Серапис - Георг Эберс

– Я только пожалела их от всего сердца.

– И ты была совершенно права. Тебе известна горечь сиротства, а боги каждому из нас заменяют любящих родителей. В этом отношении и я, и Горго, и многие другие, которых ты называешь язычниками, вполне разделяют твои чувства. Но ты сама спрашивала ли когда-нибудь себя, почему в твоей душе живет непоколебимая вера в Провидение, хотя тебе пришлось так много выстрадать, несмотря на юные годы? Одним словом, почему ты веруешь в Бога?

– Я? – спросила Агния, с недоумением взглянув на философа. – Да разве Вселенная могла бы существовать без Бога? Ты задаешь странные вопросы; все, что я вижу вокруг себя, сотворено Отцом моим Небесным.

– Но как же веруют в божество слепорожденные?

– Я вижу Господа в Его творениях, а они ощущают в душе невидимое присутствие Божие...

– Скажи лучше: я представляю себе, что вижу Господа, а им кажется, что они чувствуют Его присутствие. Но, по моему мнению, разум имеет право проверять то, что смутно ощущает душа; подумай, как приятно подтвердить на разумных основаниях и обратить в твердую уверенность это неясное чувство. Слыхала ли ты про философа Платона?

– Да, Карнис упоминал его имя, разговаривая с Орфеем о непонятных мне вещах.

– Вот видишь: этот философ представил наглядный пример того, как можно логически подтвердить внутреннее, так сказать, непроизвольное убеждение человека в существовании Божием. Я сейчас подробно объясню тебе его притчу. Положим, что ты стоишь на оконечности мыса, у входа в гавань, и видишь вдалеке корабль, который осторожно подходит к берегу. Он тщательно избегает подводных рифов, неуклонно держится фарватера и идет прямо к спасательному рейду. Наблюдая за ходом этого судна, ты, естественно, придешь к тому заключению, что им управляет опытный кормчий. Так и нам стоит только внимательно приглядеться к правильному течению небесных светил, к законам природы, на которых основан порядок Вселенной, чтобы убедиться в существовании всемогущего божества, управляющего миром и судьбами человечества. Нравится ли тебе мое сравнение?

– Очень! Однако оно только подтверждает то, что мне давно известно.

– Но, я думаю, тебе приятно, что твоя вера подкрепляется таким метким логическим доводом?

– Конечно.

– И мудрец, придумавший притчу, внушил тебе уважение? Не так ли?.. Так знай: этот человек был тоже язычник, что ему не помешало, однако, подтвердить главную основу твоих собственных верований. Но мы, новейшие последователи Платона [39], пошли еще дальше и во многом гораздо больше приближаемся к христианству, чем ты думаешь. Мы так же, как и христиане, не можем представить себе, чтобы Вселенная не управлялась высшим и всемогущим божеством; но ты, вероятно, все-таки находишь большую разницу между верованиями язычников и христиан. Между тем можешь ли сказать, в чем заключается такое различие?

– Я ничего не понимаю в этом, – робко отвечала Агния. – Я бедная, необразованная девушка, и у вас так много богов, что едва ли кто может запомнить даже их имена.

– Это правда, – продолжал Олимпий. – У нас есть великий Серапис, чей храм ты видела вчера; есть Аполлон, вероятно, особенно чтимый Карнисом; к ним следует причислить и милосердную Исиду с сестрой Нефтидой, плач которой ты так превосходно исполняешь в дуэте с моей молодой приятельницей; кроме них, я мог бы назвать тебе еще так много богов, что Горго и малютка Папиас, идущие к нам навстречу, пожалуй, обойдут десять раз вокруг пруда, прежде чем я успею перечислить все имена бессмертных. Но, тем не менее, милое дитя, у нас с тобой одно и то же божество.

– Нет, нет, не одно и то же! – воскликнула Агния в тревоге.

