Тайна египетского креста - Эллери Куин

— Отлично сформулировано, не правда ли?

— Случайные совпадения, не в пользу Крозака, — заключил профессор.

Эллери покачал головой.

— Случайные или нет, но Крумит прав, что Крозак и есть убийца.

— Почему вы так полагаете?

— Факты против него. Однако то, что Крозак убил Вана, не является главным в моей версии. Недостающее Звено — кто он, этот Крозак?

— Что вы хотите этим сказать? — спросил профессор.

— Я хочу сказать, что Велию Крозака может опознать только один человек — Страйкер, которого нельзя официально вызвать в суд для дачи свидетельских показаний. Поэтому я и спрашиваю: кто он, этот Крозак? Где он сейчас? Может быть, среди нас?

— Нонсенс, — уверенно произнес профессор. — Черногорец с хорватским акцентом, к тому же хромой, — Не такой уж нонсенс, господин профессор. Иностранцы быстро осваиваются в нашей стране. Если вы помните, разговаривал с гаражменом Крекером наш Крозак на чистейшем английском языке. Что касается моего предположения, будто Крозак находится среди нас, то, чтобы оценить его, вам просто необходимо лучше ознакомиться с подробностями убийства Брэда…

— Неужели? — удивился Ярдли. — Я так не считаю.

Позвольте вам заметить, молодой человек, вы пытаетесь бежать впереди паровоза.

— Я всегда так бегаю. — Эллери встал и нырнул в бассейн.

Когда его голова появилась над поверхностью воды, он улыбнулся и сказал:

— Я не сообщил вам, господин профессор, что наш Крозак подвизался в проповедовании культа Солнца, в Брэдвуде еще в октябре, то есть до убийства Вана. Убедительно? Так что он вполне может находиться где-то здесь. — Эллери выбрался из бассейна и улегся на прохладный мрамор, заложив руки за голову. — Итак, сосредоточимся. Начнем с черногорца Крозака. Кто, скажем, убил уроженца Центральной Европы, предположительно, румына по национальности, и выходца из Центральной Европы, предположительно, армянина по национальности? Три эмигранта из Центральной Европы, возможно, из одной страны, поскольку я совершенно уверен, что Ван и Брэд не из Армении и не из Румынии. — Эллери закурил сигарету. — А теперь рассмотрим эти совпадения с точки зрения мотивов преступления. Центральная Европа, Балканы… Средоточие суеверий и насилия, дикости и невежества. О чем это свидетельствует?

— К сожалению, я не сведущ в вопросе о Балканах, — огорчился профессор. — Могу только утверждать, что сотни лет эта часть суши была источником не только странного и мистического, но и уникального фольклора.

Полагаю, это результат не только отсталости и изолированности от мира, но и неприступности горного окружения.

— Ха-ха! Есть идея! — воскликнул Эллери. — Вампиризм! Помните бессмертного «Дракулу» Брэма Стокера, ввергавшего в ночные кошмары честных бюргеров? История человека-вампира, обитавшего, кстати, в Центральной Европе и, кстати, тоже отрубавшего головы.

— Чушь! — заявил профессор, пристально глядя, на Эллери.

— Сдаюсь, — кивнул Эллери, — но только потому, что в сердца Вана и Брэда не воткнули осиновые колья. Ни одна история про вампиров не обходится без этой «милой церемонии». Если бы полиция обнаружила еще и колья, то я бы не сомневался, что мы имеем дело С суеверным сумасшедшим, очищающим землю от вампиров.

— Ну это уж совсем несерьезно… — запротестовал профессор.

Некоторое время Эллери молча курил, а затем продолжал:

— Не знаю, серьезно это или нет, но судите сами, господин профессор. Мы можем, конечно, отмахнуться от вампиризма, как от страшной сказки, — и только. Но если мистеру Крозаку угодно верить в вампиров и сражаться с ними, отсекая людям головы, нельзя просто отмахнуться от этого феномена. Как вы помните, это один из постулатов философии прагматизма. Если вампиризм существует для Крозака, то…

— А как это увязать с вашим Египетским крестом?. - прервал его рассуждения профессор, сидевший прямо, в удобной позе и как будто собиравшийся долго дискутировать.

— С Египетским крестом? — переспросил Эллери. — А разве вы сами не видели его на месте преступления?

Разве вы не согласны со мной?

Ярдли выбил трубку, положил ее рядом с собой на край бассейна, погладил бородку, словом, принял благообразный профессорский вид;

— Сын мой, — поучительно начал он, — хватит околпачивать самого себя.

