Шесть черных свечей - Дес Диллон

Джедди верно следует всем изменениям курса, производимым Донной. В принципе они могут даже обмениваться условными знаками типа «въезд запрещен — объезд» — Кэролайн все равно ничего не заметит, не в том она состоянии.

Кэролайн улыбается и подходит к камину, сверкающему полированным резным итальянским мрамором, — своей радости и гордости.

— Я туда подзаложила уголька, так что могу… — Кэролайн кивает на стопки вещей по обе стороны камина.

Глаза у Джедди загораются. Шмотья-то она и не приметила.

— Так это ведь…

Кэролайн впервые за все время искренне улыбается. В ее улыбке оттенок гордости.

— Ты же мне все уши прожужжала насчет этого. Ну что, сжигаем?

Она подводит Донну и Джедди к камину. Те гладят камин, пожирают его глазами, издают ахи и охи. Джедди принюхивается, глубоко втягивает воздух. Кэролайн стоит навытяжку, и две стопки вещей Бобби так и съеживаются у ее ног. Страх перед пламенем ввергает их в дрожь.

Донна первая выходит из задумчивости:

— Блестяще, Кэролайн! Просто здорово!

— Конечно, здорово. А ты не такая дура, как я думала, — подхватывает Джедди.

Ярмарочное представление привлекает всех. Кэролайн полностью овладела собой. Теперь она здесь хозяйка.

Подумав, она вытаскивает из стопки длинные трусы, полосатые и блестящие.

— Блин! В клочки их, в клочки, — радуется Донна.

Кэролайн демонстрирует трусы сестрам. В тусклом свете, который проникает из кухни сквозь арку, трусы колеблются от дыхания трех ведьм. Черные и белые полосы на них трепещут и напоминают пьяный штрих-код. Проведите сейчас по ним магазинным сканером — и вы узнаете цену горя. Цену несчастья женщины, которую бросили.

Донна и Джедди видят, как в глазах у Кэролайн опять появляется боль. С быстротой ведьмы Донна выхватывает у Кэролайн истерзанные трусы и швыряет их в огонь.

— Гори-гори ясно, — напевает Донна.

Джедди кидает в огонь еще какой-то клок ткани, и пламя вспыхивает, будто внезапно подстегнутое.

— Гори-гори ясно, — распевают Джедди и Донна.

— Гори и сгори, пропади и умри, — говорит Кэролайн.

Сестры смотрят на пылающую ткань, пронизанную языками пламени. Какое-то мгновение изодранные трусы напоминают пашню над адом. Плуг пробил свод ада, и пламя вырвалось наружу. И вот белый жар в деловитом гудении пожирает трусы, и от них остается только тень, силуэт, абрис формы, и еще неизвестно, существовала ли эта форма в действительности. Пламя облизывает свои угольно-черные губы и опять впадает в сон.

Донна видит, что Кэролайн начинает раскачиваться взад-вперед, обхватив плечи руками, будто убаюкивает себя. Донна осторожно обнимает Кэролайн. Как раз вовремя, так как Кэролайн начинает плакать. На треть ее слезы вызваны тем, что случилось, на треть — тем, что случится, и еще на треть — тем, что сестры опять собираются вместе. Сестры будут действовать заодно. В решающий момент в основе слез всегда кровь, а не вода.

— Тише, — успокаивает Донна. — Т-ш-ш-ш-ш.

Чайник закипает, выбрасывает пар, щелкает и затихает. Никто не шевелится. Сестры прижимаются к Кэролайн, стараясь успокоить ее.

— Это убийство, — произносит Кэролайн, глядя в камин, прямо на раскаленные добела угли. Она не в состоянии понять, почему сестры уже здесь, с ней, а не только у нее в голове.

— Не волнуйся, — говорит Донна. — Сегодня вечером мы все устроим как надо.

Но Кэролайн по-прежнему смотрит в огонь не отрываясь. Джедди тоже бросает взгляд на пламя, будто желая найти там что-то интересное. Но ничего интересного в огне нет.

