Давай никогда не встретимся - Алена Лайкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Весельчак с тревогой посмотрел на меня. Забеспокоился? Но я лишь насмешливо, холодно улыбнулась наглецу.
– И не надейся, – произнесла отчётливо. – Этот цирк без меня не продержится, куда я, туда и зрители. Так что нам ещё долго вместе работать – если, конечно, не решишь уйти раньше меня.
– Ну уж нет, – вскинул руки Голос и, даже в своём состоянии почувствовав, что тема скользкая, принялся рассказывать какую-то смешную историю собственного сочинения.
Я откинулась на спинку стула, разглядывая остальных из-под по-кошачьи прищуренных век.
Вскоре все разошлись: после выступления многим хотелось отдохнуть. Утащили стол, унесли стулья. Самые стойкие уводили самых захмелевших. Последними задержались мы с Весельчаком. Я ещё собиралась поработать на ночь, а он просто никуда не торопился.
– Интересно, какой он, этот дрессировщик, – произнесла я, стоя у выхода и глядя на вечернее небо. Подумав, достала сигарету и закурила.
Клоун пожал плечами.
– Если молодой и знаменитый, то наверняка заносчивый. Так оно обычно бывает. – Весельчак вздохнул. – Посмотрим. Надеюсь, он сдружится с коллективом.
– Который и сам-то не слишком дружен, – иронично заметила я, выдыхая в холодный воздух дым.
С губ мужчины сорвался тихий смешок, а потом он внимательно взглянул на меня.
– Прости, что лезу не в своё дело, но когда ты отвечала на этот бестактный вопрос о мечте… Ты же имела в виду больше, чем сказала, я прав?
– А ты догадливый, – улыбнулась я.
Немного помолчала, прикрывая задумчивость сигаретой.
– Да. Мне нравится быть гимнасткой, но я не собираюсь крутиться на лентах всю жизнь, пока не сорвусь или от постоянной работы не рассыпятся кости. Рисковать собой на потеху окружающим не предел моих фантазий. – Весельчак слушал, и я улыбнулась ему с той же искренностью, с какой поверяла душу. – Я хочу открыть свой цирк, новый, не похожий ни на что прежнее, и действительно смотреть представления из зала, с места для директора. А выступать… Выступать, когда захочется, по моей воле, остальное время оставляя ученицам.
– Далеко идущие планы, – заметил клоун с улыбкой. – Удачи, Жульет. Я верю, что ты этого добьёшься.
Я усмехнулась.
– Когда буду набирать артистов, обязательно позову тебя.
– Спасибо.
Мы немного постояли, думая каждый о своём. Наконец Весельчак поморгал, выныривая из мыслей, и приподнял шляпу.
– Что ж, хорошего вечера.
– Хорошего вечера, – ответила я и, проследив за его удаляющейся фигурой, вернулась в цирк.
В здании остались только я да уборщики. Под их робкими взглядами я вышла на арену и подцепила полотно к подъёмному крючку. Запустила механизм, позволяя ткани взлететь вверх, вытягиваясь на десяток метров. Сделала глубокий вдох.
Начали.
Мир вертелся далеко внизу. Повиснув под куполом, я кувыркалась на лентах. Вис вверх головой, вниз, на коленях, горизонтально, дугой. Развести руки, замереть силуэтом ангела с картин. Окружить тело надёжными лентами, замотаться в них. И, переведя дух, снова полететь вниз к арене, пока ткань стремительно разматывается за мной. Сердце замерло от испуга. Я остановила падение и посмотрела на такую близкую теперь арену. Жутко и восхитительно одновременно. Каждый раз мне казалось, что разобьюсь, и всё же я каждый раз выживала.
За это и любила свою работу.
– А здесь тренируются артисты.
Я сидела в гримёрке танцовщиц, когда за дверью послышался голос директора. Торопливо затушив окурок в пепельнице, прислушалась. Разговор удалялся; директор и тот, к кому он обращался, прошли мимо гримёрки. Девочки переглянулись.
