Сезон охоты на «кротов» - Максим Шахов

За регистрацией билетов и посадкой в самолет журналиста и Алексеевой с опоясывающего приемный зал открытого коридора второго этажа внимательно наблюдали Вадим и Толя. Никакого «хвоста» за ними по дороге в аэропорт не было. С билетами и на таможне все прошло гладко. Какая-то заминка минут на двадцать возникла уже после прекращения регистрации, что немного взволновало наших друзей, но теперь, покинув «отстойник», пассажиры благополучно подъехали к трапу своего самолета и под бдительным присмотром вежливых стюардесс торопливо поднимались к гостеприимно распахнутому входному люку. Вот скрылся в темном проеме последний из них…

Взвизгнув тормозами, у входных дверей аэропорта остановилась черная автомашина с «мигалкой». Из нее выскочили пять человек и бросились в приемный зал, нещадно расталкивая по сторонам попадающихся на пути людей. У самого входа их поджидал служащий в униформе таможенника. Он на ходу что-то прокричал бегущему впереди всех мужчине, указывая рукой на одну из только что закрывшихся стоек для регистрации. Бегущая группа лишь слегка притормозила и тут же устремилась в указанном направлении.

Анатолию и Вадику ничего не надо было объяснять. Они только коротко переглянулись и синхронно кивнули друг другу головами. Потом Майский побежал вдоль длинного ряда кассовых окошек, опережая группу из черной машины, а Вадим как-то мгновенно затерялся в растущей на глазах толпе встречающих пассажиров с очередного рейса.

Оказавшись у работающей регистрационной стойки, Толик мгновенным взглядом окинул очередь и, не раздумывая, подскочил сбоку к крупному мужчине с мощными покатыми плечами борца и круто стриженным затылком. В его ногах стоял средних размеров пластиковый чемодан с выдвижной ручкой и на колесиках. Майский ухватился за эту ручку, сделал широкий шаг вперед левой ногой и, собрав все силы, резко метнул чемодан прямо под ноги первому из приближающихся к соседней пустующей стойке «чекистов».

Эффект оказался просто потрясающим: предводителя сшибло с ног, как кеглю в боулинге. Кроме того, чемодан, продолжая свое поступательное движение, зацепил еще двоих из компактной группы «бегунов-любителей». Один отлетел в сторону, как и его старший, а второй, пытаясь устоять на ногах, оперся ладонью о пол и сделал два шага вперед заплетающимися ногами.

В это время вслед за своим «метательным» чемоданом в группу врезался сам Толя, скользя по гладкому пластику на спине, крича что-то неразборчивое и суматошно размахивая руками и ногами в разные стороны. Только очень внимательный и опытный наблюдатель сумел бы заметить, что эти размахивания были не совсем уж и бессистемными: вот левая рука Майского «ненароком» захватила лодыжку пытавшегося устоять на ногах после чемоданной атаки бойца и слегка дернула ее на себя. От этого боец тут же пришел в полный контакт своим искренне удивленным «фейсом» с жестким пластиковым настилом. Одновременно одна из широко разбросанных по сторонам Толиковых ног так «удачно» соприкоснулась с коленом еще одного бегуна, что тот, ойкнув от неожиданности и резкой боли, с ходу приземлился на свою «пятую точку».

Еще двоим бойцам, избежавшим рокового столкновения с чемоданом-кометой и бесшабашными конечностями Майского, казалось, удалось бы без происшествий достичь своей цели – уже кем-то предусмотрительно распахнутой дверцы регистрационной стойки, – если бы не рассерженный хозяин чемодана. Этот здоровяк обладал завидной реакцией и, с отставанием не более метра, ринулся вослед за укравшим его вещи наглым и подлым воришкой. Внушительные габариты позволяли ему двигаться вперед подобно атомному ледоколу в скованном первым хрупким льдом заливчике, то есть даже не замечая ненароком соприкасающиеся с его стальными боками тела.

Ими-то и оказались два последних бегуна. Совсем не волею случая, а удачно выбранным расположением в пространстве «случайно» упавшего Майского. Одного бойца здоровяк отшвырнул метра на три легким движением могучей длани, а второму позволил воткнуться головой в свою железобетонную грудь, после чего лишь небрежно отодвинул ногой в сторону осевшее на пол тело. Вот только куда же за это время подевался шустрый злоумышленник? Мужчина остановился, поводя могучими плечами и вертя по сторонам коротко стриженной головой. Тут его взгляд упал на валяющийся совсем рядом заветный чемодан. Добро было спасено! Здоровяк наклонился и легко поднял одной рукой свой многострадальный багаж…

В это время откуда-то из-под лестницы, ведущей на второй этаж, послышался нарастающий нечленораздельный вопль, и выскочил мужчина со всклоченными волосами и совершенно обезумевшим взглядом. Он бросился к центру зала, хватая всех прохожих за полы одежды и тыча свободной рукой куда-то в сторону регистрационных стоек. Его раздирающий уши вопль плавно перешел в четко артикулированный крик:

– Бомба! Там бомба!! Это террорист!!!

