Touching From a Distance - Дебора Кертис

Бернард вспоминает, что все-таки большую часть времени они с Йеном смеялись: «Joy Division на самом деле были веселыми и полными оптимизма, и все благодаря Йену. Мы не были серьезными, скучными типами, которых никогда нигде не видно. Послушайте любую запись, посмотрите любой фильм, клип или что-либо еще — нигде нет этакого занудства. Обычно мы развлекались вовсю».

Правда, с моей точки зрения, их юмор был никому, кроме них, не понятен, й все веселье пагубно сказывалось наличной жизни каждого участника группы.

28 октября 1978 года мы с Йеном были свидетелями на свадьбе Бернарда Самнера и Сью Барлоу. Я и Сью стали хорошими подругами. Мы видели, как Joy Division начинали, как они постепенно добивались исполнения школьной мечты. Свадьбу сыграли очень скромно и пригласили одних только нас. За полчаса до бракосочетания я еще возила Сью по цветочным магазинам на Пил Грин в Манчестере в поисках букета невесты. После церемонии мы дотряслись на моей машине до Болтона и отправились перекусить в Last Drop Village. Бернард странным образом ухитрился расплатиться за обед, имея при себе всего лишь шесть фунтов. К тому времени я уже злилась: он все отпускал шуточки насчет моей любимой машины. А главной темой разговора за обедом стало отсутствие на нем нижнего белья.

Для сравнения, Стив Моррис появился у нашего порога в следующую субботу и пригласил пообедать: у него появились 60 фунтов, которые он жаждал прокутить.

Я вспоминаю, как рассказала обо всем в письме своей сестре, — значит, я уже была обеспокоена тем, на что мы будем жить, когда мне придется бросить работу.

Стив Моррис первым из ребят расстался с девушкой, Началось с того, что на выступлениях стала появляться небольшая компания фанаток. С пугающим постоянством они возникали у нас перед носом и покупали ребятам выпивку. Мы называли их «обожалами» — из-за постоянных восторженных восклицаний. Они были очаровательными и веселыми — вероятно, первыми настоящими фанатами Joy Division. Йен очень хотел, чтобы Стив сошелся с одной из них, Джиллиан Гилберт. Он, бывало, ворчал и вздыхал над их робкими попытками познакомиться и, я слышала, убеждал Стива сделать первый шаг. Стефани, с которой Стив встречался до этого очень долго, ожидало болезненное расставание.

Она была высокой, своеобразно одетой девушкой, чей мягкий голос не соответствовал внешности. Я не слишком хорошо знала Стива и Стефани, главным образом потому, что Йен всегда утверждал, будто Стив не желает возить меня на своей машине, так как она только для его друзей. Так что, когда слухи о неспособности Стефани принять разрыв со Стивом начали доходить до меня, я не обратила на них особого внимания.

Однажды, придя домой, я застала Йена в панике, настоящей или притворной. Он прошептал: «Стефани в ванной. У нее в сумочке бритвенное лезвие, и она сказала, что покончит с собой». Стефани спустилась вниз как ни в чем не бывало, будто не намеревалась совершить суицид, а просто хотела воспользоваться нашей ванной. Я была удивлена, увидев ее, в особенности потому, что она вела себя так, будто мы ее пригласили. Йен утащил меня на кухню и велел со всех ног бежать на улицу через черный ход и звонить отцу Стефани, чтобы он пришел и успокоил ее. Было не так просто сообщить человеку, что его дочь только что угрожала покончить с собой, но я все передала, как велел Йен. И вот мы втроем сидели, пили кофе и разговаривали. Стефани до сих пор вела себя как обычная гостья. Совершенно непринужденно. Она ни разу не намекнула ни на самоубийство, ни на бритвенные лезвия или на что-нибудь подобное. Немногим позже отец Стефани приехал на такси, чтобы забрать ее. Она не имела ни малейшего представления, почему мы ему позвонили, и вопросительно переводила взгляд с меня на Йена. Я смогла сказать только: «Мне очень жаль». Я помню ее взгляд, полный растерянности и боли, и отказ Йена обсуждать происшедшее. Весь остаток дня с его лица не сходила самодовольная ухмылка, и я поняла, что предала Стефани.

У Йена, кажется, не было причин так интриговать против Стефани, и я понимала в случившемся не больше нее. Мне вдруг пришло в голову, что на самом деле Йен ее испытывал: годится ли Стефани на роль девушки одного из участников группы, — точно так же, как он подверг проверке и забраковал моих школьных друзей. Слова, сказанные Стивом Моррисом во время нашего интервью, мало что объясняют на этот счет: «В нем было много сочувствия к окружающим, ну и к Стефани тоже. Но когда ты в группе, всегда кто-нибудь один треплет тебе нервы. А потом ты кому-нибудь треплешь нервы... С каждым из нас такое случалось».

Тони Уилсон получил небольшое наследство и профинансировал запись сборника «A Factory Sample». К сотрудничеству пригласили Мартина Хэннета, который давно интересовался Joy Division, — он спродюсировал «Digital» и «Glass». Питер Сэвилл, дизайнер Factory, выбрал для оформления простое сочетание черного и серебряного цветов. Этот двойной мини-альбом познакомил слушателей с тем, что может предложить Factory Records. Joy Division, The Durutti Column, Джон Доуи и Cabaret Voltaire — каждый исполнитель смог поместить на диске минимум две записи, а на конверте — свою наклейку и информацию о себе (правда, Joy Division почти ничего не написали). Пол Морли прокомментировал их вклад так: «Когда наконец какой-нибудь лейбл проснется и заключит с ними контракт?» Работа Мартина Хэннета в качестве продюсера придала звуку Joy Division более чистое и холодное звучание, чем на «An Ideal for Living», но менее теплое и чувственное, чем то, которого он добьется на «Closer».

Одно из немногих выступлений вне Манчестера, на которых я присутствовала, проходило в клубе Check Inn в Олтрингеме в ноябре 1978 года. Молодой фанат по имени Дин пытался убедить меня назвать ребенка в его честь (если будет мальчик). Он был явно смущен, когда просил у Йена автограф, и смотрел на него не как на молодого музыканта, а как на полубога.

Было приятно наблюдать возрастающую популярность Joy Division, но, несмотря на то что я верила в них с самого начала, воплощение мечтаний и прогнозов Йена казалось фантастикой.

К концу 1978 года моя беременность стала уже очень явной. А 27 декабря у Йена случился первый настоящий эпилептический припадок. Joy Division должны были впервые играть в Лондоне, в Hope and Anchor, а Бернард заболел гриппом. Однако порешили на том, что концерт слишком важен, поэтому Бернарда упаковали в спальный мешок и уложили на заднее сиденье. Выступление разочаровало. Предвкушая столичный шик, Joy Division не предполагали, что они будут выступать в подвале паба и оборудование придется спускать через люк. Зрителей было маловато, и атмосфера не вдохновляла. Концерт прошел вяло.

На обратном пути все окончательно вышли из себя. Йен, как вспоминал Бернард, беспрерывно ругал концерт; дома он даже сказал, что был разговор о его уходе из группы. В машине Бернард все пытался согреться, и вдруг Йен начал вырывать у него спальный мешок. Завязалась борьба, и Йен, завладев наконец мешком, замотался в него с головой, да так, что Бернард не мог отвоевать его назад. В конце концов стало ясно, что у Йена припадок: он стал биться в конвульсиях и молотить по окнам. Стив съехал на обочину, и, когда приступ закончился, они отвезли Йена в больницу Luton and Dunstable.