– Выслушай меня, – возразил Олимпий прежним благосклонным тоном, хотя в его речи проглядывало сознание своего превосходства над юной собеседницей, – выслушай меня и отвечай мне просто и чистосердечно. Ты согласна с тем, что мы познаем Бога из Его творений и чувствуем сердцем Его присутствие? Хорошо! Скажи мне теперь, какие явления природы заставляют тебя особенно сильно ощущать близость Господа?.. Ты молчишь?.. Я понимаю: тебе наскучила беседа непрошенного ментора; она задела твое самолюбие. Но мне все равно: я и без того знаю заранее твой ответ. Если бы ты захотела раскрыть свои нежные, крепко сомкнутые губки, то я услышал бы от тебя, что возвышенные мысли о верховном существе, о всемогущем Творце Вселенной приходили тебе в те минуты, когда ты любовалась красотами природы. Наверное, тебя не раз восхищала утренняя заря, которая окрашивает облака мягкими пурпурными тонами, когда яркий диск дневного светила поднимается из морских волн; а солнечные лучи, светлые, как правда, горячие, как вечная любовь, разве они не говорили тебе о благом Промысле Создателя? Ты видела премудрость Божию в нежной красоте цветка, в его тонком благоухании, чувствовала милосердную руку Провидения в освежающей росе, которая украшает растения бриллиантовым убором, искрясь на солнце всеми цветами радуги; в колосьях зреющих нив, в плодах наливающихся деревьев. Бесконечное величие Господа становилось тебе понятным при виде необозримой дали голубого моря и бесчисленного множества звезд, смотрящих с небосклона. Кто создал мириады этих светил, кто руководит ими так мудро, что они скользят одно мимо другого в строгом гармоническом порядке и хотя удалены от нас на неизмеримо далекое расстояние, но все-таки с ними тесно связана судьба каждого человека? Да, все это красноречиво подтверждает нашу уверенность в существовании Божием, и если красоты природы глубоко трогают твою душу, то ты чувствуешь близость Всемогущего, и она наполняет сладким восторгом все твое существо. Но если бы даже ты была глуха, слепа и лежала связанная в темнице, то все-таки ощущала бы присутствие Божие, как только любовь, милосердие и надежда коснутся твоего сердца. Но тебе можно только благословлять судьбу, дитя мое. Бессмертные наградили тебя чудесными дарами, и ты имеешь полное право, руководствуясь здравым смыслом, наслаждаться красотой всего созданного Господом. Ты владеешь искусством, которое прямо соединяет тебя с Творцом, и когда из твоей переполненной души льется вдохновенная песня, это Он говорит твоими устами; Его голос касается твоего слуха, когда до тебя долетают звуки прекрасной музыки. Одним словом, повсюду вокруг себя и в себе самой ты ощущаешь благость Провидения, как и мы ощущаем ее везде и ежечасно. Эта неизмеримая, бесконечная, безусловная, благая и неуклонно мудрая сила, пронизывающая собою жизнь целого мира, как и человеческие сердца, и руководящая всей Вселенной, называется у разных народов разными именами, но она одна я та же для всех наций, где бы они ни жили, как бы ни назывались, во что бы ни веровали. Вы, христиане, называете верховное существо Отцом Небесным, а мы – Предвечным. И вам говорит Господь из морской глубины, и вы видите Его в волнующейся ниве, в чистом сиянии солнца, и вы также называете музыку, восхищающую человеческое сердце, и любовь, которая влечет одно существо к другому, – дарами Божьими.

Но мы во всем этом делаем дальше еще один шаг и даем каждому явлению природы и каждому возвышенному чувству человеческого сердца, в котором осязательно проявляется высший промысел, особое имя. Так, морская пучина со своими грозными бурями олицетворяется у нас Посейдоном; поле, засеянное хлебными злаками, – Деметрой, очарование музыкальных звуков – Аполлоном, наслаждения любви – Эросом. Видя, как мы приносим жертвы перед мраморными статуями, ты не должна думать, будто бы наша молитва обращена к безжизненному тленному камню. Божество не сходит на Землю, чтобы вселиться в свое изображение, сделанное человеческими руками, но в этом изображении воплощается отвлеченное понятие о Боге, усвоенное людьми. В данном, конкретном случае статуя служит только осязаемым звеном между вещественным и духовным миром, подобно нашей душе, которая воспринимает внешние впечатления окружающего, связывая их с явлениями своей внутренней жизни. Однако мои слова, пожалуй, не совсем понятны для тебя. Говоря короче, статуя Деметры со снопом в руке должна напоминать нам о благодарности к Богу за Его щедрые дары; хвалебная песня Аполлону служит выражением признательности Тому, Кто окрыляет дивной гармонией звуков нашу душу, заставляя ее парить высоко над Землей. Еще раз повторяю тебе: все различие между твоей и нашей религией заключается в одних названиях, а это ровно ничего не значит. Подумай: если бы тебя звали не Агнией, а Исменой или Евдоксией, неужели ты была бы тогда не тем, что ты теперь? Таким образом... нет, не уходи, посиди еще со мной!.. таким образом, богиня Исида, на которую христиане возводят такие хулы, представляет не что иное, как благость Провидения, проявляющуюся в законах природы и в человеческом существовании. То, что мы Подразумеваем под Исидою, ты назвала бы милосердием Создателя, Который осыпает нас своими щедрыми дарами. Изображение этой богини служит нам таким же символом небесной благодати, как изображения креста, рыбы и агнца служат для христиан символами спасительных страданий Искупителя мира. Исида представляет собой Землю, потому что ее материнские недра, по воле Божией, питают и человека, и животных; она же служит эмблемой нежного влечения одного существа к другому, эмблемой горячей привязанности между мужем и женой, сестрой и братом, наконец, эмблемой самоотверженной материнской любви, которая не останавливается ни перед какой жертвой. Она сияет, как звезда посреди ночного неба, проливая утешение в страждущие сердца; испытав на самой себе жестокие страдания, эта богиня врачует душевные раны несчастных и покинутых, посылая исцеление больным. Когда природа, в зимнюю пору и во время засухи, теряет свою производительную силу, когда меркнет свет, когда неправда и злоба лишают человеческую душу ее первобытной чистоты, тогда богиня Исида поднимает плач, призывая обратно своего супруга, Осириса, умоляя, чтобы он снова принял осиротевшую в свои объятия и дал ей возможность опять сделаться орудием божественной благости, чтобы осыпать щедрыми дарами землю и человечество. Ты слышала «жалобу» богини; если тебе придется исполнять ее вместе с Горго на празднике Исиды, в ее храме, при громадном стечении народа, то представь себе, будто бы ты стоишь рядом с многострадальной Матерью твоего распятого Господа у разверстой могилы и молишь небо о Его воскресении из мертвых.