Полное собрание стихотворений - Владимир Раевский

44. САТИРА НА НРАВЫ

Мой друг! в наш дивный век — науками, искусством,И россов доблестью, и благородства чувствомЛюбви к отечеству достойных сограждан,В наш новый век, когда властитель и тиранНесметных орд к нам внес убийства и пожарыИ провидения испытывал удары,Сея́ в триумф побед постыдный бег и страх…И трупы хищников рассеялись в полях,Когда прошедшее из книги современнойМечом росс вырубал и, лавром покровенный,Секване начертал постыдный приговор…                   Когда вселенной взорРоссии <быстрый> бег к величью измеряетИ подвиги ее в истории читает, —Возможно ли! тогда, забыв свой подвиг славы,Чудесно исказя и нрав и разум свой,Здесь дети робкие с изнеженной душойВ очах невежества чтут модные уставы,И наши знатные отечества столпыО марсовых делах с восторгом рассуждают…С утра до вечера за картами зевают,А жены их, смеясь, в боскетах нежны лбыИноплеменными рогами украшают…Но свет орангутанг, и мы живем в том свете,Где дым тщеславия рассудок закурилИ многих мудрецов в паяцы нарядил.                  У всякого одно в предмете —                  И бедный Ир с клюкойПод добрый час себя с Юпитером равняет…И кучи золота, и царства рассыпает,                  И наслаждается мечтой!..                  Всё в свете допустить возможно,Но быть игрушкою шутов и обезьянВ сей славный век для нас постыдно и безбожно.                  Напрасно умный наш певец,Любовью чистою к отчизне возбужденный,И нравам и умам чумы иноплеменной                  С войною хочет дать конец!Мартышка весь свой век не устает кривляться,Для подражания; бесхвостый, без ушей,Престанет ли осел кряхтеть и спотыкаться?Из всех гражданских зол — всего опасней, злейДля духа нации есть чуждым подражанье,Но спорить не хочу, смешно в осьмнадцать летВ уборе дедовском явиться в шумный светИ с важностью начать другое подражанье.Но, друг мой! переждем — эпоха началась,                  И наше сбудется желанье…Орел с одним орлом стремится в состязанье.                  Гражданства искра в нас зажглась —И просвещение спасительной рукоюБальзам свой разольет в болезненных умах,                                 И с новою зареюИсчезнет, может быть, еще неверный страх.

Конец 1810-х — начало 1820-х годов

45. <ОТРЫВОК> («Там далее: провинциал Минос…»)