– Дрессировщик приехал, – угадала одна. – Вон как перед ним директор выслуживается. Важная персона.
Я промолчала, пытаясь уловить удаляющиеся шаги. В душе шевельнулось любопытство и странное, тягучее влечение, подгонявшее выйти наружу. Мне было безумно интересно посмотреть на новичка. Поднявшись, я махнула танцовщицам рукой и осторожно открыла дверь.
Само собой, они так ушли вперёд, что пропали из поля зрения. Наверняка директор хотел показать новенькому арену. Зачем-то поправив волосы, я поспешила в том же направлении.
Директора я нашла у самого входа на арену. Указывая на тренирующихся, он горделиво рассказывал что-то о цирке, прекрасных артистах и обожании публики. Его собеседника не было видно; должно быть, тот уже вошёл внутрь и теперь стоял у стены. Проскочив мимо директора, я оглянулась, будто желая поздороваться.
– О, а вот и наша звезда! – радостно воскликнул мужчина, заметив меня.
Я остановилась.
– Знакомьтесь: Жульет, наша гимнастка. Лучшая в своём роде! Уверен, вдвоём вы очаруете весь город.
Он потёр руки, явно довольный, что заполучил двух лучших циркачей. Я перевела наконец взгляд на приглашённого героя.
Тот улыбнулся мне с видом покорителя женских сердец.
Юному дрессировщику на вид было не больше двадцати пяти. Он оказался красив: высокий, с зачёсанными назад густыми волосами, широкими плечами и чуточку надменным взглядом. Правую руку по привычке держал на висящем на поясе кнуте. При взгляде на него у меня в душе что-то дрогнуло, слабо, едва ощутимо.
Я почувствовала, что впервые за долгое время смутилась.
– Фердинанд, – представился дрессировщик, пристально глядя мне в глаза.
– Очень приятно.
– Так что, когда же приедут твои кошечки? – деловито спросил директор, сочтя, что все церемонии соблюдены.
Юноша небрежно повёл плечом.
– Думаю, в конце недели, перед представлением. Я хорошо их натренировал, так что ставьте меня в программу.
– Разве зверям не нужно привыкнуть к новому месту? – нахмурился директор.
Но Фердинанд только махнул рукой.
– Место новое, а дрессировщик тот же, – ответил беспечно юноша. – Они по моему первому слову хоть на улице отработают.
Я, не сдержавшись, усмехнулась. Таким гордецам обычно перегрызают горло ещё на заре карьеры. Посмотрим, так ли он хорош в деле, как на словах.
– В общем, располагайся, обживайся. Теперь ты член нашей дружной цирковой семьи, – произнёс директор, по-отечески хлопая юношу по плечу.
Фердинанд благосклонно кивнул.
– Благодарю. – Его внимательный, даже оценивающий взгляд коснулся моего лица. – До встречи, Жульет.
И, повернувшись, дрессировщик пошёл дальше. Я посмотрела ему вслед со смешанными чувствами. Было ясно, что это всего лишь самовлюблённый горделивый мальчишка. Но что за странное ощущение кольнуло моё сердце при первом взгляде на него? Словно пресловутая искра, проскакивающая между людьми… Или, если менее поэтично, предчувствие грядущих событий.
Стряхнув с себя не свойственное мне настроение, я отошла к коллегам, в основном чтобы послушать, как они перемывают Фердинанду кости.
…Тигров привезли, как и обещали, в конце недели. Я танцевала под куполом, когда приехала машина, и ничего не видела. Поэтому решение Фердинанда отрепетировать номер на сцене стало для меня сюрпризом. Все артисты уже разбежались, освобождая арену, а я только-только спустилась на сетку, натянутую на время репетиции. Фердинанд заглянул проверить, всё ли готово, и, увидев
