Церковь и мы - Александр Мень

Первое действие было в Пятидесятнице; и потом, читая «Деяния апостольские», мы видим, что Он объединяет апостолов: они все пребывали в Духе Божием, Он давал им силу совершать таинства. Через Дух Божий совершалось действие и путешествие Церкви по дорогам истории.

А что такое «путешествие Церкви»? — Это и есть продолжение пути Христа. Что такое таинство Евхаристии? Это значит включение в Его трапезу. Что такое крещение? Это приобщение к Его благодати. Что такое священство? Это приобщение к той духовной власти, которую Он явил на земле, — власти Божией, которую Он передал всем верующим: «вы царственное священство, народ святой»[64], вы — верующие, и при этом «вы — тело Христово», — это уже говорит нам апостол Павел[65]. А раз тело, значит, есть какие‑то органы и их функции; тело структурно, поэтому в нем есть разные виды служения. «Не все вы апостолы, не все пророки, не все учители», — говорит святой Павел[66].

Значит, есть и предстоятель общины. Община должна иметь внешнюю главу. Вначале это были апостолы, потом пресвитеры, которые затем стали называться епископами, но это уже исторические подробности. Важно, что община была структурна, имела свою главу и своих функциональных членов. Поэтому говорилось о том, что Церкви без епископа не может быть, и епископа без Церкви тоже не может быть. Только все вместе они продолжали дело Христово на земле.

Некоторые говорят, что таинство елеосвящения — вторичное таинство. Ничего подобного! Оно вторично лишь потому, что мы слабы. А на самом деле это есть таинство исцеления. Христос исцелял людей, потому что Он был идеальный Человек, и, следовательно, силы в Нем были настолько великие (человек ведь так и задуман), что Он изгонял всякое несовершенство. Его исцеления были не Божественными актами, а актами человеческими. Так же и святые могли исцелять, потому что приближались к совершенству человеческого естества Христова.

Так вот, Церкви дана власть исцелять. Вспомните, что Он говорит апостолам: «Идите, научите, проповедуйте — и исцеляйте! Исцеляйте мир. И духовно исцеляйте, и физически». Потому что сила Церкви — сила Христова. Христос — Исцелитель, Чудотворец, поэтому и Церковь есть община чудотворцев. А что мы не чудотворим — мы виноваты, а не Церковь в высшем смысле слова. И таинство елеосвящения есть таинство исцеления Христова — та власть Христова на исцеление, которая нам дана.

Таинство исповеди — это таинство, которое называли вторым крещением, потому что здесь происходит обновление человека, как бы рождение его заново, когда он оставляет прежнее.

Кто имеет власть прощать грехи? — Христос. Сегодня мы читали в Евангелии, как поражались люди, когда Он говорил: «Прощаются тебе грехи твои»[67]. Ту драму, ту катастрофу, трагедию, которые между Богом и человеком рождает грех, Божественное милосердие, Божественная благодать снимает. Она снимает гнев Божий, то есть состояние напряжения между Богом и человеком. Совершается чудо! Кто совершает это чудо? — Христос. «Тебе единому согреших». Он прощает грехи. «Иди, чадо, отпускаются тебе грехи твои». Сколько раз Он говорит это? И Он оставляет эту власть Церкви, чтобы люди всегда видели Его действия на земле.

Он говорит ученикам Своим: «Что вы свяжете на земле, то будет связано на Небе»[68].

Таким образом, наши таинства есть призывание Христа и явление Его в мире…

Возвращаясь снова к седмиричному числу, я должен подчеркнуть сакральный смысл числа семь. У пророка Исайи говорится о семи дарах Духа. И некоторые богословы так и пишут, что Дух дается семью способами. Это крайне обмирщенный способ истолкования Писания. Мы можем сказать, что у лошади четыре ноги или у такого‑то светила столько‑то планет, но исчислять дары Духа мы не можем, ибо они бесчисленны, они неисчерпаемы. Их семь, потому что сежь — это знак полноты, это библейский символ полноты, одна из числовых аллегорий Библии. Поэтому в Апокалипсисе Сын Человеческий является с семью звездами в руках, и перед Ним стоят семь светильников. Поэтому в море благодатных даров, в этом огромном айсберге выделяются семь «высот» в знак того, что за ними скрыта неисчерпаемая полнота.

Стремление к тому, чтобы ограничить число таинств, вызывает самое разное отношение… Как я уже говорил, они определены были Фомой Аквинатом на Тридентском соборе. Отец Сергий Булгаков называет седмиричное учение о таинствах «тридентским мифом», потому что на Тридентском соборе было четко определено, что все эти семь таинств непосредственно проистекают от Самого Христа. Он ссылается на историю Церкви, ибо непосредственно от Христа (формально) проистекают только некоторые из таинств, а именно: крещение, евхаристия, священство, а миропомазание никак не может проистекать от Христа, потому что Он сказал, что Параклет–Утешитель явится после Его Воскресения.

Поскольку Он дает власть апостолам: «то, что вы свяжете на земле… дам тебе ключи Царства… паси агнцев Моих»[69], — значит, Он дает Своей общине какую‑то функцию власти и служения. А остальные таинства восходят к Спасителю косвенным образом — по Духу.

К. В. Лебедев. Исповедь кающегося. Фрагмент

Поскольку у Христа была власть «связывать и разрешать», и Он давал ее ученикам, то мы можем сказать, что исповедь — это Христово таинство. Поскольку Христос Сам исцеляет, и Церковь должна исцелять, то опять‑таки косвенно это восходит к Нему. Что касается таинства брака, то Христос его не устанавливает, а освящает. Освящает то таинственное и Богом установленное, что совершается в соединении двух. Но об этом мы будем говорить, когда коснемся самого таинства.

А сейчас перейдем к таинству миропомазания.

Как я уже говорил, явление Духа, действующего в Церкви, было и до того, в разных формах, например, «глаголавшего пророки», то есть Дух, который являет Себя через личное откровение. Всякое незримое действие Божие, которое символически выражается в Библии огнем, бурей, ветром, — это есть действие Духа.

Причем Дух в понимании Священного Писания не есть что‑то бесплотное, такое нежно–слабое (как у нас говорят: «духовное», человек «питается духом»). Нет, в Библии в оригинале стоит слово руах, оно означает и дух и ветер, и дыхание, так же как и в грече–ском языке слово пневма означает и дыхание, и дух. Итак, Дух это сила, это мощь, но мощь, не проявляющаяся в какой‑то грубой форме, а в исключительно динамических формах, подобно огненной плазме, подобно незримому, но ломающему все ветру, подобно буре, которая прилетает неизвестно откуда.

И поэтому ученикам был явлен Дух Божий в виде огненных языков, а Дух Божий на Иордане — в виде стремительно летящей птицы. Дух — это движение! Дух — это свобода! Недаром говорит апостол Иоанн: «Дух дышит, где хочет»[70]. Дышит Дух — заметьте это слово. Но в таинствах Церкви — это Дух, посланный специально для утверждения Церкви. И надо сказать, что она только этим Духом и живет.

Хотя в первые века явление Духа вызывало какие‑то особые движения среди христиан, которые, скажем, «говорили языками» или переживали экстатические состояния — это было нужно только для ранней Церкви. Потом все эти движения начинают вырождаться, превращаясь уже в сектантские, то есть уходят в сторону.

Почему вначале нужен был такой «сильный удар», что ученики казались пьяными!? Потому что это было действие Духа, рассчитанное на то, чтобы зародить и расплескать этот первоначальный взрыв на всю землю. Это был первоатом Церкви, он, конечно, должен был быть исключительно мощным.

Но мало того, дар Духа должен был нисходить на каждого человека отдельно, каждый должен был переживать свою Пятидесятницу. Поэтому люди, которые уже крестились, в таинстве миропомазания также проходили через дар Духа Святого, Который давала им Церковь. Давала через апостолов, которые возлагали на них руки, давала потом через епископов. Это дает Церковь — то есть дает Христос.

Пятидесятница. Схождение Святого Духа на апостолов. Роспись в Храме Христа Спасителя. Москва

В позднейшей практике Восточной Церкви крещение и миропомазание слились, потому что менялась психология отношения к таинству. Мы должны понять условия жизни народов, где из поколения в поколение, веками люди крестили младенцев. Человек с самого начала рождался в лоне Церкви — внутри семьи, внутри общества, жившего христианской жизнью, и потому испрашивать дары на этого рожденного человека нужно было сразу.

Идея обращения отступала далеко на задний план; идея обращения появилась в период протестантизма, когда люди стали переживать тяжелейшие духовные кризисы (о причинах я говорить не буду, но причины были различные — культурные, исторические), когда люди падали в бездну, потом из нее вырывались через личное обращение.