        Там далее: провинциал Минос,<Он> указательным перстом чертит законы;С улыбкой важною, поднявши красный нос,Он проповедует, как межевать законы,                              Как Ева и АдамВ раю поссорились за несогласность мненья,Как Гавриил их бил пребольно по плечам;Как трудно было им тягаться по судамЗа родовое их отцовское именье;Как был когда-то царь, ему прозванье Петр,Что первый он завел в России фраков моды;Что есть орудие — названьем бароме́тр…Что за́ морем живут арабы иль уроды…И все в безмолвии, с преклонной головойГлаголу мудреца столь важного внимают,И изредка, когда он скажет вздор пустой,Они с почтением ему рукоплескают.И сей великий муж, сей грозный судия,Уездный меценат и удивленье света,Из милости свой взор бросает на меня                Наместо пышного ответа.Представь же, добрый мой и несравненный друг,Сей свет, исполненный столь дивными умами,—Там злобу и разврат, а здесь безумцев круг,Там царедворцев строй с предлинными ушами,Здесь женщин, дышащих коварством, суетой,И новых мессалин в нимфо́мании злобной………………………………………………Здесь… едва простым перомМогу изобразить картину преступлений,Насильств и ужасов мегеры модной, злой,Терзающей народ жезлом постановлений.Кровавый пот с лица, печальный, смутный взор,Согбенны рамена и впалые ланиты,И дряхлость ранняя, и вкруг детей собор —                     Истлевшим рубищем покрыты;Шалаш, ни от дождя и зноя и зимойОт вьюг и холода, от бури и ненастьяНе защищаемый и кровлею простой,И вкруг следы нужды, печалей и несчастья —Суть призраки тех жертв, которые в трудахСвой век для гордых чад корысти сокращаютИ все сокровища из недр земли, в водахДля расточения владельцев извлекают!И, в довершение, невинных дочерейИ юных жен — одно несчастных достоянье —Влачит к растлению седой прелюбодейИ на уста кладет ударами молчанье!Но полно, я боюсь, чтоб чувств свободный жарНе сделал страшною столь важную картину,Чтоб друга твоего несовершенный дарНе выразил не так ужасных зол причину!!!Льзя ль видеть бед ярмо и духом не страдать?Льзя ль в обществе невежд, средь злых                                                    и преступленья,Где добродетель есть как злоехидный тать,Где зависть черная под видом снисхожденья,Где воздух заражен пороков смрадной мглою,—Льзя ль, говорю, довольным быть судьбоюЛьзя ль мизантропии одежду не носить?Дитя и женщины бегут за мишурою,А сердце робкое, нетвердый, слабый умУтешен призраком и тешится мечтою;Но человек среди своих великих думЗреть должен — истину, прелестну наготою.…………………………………………………                             О, сколько раз с собойЯ в изысканиях терялся отвлеченных,Здесь видел образец создания смешной,А там великое — но с целию презренной!..Напрасно б стал тебе систему созидатьВслед Канту, Шеллингу и многим им подобным.                Субъект, объект — велит молчатьО пышной глупости всех тварей земнородных.Я знаю цель мою и сей ничтожный дар,Дар жизни, связь души с началом разрушенья, —И слабый мой талант и песнопенья жарСлабеет с мыслию — минутного явленья.Никто не вразумил, что нас за гробом ждет,Ни тысячи волхвов, ни книги Моисея,Ни мужи дивные, гласящи дивный сброд,Ни гений Лейбница в листах «Феодицеи».И червь, и я, и ты, и целый смертный родДля будущих времен пройдет, как блеск Элиды.Скажи мне, где народ обширной Атлантиды?Вот связь — всех сущих здесь и общий сей закон,Не испытающий в движеньях перемены!А смертных глупый род, пуская глупый стон,В веригах алчности, злодейств, убийств, изменыВседневно к олтарю Химеры вопиет…И мнит в пустой мольбе обресть свое спасенье,Бессмертие то здесь, то там в безвестном ждетИ гибнет жертвою скорбей и злоключенья………………………………………………………

Конец 1810-х — начало 1820-х годов

46. <ОТРЫВОК> («Безумцы, оградясь обрядами, мольбой…»)

Безумцы, оградясь обрядами, мольбойИ верой, следствием вериг предрассуждения,         Чем ближе к крыше гробовой,Тем злоба их сильней, тем чаще преступленья.В груди с ехидною, с поникшею главой,Со взором, алчущим неутолимой мести,                        Слепцы под сединойИдут порокам вслед, как вслед добра и чести!Страшусь и бегаю от обществ и судей,Где слышу грозное пифическое мненье,Смысл многозначащий бессмысленных речей,Где всё против меня кричит с ожесточеньемНе верит кошкам он, не верит чесноку,Не верит мумии всесильной Озириса,Не верить он дерзнул спасителю быкуИ храмы позабыл священные Мемфиса!

Конец 1810-х — начало 1820-х годов

47. КАРТИНА БУРИ

             Солнце покрылось серою мглой,             Тучи, спираясь, быстро несутся…             Вихрь, сотрясая листья с дерев,             С шумом и силой дол пробегает             И воздымает в воздухе прах;             Враны над бором стаей виются,                        Нивы клубятся волной.Подернут горизонт полунощною тьмой,И молния вдали из бурных туч сверкает;Перун отзы́вами грохочет за горой,И эхо гул его в утесах раздробляет!             С ветром холодным падает дождь,             Сосны и ели со скрипом трясутся,             Волны, волнуясь быстрой струей,             Пеною желтой в берег плескают,             Дикие гуси скрылись в тростник;             Шумом внезапным вол устрашенный,                        Вкруг озираясь, ревет.

Гигантов бурных строй по высоте летит,И молния, виясь, кругом во мраке блещет!Удар удару вслед гром яростный вторитИ смертоносные перуны долу мещет!             Здесь дева робкая дрожит,             Взор старца к небу устремился!             Пловец в волнах погибель зрит,             Оратай в ближний лес сокрылся.             Сильней и ветр и дождь шумит,             Огнь бледный заревом мерцает;             Перун из черных туч летит,             И раздробленный дуб пылает!..

<1820>

48. К МОЕЙ СПЯЩЕЙ