Путешествие в 16-ю республику. Авантюрно-приключенческий роман - Александр Паваль

Но секретарь не спала. Муж два дня назад уехал в командировку на автозавод за новым автобусом, и ухаживания Юрпета стали более настойчивыми. Он уже не звонил по телефону. Приняв для храбрости стакан водочки и закусив казенными харчами, комиссар под разными предлогами околачивался в управлении совхоза. Собственно, предлог имелся один и тот же – комсомольская работа. Но разговоры с Лизой политработник вел о другом.

Лизавета всякими женскими уловками старалась отдалить интимное общение с Юрием Петровичем. Но мужское внимание льстило ей. И в глубине души она ждала своего армавирского рыцаря. Особое томление комиссарша испытывала ночами, сидя одна в опустевшем доме.

Обоюдное согласие между политработниками удалось достигнуть на второй день после отъезда мужа. В ту же ночь мне выпала честь осыпать комсомолку цементом в количестве имеющихся пустых фляг.

Комиссарша не спала. Стоя за занавеской, Лиза следила за моими манипуляциями. И как только рассвело, решила проверить свои догадки. Подлог оказался на лицо.

Юрпет, получив утром ложную информацию, двинулся в контору, но возлюбленной своей не обнаружил. Ждал до двенадцати. Тщетно! Тогда, залив двести грамм беленькой, после обеда, смелый и трепещущий, отправился навестить свою кралю до ейной хаты. Засветиться перед студентами он не боялся. На объекте оставалось человека три-четыре: прибивали обналичку и плинтуса. Напевая пропитым голосом: «вот эта улица, вот этот дом», Юрпед взошел на крыльцо и уверенно постучал в остеклённую дверь веранды.

– Лизанька, открывай!

Дверь распахнулась и на пороге появилась комиссарша. Ее темные глаза гневно блестели.

– Что тебе надо?

– Как что? Мы же договорились! – удивленно уставился на нее преподаватель черчения.

– Ты что, меня за дуру считаешь? – злобно зашипела хозяйка хаты. – Смотрите, какой нахал! Хамло городское! На халяву захотел?

Юрпет остолбенел. Ничего не соображая, он пялил глаза на пышную грудь комиссарши, подпрыгивающую в такт бранным репликам.

– Я ничего не понимаю, Лизочка! – заплетающимся языком молвил он. – Пусти меня! Мы же договорились!

– Не ищи глупее себя! – секретарь комсомола взялась за ручку двери. – Пойди, протрезвей. Может, поймешь, что к чему.

Понимать Юрпету ничего не хотелось. Его уже и так разморило на жарком солнце, а хотелось в прохладу дома к ногам любимой. Припасть и целовать. Видя, что дверь перед ним сейчас закроется, и его мечты развеются в прах, он схватился за ручку с другой стороны.

Но не зря весь мир восторгается русскими женщинами. Не зря они занимают высшие места на пьедесталах во многих видах спорта, в то время как мужчины не попадают даже в призеры. Силенок у них предостаточно!

Комиссарша так рванула дверь на себя, что в кулаке Юрпета осталась одна дверная ручка! Очнувшись от такой неожиданности, отрядовский политработник начал молотить этим скобяным изделием по дверному полотну и визгливо орать:

– Открой! Это какое-то недоразумение! Я не понимаю, в чем дело! Лиза, открой!

Очередной удар пришелся прямо в оконную шипку. Стекло со звоном полетело на порожек. Из порезанных пальцев потекла кровь, капая на осколки. Юрпет сменил руку и стал ладонью бить по уцелевшему стеклу.

– Лиза! Я для тебя все сделаю! – причитал он. – Открой!

– Отстань от меня, недоносок! Я в милицию пожалуюсь! – вспомнила о реальной власти комсомольский вожак. Но нашего комиссара подобная угроза не остановила. Просунув руку сквозь разбитое окошко двери, он умудрился схватить Лизу за платье. Та начала визжать.

В это время, припозднившись с обеда, в сторону гаража, где стоял на ремонте его стальной конь, двигался тракторист Егор. Он попил бочкового пивка у бани и теперь спешил укрыться в тени бокса, дабы не пропал освежающий кайф жигулевского. Но внезапно внимание сельского пролетария привлекли крики. Глянув налево, Егор обомлел. Какой-то мужик ломился в хату его дружбана-тезки, шофера местного совхоза. И, что самое возмутительное, пытался овладеть супругой командированного. Такого нахальства Егор потерпеть не мог. Забыв о терморегуляции своего организма, он поднялся на Лизаветино крыльцо и молча ударил свинцовым кулаком Юрпета в левый глаз.

Политработник, крепко державший свою жертву за подол, крутанулся вокруг оси и въехал головой во вторую шипку дверного стекла.

– Ах, ты, стекла бить! – озверел тракторист и с левой залепил Юрпету в правый глаз. Комиссар скатился с крыльца и, стоя на карачках, старался привести в норму свой вестибулярный аппарат.

– В чем дело, Лиза? – тракторист потирал покрасневшие костяшки кулаков, готовя их к дальнейшей работе.