Эллери вспыхнул.

— По-вашему, «Тау» — крест не Египетский?

— Именно.

Эллери задумался.

— Ваше мнение авторитетно… А как насчет пари, господин профессор?

— Пари?! Я не люблю спорить, не такой характер.

Где, скажите на милость, crux commissa называют Египетским крестом?

— В «Британской энциклопедии». Примерно год назад я занимался некоторыми исследованиями о крестах. Я тогда работал над романом. Насколько я помню, «Тау» или Т-крест считался египетским изобретением и обычно называется Египетским крестом. Во всяком случае, там было указано, что слова «тау» и «египетский» употреблялись в связи со словом «крест». Вы сами можете обратиться к энциклопедии.

Профессор улыбнулся.

— Я верю вам на слово. Не знаю, кто писал для энциклопедии статью о крестах, но это был явно эрудированный человек. И все же «Британская энциклопедия» не лишена ошибок, как и все сотворенное человеком, и не может быть истиной в последней инстанции. Я не корифей египтологии, однако это одна из областей моей научной деятельности, и я смею утверждать, что никогда не встречал понятия «Египетский крест». Это заблуждение. Есть в египтологии нечто, по форме напоминающее заглавное Т…

Эллери совершенно растерялся.

— Но почему тогда вы настаиваете, что «Тау» — не…

— Потому что нет, — прервал его профессор Ярдли. — Один из священных атрибутов, использовавшийся древними египтянами, действительно, имел форму греческой Т, которую можно заметить, рассматривая иероглифы. Но это вовсе не «Тау» — крест, древнейший религиозный символ христиан. Существует много аналогичных словосочетаний, например, название «Крест святого Антония» применяется к «Тау» — кресту, ибо на последнем тоже изображают распятого святого Антония, но, строго говоря, это такой же крест Святого Антония, как ваш или мой нательный крест.

— Выходит, «Тау» — крест вовсе не Египетский крест, — пробормотал Эллери. — Черт возьми, я совсем запутался.

— Если вам угодно называть его так, я не возражаю. Крест — символ. Испокон века существует множество его разновидностей, к примеру, крест у индейцев Западного полушария, до прихода испанцев. Но важно иное. Если и есть какой-либо крестообразный символ, который, судя по его форме, можно назвать Египетским крестом, то это, несомненно, «Анх».

— «Анх»? — Эллери удивился. — Видите ли, я как-то не задумывался… Т-крест с кругом на конце?

Ярдли отрицательно покачал головой, — Нет, нет, не круг, юноша, а какая-либо маленькая фигурка. «Анх» по внешнему виду напоминает крест, который называется crux ansata[7] и довольно часто встречается в египетских папирусах, «Анх» символизирует божественность и могущество и метит держащего его человека как властелина жизни.

— Властелина жизни? — Какая-то мысль мелькнула в голове Эллери. — О, Господи, вот оно что! Пусть остается Египетский крест? Что-то подсказывает мне, что мы на верном пути.

— Успокойтесь, молодой человек!

— Ну как же, господин профессор, неужели вы не понимаете? Все проще простого! «Анх» — символ жизни, перекладина от Т-руки, нога от Т-туловища, фигурка наверху — голова. Нет головы — нет жизни. Что это значит? Крозак заменил символ жизни на символ смерти.

Профессор пристально смотрел на Эллери некоторое время и, покачав головой, сказал:

— Логично, мой мальчик, чертовски логично! Но на миллион парсеков далеко от истины.

Восторг Эллери невольно угас.

— А сейчас-то что не так?

— Ваши рассуждения о мотивах Крозака, отсекающего головы жертвам, были бы правильны, если бы «Анх» был символом человеческого тепа. Увы, Куин.

У «Анха» более прозаическое происхождение… — Профессор вздохнул. — Вы заметили сандалии на Страйкере-Хараште? Это имитация подлинной обуви древних египтян. Я не хочу ни о чем спорить, в конце концов, я такой же корифей антропологии, как и египтологии. Но…

«Анх», по мнению специалистов, крест с петлей, как бы изображает ремешок сандалии, такой же, какую носит Страйкер. Петля наверху — ремешок, охватывающий лодыжку. Вертикаль ниже петли — ремешок, спускающийся по подъему ноги и соединенный с подошвой сандалии, между большим пальцем и остальными пальцами, а короткие горизонтальные ремешки идут по обе стороны ступни к подошве сандалии.

Эллери был сражен.

— И все же я не понимаю, почему символ древнеегипетской сандалии мог стать символом власти над жизнью, даже в фигуральном смысле?