Атласный башмачок - Поль Клодель

ДОН ПЕЛАЙО Вместо искушения еще большее искушение.

Ведите меня в ее комнату.

Донья Онорня колеблется.

Ведите меня в ее комнату.

СЦЕНА IV

ДОН ПЕЛАЙО, ДОНЬЯ ПРУЭЗ

Другая зала в замке X… На самом деле это та же самая декорация. Донья Онорня выходит. Дон Пелайо проходит за закрытым занавесом и возвращается, остановившись в глубине сцены. Входят рабочие сцены и устанавливают на авансцене станок для вышивания, на который натянута риза, одна часть ее закатана, другая, видимая,

повернута к зрительному залу вершиной распятия.

Из боковой части сцены входит донья Пруэз и, сев спиной к дону Пелайо, принимается за вышивание.

ДОН ПЕЛАЙО Все естественно, не так ли? Всего лишь плачевное недоразумение,

Глупейшее нападение на постоялый двор, где мой бедный Балтазар, защищая вас, потому что он думал, что защищает вас,

Нашел кончину…

Она вздрагивает и, кажется, хочет что–то сказать, но ничего не говорит и снова впадает в апатию.

Я хвалю вас за то, что вы сбежали.

Назовем также ниспосланной Провидением встречу с теми кабальеро, помощничками, которые позволили вам добраться до этого надежного убежища,

Где под крылом нашей уважаемой родственницы, доньи Онории… — да, она немножко связана с нами со стороны бывших государей Леона, от которых веду свое происхождение и я, как вы кстати припомнили.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ (тихо) Я ждала вас.

ДОН ПЕЛАЙО А как же.

К тому же, вновь возвращаясь мыслью к Африке, где вы когда–то делили со мной тяготы…

Как не удивляться, что ваше сердце сдалось?

Резкое движение Пруэз.

Постоянная и безнадежная война против ислама, затеянная в проклятой стране среди ослепленного населения, вода по меркам,

Под нами предательство, на нас клевета, с нами опала, как и бывает с теми, кто вечно просит денег, а здесь их всегда не хватает;

Ревность двора, ненависть народа, которому мы дорого обходимся, досада короля,

Все это, вы и я, мы вкусили вместе, капля по капле.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Я и сейчас помню тот корабль, что с множеством затруднений удалось нам ввести в гавань во время осады.

ДОН ПЕЛАЙО … И который вместо муки или дуро[32] привез нам только выговоры.

Я был вором, от которого требовали оправдания.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ А наутро отряды мавров, атакованные с тыла, из той гробницы марабу[33], которую мы раньше захватили, разбежались.

Я, с обнаженной шпагой, участвовала в бою вместе с вами.

ДОН ПЕЛАЙО И всего этого с вас довольно.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Зачем вы говорите так? Вы же знаете, что это несправедливо.

ДОН ПЕЛАЙО Тем не менее я вернусь туда один.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Почему такая срочность с вашим отъездом?

ДОН ПЕЛАЙО Новости, которые я получил в Испании, не из лучших.

Я уже и так потерял слишком много времени.

Долг чести повелевает мне продолжать до самой смерти дело, в которое я больше не верю.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Как, вы больше не верите в Африку?

ДОН ПЕЛАЙО Я неожиданно узрел истину.

Африка теперь тоже относится к тем вещам, в которые я больше не верю.

Пауза.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Однако она, менее вероломная, чем другие, никогда вас не разочаровывала.

К тому же там вы заранее знаете, что вас ждет.

ДОН ПЕЛАЙО Да, я любил ее.

И безнадежно желал ее лик.

Именно из–за нее, как только король дал согласие, я покинул пост странствующего судьи.

Как мои предки взирали на Гренаду… (тише) как мои предки взирали на Гренаду…

Надолго умолкает, потом в раздумье.

Как мои предки взирали на Гренаду, так и я жадно вглядываюсь в адские твердыни этой другой Арабии, отгородившейся и опустошенной, которую легионы Сатаны хотят запретить нам, как будто только проклятые могут жить в ее пламени!

Именно там, при самом ярком накале света, который может только выдержать наша плоть, провозгласить, что существует иной Господь, не Аллах, и что Магомет не был его пророком!

Крестовый поход для меня не закончился. Бог не создал человека для одиночества.

Раз со мной не будет больше этой женщины, по крайней мере, я не отпущу врага, что дал мне Господь. Нехорошо, если Мавр и Испанец забудут, что они созданы были друг для друга; и разорвутся объятия двух сердец, что в яростной схватке так долго сражались между собой.

Ветер!

Пауза.

Порыв ветра, от которого бьются створки на окнах.

Вполголоса, подняв палец.

Я слышу ветер осени, с шумом заметающий море и сушу.

А потом он внезапно смолкает. И что тогда? Запоздавший кузнечик пытается стрекотать песни летних дней…

Но уже чувствуется, что это ненадолго.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ И вы больше не верите в свое призвание?

ДОН ПЕЛАЙО Я был чернорабочим одной мечты.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ А разве женщина не мечта? Всегда одно и то же.

Что такое, в конце концов, женщина, это слабое создание? Жизнь не может потерять свой вкус из–за женщины.

Ах! Если бы я была мужчиной, ни одна женщина не заставила бы меня отказаться от Африки.

Вот уж кто умеет сопротивляться! На всю жизнь хватит дела!

ДОН ПЕЛАЙО Вы надеетесь победить ее?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Как раз ни на что не надеяться, вот в чем красота! И знать, что это — навсегда.

Только держать за горло своего врага, разве этого не достаточно? Он повержен! Но даже тогда он заставляет нас не только отдать всю силу, но и почувствовать, что у него самого ее достаточно, чтобы требовать от нас еще трехкратных, четырехкратных усилий.

От такого врага всегда можно ожидать непредвиденного.

ДОН ПЕЛАЙО К чему заниматься этой бесполезной борьбой? Сказал мне канцлер.

Испания бедна. Все деньги, которые вы меня заставляете выливать на бесплодный песок,

Они бы расцвели здесь дорогами, каналами, радостными ватагами детей.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Так говорят протестанты, единственная забота которых — есть, обогащаться и потом тут же получить свое воз награжден не.

Но вы учили меня думать иначе: “Несчастье тому, кто смотрит только сам на себя!”

ДОН ПЕЛАЙО На что же надо смотреть?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Ответьте сами.

ДОН ПЕЛАЙО На врага, которого дал мне Господь.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Такова ваша доля на земле.

ДОН ПЕЛАЙО Но не на врага моего я смотрю сейчас.

Пауза.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ (медленно поворачиваясь к нему) Смотрите же на меня.

Почему бы вашим глазам не научиться видеть также невозможное?

Разве я все та же? Смотрите! Нет ни единого движения моего тела, которое не говорило бы вам, что я больше не ваша.

дон ПЕЛАЙО Вы — моя, пока вы