Чужая жизнь - Лариса Васильева

Если и Димка и собирался что сказать, то после этих слов из головы улетучились все мысли и поселился сплошной сумбур.

– Ну чего ты глаза вытаращил, муженек? – Катька ехидно усмехнулась и, достав из– за холодильника весы, встала на них. – О, Господи! – Катька не поверила своим глазам. – Плюс пять кило! Это ж надо так…! – Она воздела глаза к потолку, мимолетно глянув на календарь на стене, в котором значилось в красном квадрате число, которое никак не могло быть сегодняшним днем. – Десятое?

Почувствовав себя совсем уж нехорошо, Катя налила себе водички. Димка по-прежнему хранил молчание и как– то странно смотрел на неё.

– Где мой телефон? – Пока Катя шарила глазами по комнатам, пытаясь отыскать мобильник, Димка уже протягивал сотовый в противном розовом чехле. – Что это за гадость? – Жена с отвращением стянула розовый чехол и, выкинув его в мусорку, уткнулась в экран.

Когда жена ушла в ванную, закрыв за собой дверь, Димка рассеянно наклонился над мусоркой и достал чехол. Странно. Сама на днях купила, он вроде бы ей понравился, а теперь надоел? Димка почувствовал, как теряет почву под ногами.

Осторожно присев на кровати, Маша обхватила голову обеими руками. Что же ей теперь делать? Как жить дальше? Голова закружилась, и она снова легла.

– Вы очнулись? – В палату заглянула взволнованная медсестра в синем медицинском костюме. – Я сейчас позову доктора.

Выслушав лекцию по поводу того, как крупно ей повезло, во-первых, потому, что она ничего не сломала, а во-вторых, пришла в себя после недели бессознательного состояния, Маша была несказанно рада, когда доктор пообещал перевести её в общую палату, а в последующем, если она быстро пойдет на поправку, то и вообще выписать домой.

Измерив температуру, давление и поставив капельницу, её оставили в покое. Теперь можно и подумать. Хотя о чем тут думать? Часы показывали двенадцать. Интересно, как сейчас дела у Димки? Вернулась ли Катя в свое тело и поймет ли он, что произошло?

Скорее всего, не поймет. Решит, что Кате просто надоело притворяться.

Господи, но, как же больно! Глупая!

Маша сжала зубы, чтобы не расплакаться. Нужно заново учиться жить без него, а ведь она только привыкла быть с ним. Теперь Рожковский до неё недосягаем.

– Ну что ты теребишь этот китч? – Катя вышла из ванной мрачнее тучи. – Выкинь его. Не позорь меня.

Димка посмотрел на свои руки, понимая, что все еще держит в руках чехол от телефона.

– Что с тобой? – Димка спросил, а у самого сердце болезненно сжалось.

– А что со мной? – Катя надела маску невинности. – Со мной все прекрасно, кроме разве что последней недели, которую я, как, оказалось, выкинула коту под хвост.

– А что с последней неделей не так? – Спросил Димка, понимая, что последняя неделя была самой замечательной из всех недель, проведенных вместе с этой женщиной.

– Да все не так. – Катя ходила по комнате, нервно теребя пальцы. – Смотри, какой вид болезненный. – Она сунула ему под нос лицо, которое выглядело очень даже неплохо. – И вес прибавился. Девчонки со мной не разговаривают, и Богданов добавил меня в черный список. Я пыталась дозвониться, но абонент все время занят.

– А зачем ты звонила Богданову?

Димка не на шутку перепугался. Неужели всё начинается сначала?

– А ты как думаешь? – Катя изобразила на лице подобие улыбки. – Мы же вроде с тобой на грани развода. А Вадим сам знаешь готов ради меня на всё.

– Так ты все-таки решила уйти от меня к нему? – Димка уже начинал раздражаться. Неужели можно быть настолько лицемерной, чтобы спокойно в глаза говорить о расставании, хотя еще несколько часов назад Катя уверяла его в обратном?

– Я не решила, так просто сложились обстоятельства.

Она снова улыбнусь, но Димке её улыбка показалась обычным ехидством.

– Значит, что ты говорила мне, это всё ложь? – Его голос слегка задрожал.

– Когда я тебе что-то говорила? – Кате бессмысленный разговор нравился все меньше и меньше. К чему эти бесполезные споры, когда всё уже давно решено.

– Да еще вчера! – Димка оставался внешне спокойным, хотя внутри все клокотало.

– Не знаю, кто и что тебе вчера говорил, но уверяю, это точно была не я. – Голос Кати был тверже металла. – Я ничего никому не обещала, Дима. Последнее, что я помню, это как у меня закружилась голова, и я вырубилась. Всё. Что там тебе потом привиделось или причудилось, не знаю как даже назвать, ко мне никакого отношения не имеет.

Пока она собирала вещи, Димка сидел в полной прострации не в силах даже пошевелиться. Неожиданная перемена в её настроении стала для Рожковского настоящим потрясением. Словно выбили почву из-под ног. Он понимал только одно, что ничего не изменилось. Катя его по-прежнему не любит и готова даже уйти от него, чтобы только очередной раз доказать свою нелюбовь.

– На следующей неделе я подаю на развод. – На всякий случай предупредила его жена.

– Да, пожалуйста!

Впервые за все время Димка вспылил и повысил голос. Ему хотелось вообще закричать и расколотить все, что под руку попалось, но он сдержался.

Катя между тем собрала сумку и присела на стул.

– На дорожку. – Изрекла она с ехидством.

– Уходи ты уже. – Поторопил её Димка, но девушка только усмехнулась.

– Гонишь меня? Раньше ты не был таким резким.

– Просто плохо тебя знал.

Димке хотелось, чтобы она поскорей ушла. Может быть, тогда не будет так больно.

– Знай, я никогда тебя не любила. – Катя встала и, улыбнувшись ему в последний раз, вышла в прихожую. Когда за ней захлопнулась дверь, Димка выдохнул, переваривая брошенные напоследок обидные слова.

Никогда не любила.

Тогда к чему это недельное представление? Зачем лицемерить и заставить снова его поверить в её любовь? Неужели только для того, чтобы потом сделать еще больней? Рожковскому не хотелось верить, что Катя могла так бессовестно лгать.

Но факты говорили сами за себя. Она ушла. Навсегда исчезла из его жизни, заставив перед этим снова по уши влюбиться в неё.

Когда после обеда Машу перевели в общую палату, к ней пришла мама. Они долго сидели, обнявшись, и