— Убийство? — говорит Джедди. — Лично я охотно расправлюсь с чашечкой чая. Пошли.

Джедди тянет Кэролайн за собой подальше от огня, и ее тесная связь с пламенем рвется. Кэролайн распрямляет спину, смотрит на Донну, потом на Джедди и решает овладеть ситуацией. Это единственный способ покончить со всем этим — взять все под контроль. Под свой контроль. Ведь если эти маньячки возьмут над ней верх, то понятно, что произойдет. У Донны с Джедди, да и у остальных сестер есть нехорошая привычка вмешиваться в твою жизнь. Они-то хотят помочь, только иногда от них больше вреда, чем пользы.

— Если все придут, надо пойти купить печенья, — говорит Кэролайн.

— Ох, — говорит Донна, — да пес с ним, с печеньем.

Но Кэролайн переключает свою злость на операцию «печенье».

— Чего это ты решаешь за меня? Я должна купить печенье!

— Хорошо, хорошо, только успокойся, — говорит Донна.

Донна вопросительно глядит на Джедди. Та на время отключилась и сосредоточенно шурует кочергой в камине, попутно разглядывая кучу вещей у огня с легким интересом: а какое нижнее белье таскал этот подонок Бобби? И тут Джедди вспоминает, что им нужна водка.

— Водка, Кэролайн. Нам еще понадобится водка.

Джедди роется у себя в сумке. Тюбик помады без крышечки, бумажки со старыми телефонными номерами. С тех пор как у нее родился ребенок, она с мужиками не очень-то. Джедди забирается на самое дно и вытаскивает кошелек, измазанный в каком-то белом порошке. Похоже на тальк, но кто его знает.

Однако денег в кошельке нет.

— Держи. — Донна передает Кэролайн пару десяток, потом показывает ей очередные трусы и спрашивает: — Можно мне их бросить в огонь?

Кэролайн утвердительно кивает, и трусы летят в камин. На этот раз они в сине-белую полоску. Хорошее сочетание с пламенем.

— Гори в аду, изменщик, — шепчет Донна будто сама себе.

— Сколько водки брать? — спрашивает Кэролайн.

— Ну уж не меньше двух бутылок.

Не отводя взгляда от огня, Донна вспоминает про печенье:

— Кэролайн, купи еще «Излишество»!

— Что это такое?

— Новое печенье. Реклама идет по ящику. Не видела?

Ни Кэролайн, ни Джедди никакой новой рекламы печенья явно не видели. Донна не может в это поверить.

— Да видели вы, видели, не может быть, чтобы не видели!

Кэролайн и Джедди качают головой. Отрицательный ответ Донну не устраивает.

— Да смотрели вы эту рекламу!

Но Кэролайн и Джедди по-прежнему не могут вспомнить и только стискивают губы в ответ. Чтобы напомнить им, Донна выдает основную идею ролика:

— Скушай печенюшку, и мужчина твоей мечты заберется к тебе в окно и оттрахает по полной программе!

Только это и пробуждает память Джедди. Оттрахает по полной программе. Ну как же — теперь она вспомнила. Джедди оживляется, словно ветряная мельница. Ветряная мельница в мини-юбке. Кто сказал, что такое невозможно? Сами бы посмотрели.

— Ну да, ну да. Донна, я вспомнила. Такой милашка. Ты обязательно должна увидеть его, Кэролайн. Он просто котик.

Вот Кэролайн и опять одна. Виноватая, что не видела рекламы. Одинокая — печенье важнее!

— Никогда не видела.

Кэролайн снова начинает терять контакт. В таких ситуациях любая малость может разрушить доверие. Легкий толчок — и тонкая нить рвется.

Донна бросается ей на помощь:

— Да она ведь не обращает внимания на мужиков.

Но Джедди несет. Образ спускающегося по веревке романтичного печенье-красавца в элегантной форме парашютиста жив в ее памяти, и она не хочет с ним расставаться. Джедди желает, чтобы Кэролайн разделила с ней ее восторг.

— Этот парень, он больше чем просто мужчина. