Что сказал покойник - Иоанна Хмелевская

Я вернулась в рубку и, поколебавшись, включила зажигание. Только сейчас я сообразила, что включается нормально, как в автомашине, на два оборота. А тогда в панике я прокрутила вправо до упора, включая все сразу. Стрелки указателей температуры двигателей стояли на красной черте. Остывало, но медленно.

Дела у меня пока не было, и на досуге я могла поразмыслить о будущем. Предположим, до Африки доплыву, если хватит горючего. А что делать дальше? Искать польское посольство? Где, в Сахаре? Пока найду, они меня десять раз успеют найти. Не надо обольщаться, если мне и удалось сбить бандитов с толку, то ненадолго. Вот сейчас, скажем, они уже наверняка установили, как именно я бежала и где меня надо искать. Африки не знаю совершенно, нет у меня там никаких знакомых. Нет, в Африке нельзя высаживаться, надо только заправиться горючим и плыть дальше. Через Гибралтар, пожалуй, соваться не стоит – кажется, там устраивают проверку судов, потребуют документы. Раз мой паспорт действителен на европейские страны, я должна плыть в Европу. Итак, займемся Европой. Сразу отпадают Испания и Португалия, пока там режимы неподходящие. Нас не любят и будут чинить мне всяческие препятствия. Остается Франция.

При одной мысли о Франции у меня потеплело на сердце. Я люблю эту страну, люблю ее язык, ее народ. Там я неоднократно бывала, ничего плохого никому не сделала, там могли убедиться, что я человек благонамеренный и неопасный. В Париже у меня есть знакомые и друзья. И даже больше, чем друзья… И польское посольство там есть. Решено, плыву во Францию!

Взглянув на указатель температуры, я установила, что обе стрелки уже отклонились от красной черты влево. Пожалуй, можно двигаться, только лучше на одном двигателе. Второй пусть пока остывает, потом буду их менять. Я перевела рукоятку на один зубчик, и яхта двинулась вперед. Шум волн, разрезаемых судном, приятно ласкал слух.

Так я плыла себе спокойно и даже немного жалела о покинутой Бразилии, которую и увидеть-то как следует не удалось. Чувство мстительной радости переполняло меня. Идиоты несчастные, увезли меня в бесчувственном состоянии и решили, что дело в шляпе, что я, как покорная овца, дам себя зарезать. Как же, держите карман шире!

В мыслях я уже видела себя беседующей с представителями Интерпола. Сумеют ли они найти то место, что зашифровано в сообщении покойника? Интересно, где оно находится… Фриц наверняка давно уволил меня с работы, ничто не мешает мне вернуться в Варшаву. Но сначала куплю себе машину, деньги есть. «Ягуар», ясное дело. Замечательная машина! Как это будет здорово!

Вконец деморализованная успехом, я решила устроить себе отдых и погулять по яхте, предварительно закрепив штурвал ножкой от стула и сменив двигатель. Близился вечер, жара немного спала. Перегнувшись через борт на корме, я пыталась разглядеть в корпусе яхты то место, из которого палили пулеметы. Вдруг что-то забренчало, потом послышалось громкое и энергичное «пуфф» – и от кормы отвалился тот самый железный ящик, который еще в самом начале привел меня в недоумение. Странное дело, отвалился сам по себе, ведь в данный момент я ни на что не нажимала. В чем дело? Ящик стал тонуть. В голове мелькнула мысль, что его надо спасать, и я бросилась в рубку, чтобы остановить судно. Но тут мелькнула другая мысль – а вдруг теперь у меня в корме дырка? Я бросилась назад, на корму, по дороге передумала и кинулась за спасательным кругом, споткнулась обо что-то на палубе и растянулась во весь рост, а так как яхта в этот момент легла набок, то я чуть не оказалась за бортом. Поднявшись, я поспешила на корму. Там все было на первый взгляд в порядке, корма выглядела целой, без дырки. Может быть, ящик отцепился автоматически, под воздействием высокой температуры? Я не знала, хорошо это или плохо, но все равно ничего не могла поделать.

Блаженное настроение было испорчено. Я вернулась в рубку и взяла чуть более на север, подумав при этом, что только тогда поверю в правильность избранного мною курса, когда собственными глазами увижу Полярную звезду.

Двигатели тем временем достаточно остыли, я пустила их оба на всю железку и взглянула на указатель горючего. Стрелка запасного бака стояла на нуле. Сопоставив этот факт с недавними наблюдениями, я пришла к выводу, что отвалившийся железный ящик был уже ненужным запасным баком.

