Играй как Бэкхем - Дхами Нариндер

в то время, когда я якобы умирала от гриппа дома. Я была настолько растеряна, что даже не находила слов, чтобы описать свое состояние. Если бы могла вырыть большою яму и похоронить себя в ней, так бы и поступила.

Непонятно, откуда папа узнал, где я. Почему он не поехал, как собирался, в храм? Неужели меня выдала Пинки? Мне нужно было выведать это все у нее, когда приедем домой. Сейчас то, как папа узнал о матче, меня волновало меньше всего. Ведь узнал же.

Чувствуя себя абсолютно подавленной и смущенной, я гадала о том, заговорит ли он со мной.

У нас всегда были вполне нормальные отношения, хотя мама говорила, что он меня балует. Да, кстати о маме, расскажет ли папа ей? Я застонала от одной мысли о том, сколько новых напастей ждет меня. Наверное, за все грехи меня будут держать под домашним арестом, пока не закончу университет.

Мы приехали домой, и папа молча припарковал машину. Он ничего не произнес, пока мы выходили из машины и шли к двери. Я совершенно утратила присутствие духа и не была уверена, смогу ли заговорить первой. Но что я могла сказать? «Между прочим, совсем забыла, я снова наврала вам, чтобы поиграть в футбол, а еще влюбилась в тренера, в объятиях которого ты меня видел…»? Думаю, папа и так почти все знал, так что мне не было нужды об этом говорить.

Когда мы вошли в дом, я услышала, что в гостиной беседуют на пенджабском. Я была шокирована, увидев, что отвратительные родители Титу объясняются с мамой. Пинки, буквально вся покрытая косметикой, сидела на лестнице в одном из лучших своих платьев. Когда мы вошли, она улыбнулась и помахала мне рукой.

- А вот и он, - с лучезарной улыбкой произнесла мама, увидев папу. Я приготовилась отвечать на миллион вопросов насчет того, где была, в то время как должна была болеть дома, но мама меня как будто и не заметила. - Родители Теджиндера пришли к нам поговорить о предстоящей свадьбе.

Я поспешила наверх по лестнице к Пинки.

- Что происходит?

- Папочка с мамочкой Титу приползли извиняться, - прошептала Пинки, растягивая губы в улыбке. - Глупая корова, не знаю, кем она себя воображает в этом сари.

- Ни одна мать не выдержит, когда ее сыну приходится пройти через такое, - мелодраматично заявила мать Титу. Казалось, она забыла, что свадьба была расстроена в первую очередь по ее вине. - Титу был опустошен.

- Да, и наша Пинки целыми днями не выходила из своей комнаты, - вступила в разговор моя мама.

- Титу тоже, - вторила будущая свекровь, - несколько дней ничего не ел.

- Счастье наших детей должно быть превыше всего, - добавил папа Титу.

У меня начинало создаваться впечатление, что свадьба обязательно состоится. Пинки улыбнулась мне со счастливым видом, и я тоже заставила себя изобразить улыбку. Я была рада, что хоть у кого-то все будет нормально.

Когда родители Титу прощались с нами, они были сама любезность и учтивость.

Это намного отличалось от того, как они вели себя, когда в прошлый раз приходили в наш дом. Пинки, мама и папа вышли на улицу проводить их, а я равнодушно слонялась по гостиной. Мне хотелось, чтобы папа все рассказал маме и со всем было покончено раз и навсегда. Интересно, какое наказание меня ожидало в этом случае?

Вдруг у меня возник ряд вопросов: а когда папа приехал на стадион? Может, он видел, как я играю? Или как я забила гол? Возможно, он был восхищен моей игрой или возмущен моим удалением?… Волнение, охватившее меня, быстро угасло. Родители уже решили, что я стану адвокатом. И точка. Результаты моих экзаменов придут через несколько дней, я уже почти хотела не пройти по конкурсу. Я не смогу быть адвокатом, если у меня будут плохие оценки.

Пинки вихрем ворвалась в комнату с таким видом, будто только что выиграла в лотерею.

- Я выхожу замуж, - объявила она, обнимая маму, потом меня.

Я мельком взглянула на папу, пытаясь поймать его взгляд. У меня была слабая надежда, что сейчас, после того как мы услышали хорошую новость, он хоть немного поостынет. Но он упорно отводил взгляд.

- Мы им устроим такую свадьбу - на всю жизнь запомнят! - решительно заявила мама. - Надо узнать, когда зал снова будет свободен.

Папа поднял телефонную трубку и начал набирать номер.

- Джесс, принеси старые приглашения,- продолжила мама - Они в пристройке. Дату исправим от руки.

Я пошла за коробкой с приглашениями. Когда вернулась, папа по телефону обсуждал возможные даты свадьбы.

- Закажем цыпленка, ягненка и панир тикка - хвасталась мама. - Покажем им, что мы не бедняки.

Папа прикрыл трубку рукой и, глядя на Пинки и маму, спросил:

- Воскресенье, двадцать пятое, вас устроит.

- Двадцать пятое? - переспросила я, и у меня внутри все замерло. Двадцать пятого мы играли в финале против рейнджеров из Квинса.

- Нет, это слишком рано, - к моему немалому облегчению, прошипела мама. - Нам нужно больше времени на подготовку.

Папа покачал головой:

- Двадцать пятое - единственный свободный день. Потом у них все занято на пять месяцев вперед.

- Ну пожалуйста, не заставляйте меня ждать так долго, - взмолилась Пинки.

Но папа… - начала я, понимая, что мои шансы сыграть в финале стали еще призрачнее, чем раньше.

- Тихо! - решительно сказал он. - Ты нужна сестре.

Я сглотнула, но ком в горле остался. Мама и Пинки были слишком заняты обсуждением приглашений, чтобы заметить мои отчаянные попытки не расплакаться. Раньше я пообещала себе, что финал будет моей самой последней игрой, даже если придется пойти на обман, чтобы вырваться из дому двадцать пятого, и решила, что это обязательно случиться. В конце концов, это будет единственный день непослушания за всю мою жизнь, после этого стану делать все, что они захотят. Но сейчас ситуация вышла из-под контроля. Пропустить свадьбу своей сестры я никак не могла.

* * *

Наступил канун свадьбы. Папа снова развешивал гирлянды на фасаде дома, а я помогала ему - держала лестницу. Мы все еще не разговаривали, хотя мне было немного легче - похоже, папа ничего не сказала маме, а мама и Пинки были слишком заняты свадьбой, чтобы заметить неладное.

Придерживая лестницу, я погрузилась в мечты о финале, в котором