– Не знаю, Егор! Ворвался! Пьяный! Начал в дверь бить!

– Я ему сейчас побью! – Набычившись, труженик села развернулся в сторону работника карандаша и линейки. – Ах, ты – гавно собачье! Думаешь: как у бабы мужик в отъезде, так за нее и заступиться некому?

Юрпет осознавал, что из него сейчас начнут делать мочало. Напрягая последние силы, пригнувшись, как подружейным огнем противника, он побежал к амбару в конце двора. С быстротой макаки комиссар взобрался по приставной лестнице на горище и затаился в дальнем углу.

– Не уйдешь! – зарычал тракторист и полез вслед за политработником. Растревоженные воплями, из близлежащих домов появилась пара старушек. Из гаража, хромая, подошел механик. И наши бойцы, привлеченные непонятным гамом, подтянулись к лизаветиному дому. Они как раз застали момент бегства своего преподавателя на горище. Егор, ругаясь, лез по лестнице, обещая Юрпету порезать его детородный орган на пятаки, превратить морду в заднее место и еще кучу вещей, до которых не додумалась даже Святая Инквизиция. Но как только голова тракториста достигла входного лаза на горище, огромный кусок сухой глины пропахал ему пробор на голове.

– Ах ты, сука! – возмутился Егор, присев на лестнице и проведя рукой по черепу. – Я тебе сейчас грабли твои переломаю!

Он сделал еще одну попытку проникнуть на чердак, но очередной кусок глины чуть не задел его ухо. Тракторист слез на землю. В камнеметании он был не силен. В морду дать – это, пожалуйста! Ребра поломать? За милую душу! Но лезть со своей квадратной физиономией на чердачную амбразуру удовольствия не вызывало. Небось, не война!

– Слышь, Федорыч? – обратился он к механику. – Я его тут посторожу, а ты смотайся в сельсовет, милицию вызови.

– Ага! Понял! – Федорыч вприпрыжку побежал за велосипедом в гараж.

– А вы, пацаны, свидетелями будете. – Егор закурил «Памир».

– Мы не можем, – ответил один из бойцов. – Это наш преподаватель.

– Так воно как! – протянул тракторист. – Сука – ваш преподаватель! Чуть голову мне не пробил. Лиза, зеленка есть?

Механик Федорыч, бросив на траву двухколесное средство передвижения под маркой «ЗИФ», влетел в сельсовет, спотыкаясь о последнюю просевшую ступеньку. Телефон для связи с районной администрацией находился только в кабинете председателя, поэтому гонец, хромая, что есть мочи, ринулся в приемную.

В это время в кабинете председателя глава совхоза совместно с нашим командиром отряда решали насущный вопрос: как поделить бабки. Ворвавшись в комнату Федорыч, не переводя дух, выпалил:

– Там, у Лизки, нашего Егора ихний комиссар бъет! – и указал пальцем на студенческого лидера.

– Какого Егора? – спустя несколько секунд замешательства, спросил председатель.

– Нашего… – тяжело дыша, ответил Федорыч. – Голову каменюкой насквозь пробил, ирод проклятый!

Председатель медленно поднялся и уперся кулаками в стол:

– Как?!

Командир отряда среагировал оперативнее предсовхоза. Ему ни к чему было выяснять: как, когда, почему? Сам факт драки на объекте с участием комиссара отряда делал ситуацию чрезвычайной. Выбежав из сельсовета, он вскочил в кабину ожидавшего «ГАЗа» и рявкнул водителю:

– Быстро, на стройку!

Через минуту поменял решение.

– Нет! Заедем в школу. Петра заберем. А потом на объект. Давай, жми!

Петр, бригадир каменщиков, уже два дня находился на больничном. Он пропорол себе ступню ржавым гвоздем, когда грузил поддоны из-под кирпича. И теперь с перебинтованной ногой трудился на кухне: таскал воду, пилил дрова и выполнял другую посильную работу.

Петр поступил в техникум после армии, где служил в войсках ВДВ. Поэтому отличался высоким ростом, недюжей силой и считался правой рукой командира. Захватив его, грузовик помчался к совхозному гаражу.

В начале четвертого после полудня из станицы Успенской в направлении Туркино на мотоцикле с коляской двигался наряд милиции в составе двух служителей порядка, старший из которых прибывал в чине сержанта. Получив сообщение о драке с поножовщиной и применением прутьев из арматуры, милиционеры не торопясь, приступили к выполнению своих обязанностей. Ехать по жаре в Туркино на поножовщину не хотелось. Ничего хорошего этот вояж не сулил. Все, небось, пьяные. Никто ничего не видел. Ножей нет, арматура в ерике откисает. Кто прав, кто виноват, не ведает сам Господь. Поэтому, не превышая скорости 20 км/час, наряд катил по раздолбанной гравийке в сторону проклятого поселка в надежде, что к их приезду зачинщики разбегутся, легкораненые попадут в медпункт, а трупы, если они имеются, поместят в морозильную камеру молочной фермы. Не надо будет никого разнимать, никого ловить, и дело кончится составлением протокола. А дальше пусть голову ломает участковый и следственная бригада.