Средневековые битвы (СИ) - Добрый Владислав

Ее сопровождала немногочисленная конница и несколько орудий, подвезенных бернцами.

Фактически, все работало на Карла — зверь сам лез в капкан. Да ещё и заботливо разрезав себя на куски, более удобные для переваривания.

Кстати, перед битвой швейцарцы опускались на колени, что бы помолиться. Увидев это, герцог якобы воскликнул:

«Клянусь Святым Георгием, они просят прощения! Канониры, дайте огня этим злодеям!».

План был прост, и потому красив. Швейцарцы для отражения кавалерийских атак были вынуждены останавливаться, формируя нечто вроде «ежа». И, выйдя на равнину, они предоставляли себя в качестве прекрасной мишени для артиллерии и стрелков Карла. Ему же оставалось просто периодически атаковать баталию конницей, чтобы она не могла двигаться. И расстреливать, расстреливать, расстреливать…

Битва началась с залпа бургундской артиллерии по швейцарцам, который «сбил с ног разом десять человек». После чего в атаку пошли бургундские жандармы: швейцарская пехота была вынуждена остановиться и выставить пики для отражения атаки. Швейцарцы легко отразили первую атаку жандармов. Во вторую пошел сам Карл Смелый, видимо стараясь соответствовать прозвищу. Швицы ранили под ним коня, но самого герцога не задели. В этот самый момент другой крупный отряд уже не бургундских жандармов, а конкретно феодального ополчения, под командованием заслуженного ветерана Луи де Шалона попытался обойти швейцарскую «баталию» и ударить ей в тыл. Но выяснилось, что Шалон то ли более смелый, то ли менее удачливый. Эта атака стоила бургундцам много крови, сам Шалон погиб. Но не надо думать что швейцарцам это далось легко.

Дибольд Шиллинг, участник сражения, писал, что швейцарцы «своими длинными пиками кололи лошадей в нос, и те разворачивались и бежали».Тем не менее, некоему благородному рыцарю, Шатогийону (там потом вино будут делать) удалось прорваться внутрь баталии и завязать схватку со знаменной группой Швица. То есть попытался захватить знамя. В безжалостной рубке храбрый бургундский рыцарь был убит Гансом фон дер Грубеном, членом Большого совета Берна. Вслед за Шатогийоном рухнул его штандарт, захваченный люцернцем Генрихом Элснером. Потеряв нескольких лидеров, дворянская кавалерия прервала атаку и отступила.

Карл отвел кавалерию, ожидая следующего залпа. Повернул голову в поисках стрелков, и обнаружил что битва проиграна. Пока герцог развлекался, его дорогие пехотинцы разбежались.

Видимо возможность испытать последствия герцогского гнева, в тот конкретный момент, была не такая пугающая, как вероятность оказаться на расстоянии удара алебарды от гневного швица. Пехота умело выбрала нужный момент, когда вокруг не было начальников. И совершила тактически грамотный маневр.

Репутация начала работать на швейцарцев.

Под командованием Карла Смелого остались только жандармы и артиллерия, после чего герцог был вынужден оставить поле боя.

Потери победителей были вполне сопоставимы с уроном, понесенным проигравшими. Сохранился список раненных конфедератов по городам:

Цюрих — 7; Швиц — 70; Фрибург — 22; Ури — 8; Цуг — 12; Золотурн — 13; Гларус — 7;

Санкт-Галлен — 2; Обвальден и Нидвальден — 5; Люцерн — 52; ИТОГО — 198 человек.

С учетом потерь бернцев, вынесших на себе основную тяжесть боя, можно согласиться с оценкой урона лигистов при Грансоне (без учета гибели гарнизона), которую привел немецкий историк Ганс Дельбрюк — около 100 убитых и 700 раненных.

Швейцарцы собрали в брошенном бургундском лагере богатейшие трофеи, т. н. «бургундскую добычу» (нем. Burgunderbeute): по разным данным от 100 до 400 артиллерийских орудий, 800 аркебуз, 300 бочонков с порохом, 8 000 стрел, множество доспехов, 400 шатров и павильонов, 600 знамен и штандартов, 3 000 мешков овса, 2 000 повозок с солониной, 1 500 «девушек для любовных услад», ювелирные изделия из золота, жемчуга и драгоценных камней, включая два больших бриллианта, получивших впоследствии имена «Флорентиец» и «Санси», «золотую шляпу» Карла Смелого, а также его трон, серебряную посуду, церковную утварь, богатую одежду, мебель, гобелены и прочие предметы роскоши. Базельский гауптман Петер Рот завладел печатью Великого бастарда Антуана и в шутку запечатывал ею свои письма, адресованные городскому совету Базеля.