Головы всех, без исключения, людей тут же повернулись в указанную сторону. Там с поднятым вверх чемоданом и глупой торжествующей улыбкой на лице красовался довольный здоровяк. Реакция толпы была предсказуема: ужас погнал людей к выходу из аэропорта…

Уже практически поднявшиеся на ноги «бегуны» были в одно мгновение смяты. Наверно, лишь благодаря прекрасной физической подготовке, двоим из них удалось откатиться по полу к стойкам. Другие остались лежать вперемежку с десятком пассажиров и встречающих, опрокинутых и затоптанных, стараясь лишь прикрыть голову разбитыми в кровь руками. Уже никто никого не думал догонять…

…Двое молодых мужчин, чистых, аккуратных и причесанных, расположились на галерее второго этажа так, что могли одновременно наблюдать столпотворение внизу, в приемном зале, и через сплошное, во всю стену стекло видеть, как на взлетном поле медленно выруливал со стоянки германский А320. Вот он неторопливо повернул на стартовую полосу, ненадолго остановился, ожидая команду из диспетчерской, и, постепенно набирая разгон, устремился вперед. Пять секунд… Десять секунд… отрыв…

– Послушай, Толя, ведь они наверняка позвонят сейчас в Германию, поднимут на ноги всю свою агентуру и перехватят наших прямо в аэропорту.

Майский беззаботно просвистел пару тактов модной песенки, наклонился через перила, посмотрел на светопреставление внизу и повернулся к Вадиму:

– Судя по тому, как быстро и заполошно они бежали, сигнал в ФСБ поступил незадолго до отлета. Скорее всего, кто-то случайно опознал Талеева при проверке документов. Значит, никакого звонка заранее не было, надеялись, что успеют перехватить здесь. А за два часа лету никто, чисто физически, не сможет активизировать приличную группу захвата в Мюнстере. Кроме того, к помощи германских коллег наши силовики не станут прибегать.

– Это еще почему?

Анатолий усмехнулся:

– Слишком свежа еще на их памяти такая не слишком давняя попытка.

– Вот уже второй раз ты ссылаешься на ваш Балтийский круиз по тем местам. Друзья называется, сослуживцы, не могли тогда меня подождать… – с обидой укорил Аракчеев.

Толя приобнял друга за плечи:

– Нэ журысь, хлопчэ! Сейчас сядем в нашу колымагу, и я тебе все-все подробно расскажу.

Так, обнявшись, друзья неторопливо направились по боковой служебной лестнице к своему предусмотрительно припаркованному в некотором удалении автомобилю.

Глава 6

Умом Галина понимала, что Талеев был прав, отправляясь на встречу с Хасаном в одиночку. В его «легенду» простого журналиста, хоть и известного в своей стране, она никак не вписывалась. К тому же следует учитывать особое отношение к женщине в странах Ближнего Востока. Но душой никак не могла смириться, что небезразличный ей человек без всякой страховки отправляется в самое логово террористов. Казалось, будь она рядом, сумела бы защитить его от всех напастей, но…

Гюльчатай тяжело вздохнула и в который уже раз принялась изучать расписание самолетов в Россию. Приказ командира однозначно гласил: «Домой!»

А у Талеева, сидящего в мягком кресле бизнес-салона аэробуса «Люфтганза», было отличное настроение. Их с Алексеевой вояж в Мюнстер оказался даже более плодотворным, чем Гера ожидал, и более коротким. Правда, сначала он весьма неуютно чувствовал себя в роли «китайского болванчика»: глупая улыбка на пол-лица, нескончаемые одобрительные покачивания головой и полное непонимание того, о чем речь идет, потому что все разговоры велись на полузабытом курдском диалекте. Как объяснила потом Гюльчатай, для «светских» бесед использовали более современные наречия. Да хоть в лоб, хоть по лбу! Журналист не знал ни одного из них.

Зато сразу отметил уважительное, если не сказать, подобострастное отношение к его спутнице. Да и Алексеева здесь стала совершенно другой: уверенной, жесткой, говорила короткими гортанными фразами, не допускающим возражений тоном. Любую попытку несогласия она подавляла одним строгим взглядом и многозначительным молчанием. Только самый старый курд, глава общины, отваживался на какие-то уточнения и объяснения.