Третьи сутки со времени моего побега близились к концу. С часами в руках, дождавшись конца этих суток, я отправилась спать. К тому времени низко над горизонтом появилась Полярная звезда. Долгожданная и родная, она так славно светила мне, дружески подмигивая. Европа была все ближе, она летела мне навстречу в шуме и брызгах волн, проносившихся по обе стороны яхты, как искры от паровоза.

Приближение к Европе сопряжено было с определенными опасностями. Как это раньше не пришло мне в голову? Напрямик, с пустой рубкой, с ножкой от стула вместо рулевого неслась моя яхта по океану, а я себе спокойно спала внизу. Что меня разбудило – не знаю, очень может быть, что само Провидение, которое почему-то заботится о таких недотепах, как я.

Мне понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя после сна. Я села на диване, спустила ноги на пол и, взглянув в окно, увидела, что уже рассвело. И еще увидела такое, что с меня в один момент слетели остатки сна и меня вихрем вынесло на палубу. Прямо передо мной, под самым носом яхты, как огромная стена, высился бок какого-то чудовищных размеров судна. И эта стена надвигалась на меня со страшной быстротой.

Врываясь в рубку, я еще не знала, что надо делать в первую очередь. Все сделалось само собой: отбросив в сторону ножку от стула, я одной рукой резко повернула штурвал вправо, а другой перевела правую рукоятку на последнее деление. Яхта вздрогнула, слегка накренилась, и меня резко отбросило влево. Поднимая фонтаны брызг, нос яхты отклонился от надвигавшейся стены.

«Что же я делаю? – мелькнуло в голове. – Ведь задом зацеплю!»

Я опять перевела рукоятку вперед и повернула штурвал влево. Нос судна остановился на полуобороте. Кошмарная стена переместилась в последний момент – теперь она высилась по левому борту, пройдя буквально на волосок от носа яхты. Корма этого гиганта медленно удалялась от меня.

Упав в кресло, я отерла пот со лба, все еще не веря, что осталась жива, и восхищаясь своим изумительно послушным кораблем. У меня сложилось впечатление, что умная машина сама сделала все, что нужно, без всякого моего участия. Какое это все-таки чудо техники! И как ловко она избежала столкновения с этой мерзкой громадиной, вставшей на пути! Но минуточку, куда это меня развернуло? Надо вернуться на прежний курс.

Вернулась без особых трудностей – видно, уже немного научилась. Слева от меня величественно разворачивалась мерзкая громадина. Странно, как она еще не потонула – столько народу столпилось на всех ее палубах с моей стороны. И вся эта людская масса махала руками и что-то кричала мне. Какой-то матрос размахивал флажками явно по моему адресу, а из рубки мне слали световые сигналы.

Самокритика всегда была моей сильной стороной. Вот и сейчас я подумала, что, пожалуй, это я наткнулась на них. И сейчас они, видимо, выражают свои претензии. Хорошо, что я их не понимаю. Да и какие могут быть претензии, в конце концов? Столько вокруг свободной воды – не могли, что ли, плыть в другом месте?

Все это я охотно высказала бы им, но не знала как. А поскольку публика продолжала глазеть на меня – и просто так, и в бинокли, – я решила, что было бы невежливо не отреагировать. Закрепив штурвал и убедившись, что путь впереди свободен, я прошла на корму и с улыбкой помахала рукой. Они сразу успокоились, а моряк с флажками застыл на месте. Постепенно громадина скрылась в синей дали.

Вскоре после этого я увидела еще один корабль. Я думала, что он тоже плывет мне навстречу, но оказалось, я его догоняю. Как видно, я взяла неплохой темп, того и гляди, покажется Африка. Корабли множились, как кролики весной. Встретилась даже одна яхта, похожая на мою, но только побольше. Я следила за ней с недоверием, все еще опасаясь погони. Люди на этой яхте, как и на всех других встречных судах, усиленно махали мне и что-то кричали. Понятия не имею, чего они хотели. Может, это у них на море принято так приветствовать друг друга?

Я плыла уже четвертые сутки, а проклятой Африки все еще не было видно. Погода по-прежнему стояла прекрасная, но меня тревожило положение с горючим. Стрелка указателя горючего во втором баке все больше отклонялось влево. Похоже, осталось всего четверть бака. Если все-таки принять, что в начале путешествия у меня было 12 ванн бензина, то теперь осталось всего полторы. Не мешало бы уже показаться какой-нибудь земле.

При таком положении с горючим, решила я, мне надо взять курс чуть восточнее: Африка большая, наткнусь же я в конце концов на нее где-нибудь!

Утренние переживания как-то настроили меня против использования автопилота, и я почти не покидала рубку. Вечером, в полдесятого, истекало 90 часов с начала моего путешествия. Беспокойство мое росло, но я продолжала мчаться на северо-восток, не отрывая глаз от дружески подмигивающей мне Полярной звезды.