Швицы три дня простояли в Грансоне, собирая трофеи и хороня казненных солдат гарнизона. Около 30 бургундцев, захваченных в Грансоне, были повешены на тех же веревках, что и казненные ранее бернцы. Сохранили жизнь лишь одному бургундскому дворянину, которого позже обменяли на Брандольфа фон Штейна.

Несмотря на то что это поражение трудно назвать сокрушительным, последствия оно имело схожие. Карл был отброшен, его армия рассеяна, сам он потерял престиж. Но не сдался.

Свою не сгибаемую волю он продемонстрирует в битве при Муртене. в том же году.

Муртен, 22 июня 1476 г

Утро субботы, Близ городка Муртен, 22 июня 1476 г. выдалось холодным и сырым как вчерашняя шаверма в Санкт-Петербурге. Примерно 19 тысяч контрактников месье Карла изволили осадить этот городок, дабы вырезать его жителей, как бройлеров на потерявшей контракт с армией птицеферме. Почему? Во имя справедливости, разумеется.

Одновременно, около 33 тысяч членов запрещенной в Бургундии организации «Швейцарская Конфедерация» собрались недалеко от Муртена, с целями во многом схожими, а именно — вырезать во имя справедливости наемников Карла.

Отсюда и конфликт.

В войске Карла в основном были те же самые люди, которые задорно драпали от швицов во время битвы при Грансоне и ему можно посочувствовать — продолжать проект со столь «преданными» сотрудниками было, надо полагать, весьма ссыкотно.

Но выбора у Карла не было. В прямом смысле, он не мог сказать еще недавно ловко убегающему наемнику, фразу в стиле российских руководителей «ты уволен, вон за забором очередь из желающих на твое место». Забор был, очереди не было. Карл и так нанял всех кого смог, начиная от английских лучников, и заканчивая итальянской тяжелой кавалерией. Приходилось работать с теми, кто есть.

Профессионал складывается годами, а в реалиях средневековья им, по хорошему, еще и родиться надо. Сын крестьянина будет крестьянином, сын кузнеца — кузнецом, и так далее. Нечто вменяемое, хоть отдаленно напоминавшее современную муштру, или скорее античное обучение легионов, смогут сымитировать только во время буржуазной революции в Нидерландах, в 16-м веке. То есть вообще образование, которое для нас очевидная и понятная вещь — сравнительно недавнее изобретение. Учебники, вот это все — ничего похожего не было. То, что могло сойти за учебники, самое близкое — диалоги Платона. А что бы представить себе как людей учили — книгу Макиавелли можете прочитать, об устройстве государства, или более краткую её версию, «Государь». Это которую на цитатки растащили. Вот тебе и учебник образца 1513-го. По сути, единственная форма обучения — смотреть как делают другие и пробовать самому. Нельзя сказать что это так уж не эффективно — на самом деле это работает. Наймите себе индивидуального учителя французского, проводите с ним часов по шесть в день, и уже через год будете не хуже носителя парлевукать. Но если вам надо обучить французскому десять тысяч человек сразу — то без школ, учебников и учителей умеющих учить, то есть без системы — невозможная задача. Да и с системой — качество подготовки будет заметно хромать по сравнению с индивидуальным способом обучения. Ну вот ты читатель, сколько лет в школе, например, английский учил? В оригинале Гарри Потера бы после школы осилил? Я, например, нет. Суровая средневековая реальность проста — если у тебя нет швейцарцев, которые прям с алебардами рождаются, или уэльсцев, которым лук даешь и они как давай шмалять, или викингов, или монголов — короче, если у тебя нет уже готовых воинов, то всеобщая мобилизация тебе никак не поможет. Хотя, надо сказать, ребята пытались. Макиавелли носился со своим ополчением — толку ноль. Во Франции создавали легионы из граждан по римскому образу и подобию — получилось сборище мародеров и бандитов, с абсолютно нулевой боевой эффективностью. Так что, Карл сделал, что было сделать возможно, и даже еще немного, и собрал просто немыслимую орду. Такими силами в Китай можно вторгаться, а уж раннесредневековые королевства захватывать — только в путь. Теоретически, графства и города на которые Карл был нацелен, именно такими уязвимыми, рыхлыми и маленькими образованиями и были.