За любовь - Lina Swon

Утро встретило ее дождем и тучами. Природа была солидарна с состоянием ее души. Как же хочется домой! В их такую теплую и уютную гостиную, пахнущую смолой от деревянных стен, хочется упасть в одно из таких старых, но таких родных кресел, хочется коснуться пальцами гладких клавиш любимого пианино, превращая чувства в звуки, выплескивая боль в минорных аккордах, а любовь в мажорных. Аня никому не рассказывала об этом своем увлечении, хотя семь лет усердного труда в музыкальной школе едва ли можно назвать увлечением. Великолепный слух, музыкальная одаренность в совокупии с работоспособностью, делали мечты о музыкальной карьере реальностью. Но Бог решил иначе! Да, она верила в существование Верховного Ума! Аня мало, что знала об обрядовой стороне, но смысл религии ей был понятен: «Возлюби ближнего, как самого себя!» Она старалась, чтобы данный принцип был первостепенным в ее жизни!

В четырнадцать лет Аня готовилась к Международному детско-юношескому конкурсу-фестивалю «Сибирь зажигает звезды». Тогда случилась ее трагедия- крышка фортепьяно упала на играющие руки, сломав шесть пальцев. Это было крушение надежд, но Аня не верила до конца, просила ставить анестезию, корчилась от боли, но играла сломанными пальцами, умирая от понимания, что это уже не та игра. Какая это была мука- хоронить талант из-за случайности, но она справилась. Бабушка как всегда была ее опорой, они пережили это падение вместе. Несмотря на травму, Анна закончила музыкальную школу! Наверно, из гордости, упрямства и еще потому, что всегда доводила дела до конца, но о жизни в искусстве больше не мечтала. Это не было капитуляцией, просто сломанные пальцы срослись неправильно и не позволяли таланту воплощаться в жизнь, а быть посредственной Ане не хотелось. Вскоре у нее появилась мечта помогать людям. Аня хотела стать хирургом-ортопедом, чтобы «ставить людей на ноги», возвращать людям способность к движению, ибо движение есть жизнь!

Сейчас же она больше всего хотела сесть за свою старушку «Оду», которую подарила ей бабушка на десятилетие, и забыться в чувственном водовороте Моцарта или Шостаковича. Но увы, сейчас она должна идти на работу и забываться в запахах дезинфектантов и рабочей суете.

Телефон Аня решила оставить дома, чтобы работать, а не смотреть каждую секунду на дисплей в мучительном ожидании. Лучше все узнать вечером.

Ей очень повезло- работы было на удивление много, а потому времени на переживания не оставалось, но в общежитие она не просто торопилась, она неслась как сумасшедшая в лихорадочном волнении и нетерпении.

— Нюська привет! — помахала ей Соня из под кучи книг, которыми обложилась на полу их комнаты.

— Привет девчонки! — ответила Аня, торопливо снимая обувь.

— Ужинать будешь, я плов сварила? — спросила Настя, накрывая на стол.

— Насть, че за глупости? Щаc Q-семь приедет! — отрезала Даша, стуча нарощенными ноготками по клавишам ноутбука.

— Буду! — буркнула Аня, зная, что сейчас начнется, но в данную минуту ее интересовал только телефон.

— В смысле, вы сегодня не встречаетесь? — повернулась Дашка, перестав печатать.

— Да! — она не хотела ничего объяснять, ей нужен был телефон, но она как на зло не могла его найти, нетерпеливо шаря по постели, в сумке, на столе.

Теперь все три девушки с недоумением смотрели на подругу. «Да ну их! Нашла! Три непринятых!» Сердце стучит как дикое, руки дрожат, внизу живота ком. Журнал непринятых вызывов и разочарование. Бабуличка в двенадцать сорок, Коза в пятнадцать тридцать, Староста в пятнадцать тридцать шесть. Все! Взгляд туманится от слез, а внутри что-то обрывается, словно натянутая струна и бьет так больно, что хочется кричать от обиды и разочарования. Все!

— Нюсь, что случилось? — осторожно спрашивает Даша. Остается только трясти головой, чтобы скрыть слезы.

— Анют давай, сейчас твой любимый чай с мятой сделаем, выпьешь, успокоишься. Вот, смотри, какой волчок к тебе пришел. — Настя комично потрясла игрушкой и положила ее рядом с подругой, не ведая о том, что еще сильнее ее расстроила. И все же подруги у Ани были замечательные. Она не плакала, нет. Слезы она подарит ночи и одиночеству, никто не узнает о ее боли, это должно остаться только в ней. Поэтому она улыбнулась подругам и спокойно сказала:

— Девчонки, все хорошо! Я в порядке, просто устала!

— Нют, мы же не слепые! — не поверила Соня. — Если не хочешь говорить, не надо, мы поймем, но только не обманывай, что все в порядке!

Как же она их любит, своих все понимающих подруг. Аня лишь кивнула, зная, что они поймут. Девчонки поняли, знали, что нужно дать время. За пять лет они слишком хорошо друг друга изучили, а потому к каждой был свой подход. Как сейчас, например.

Девушки поужинали, разговаривая на отвлеченные темы, а потом каждый занялся своими делами. Аня ушла на балкон, чтобы поговорить с бабушкой. Старалась говорить бодро и легко, но и тут потерпела фиаско. Да почему же она врать то не умеет?!

— Нюрочка, что случилось детка? Я чувствую, что ты какая то не такая!

— Бабуль все хорошо, голова болит вот и все!

— Нюра!

Девушка тяжело вздохнула, но потом все же призналась.

— Ничего серьезного бабуль, не переживай!

«Как же! Давай Ань, вешай бабушке лапшу!» — иронизировала девушка про себя, вслух же сказала-Бабуль, давай я приеду и мы поговорим, не хочу сейчас это обсуждать!

Она слышала как Маргарита Петровна недовольно сопит в трубку, но вздохнула с облегчением, когда услышала ее ответ:

— Хорошо Нюр, как скажешь!

После они быстро обсудили все неотложные вопросы и попрощались, надеясь на скорую встречу. Еще никогда Ане не было так тяжело разговаривать с бабушкой, она знала, что обидела ее своей скрытностью, но на душе было так плохо, что Аня просто не могла говорить об этом. Итак все мысли были о Марке, а если еще и говорить, то вообще можно с ума сойти!

Оксане она не стала звонить, ограничившись смс-сообщением о встречи, потому что объясняться с подругой было уже выше ее сил. Но вот позвонить ему желание было непреодолимым. А ведь неправильно это, он ее разве что шлюхой не назвал, хотя нет, назвал, косвенно, но разница то какая?! И она еще и звонить ему будет?! «Дура, ты Анька! Влюбилась, идиотка!» — Ругала Аня себя, при этом набирая его номер. Ее всю трясло, ладони были влажными от волнения, но через мгновение волнение сменилось пустотой, ибо ее звонок был сброшен. Или Марк не хотел с ней разговаривать или она была в черном списке, что в общем то было одинаково неприятно, унизительно и жестоко. Устало приклонив голову к стеклу, Аня тихо заплакала, потому что больше иллюзий не осталось, все было ясно, как день-он не позвонит, он не приедет, он исчез из ее жизни, также внезапно, как и ворвался.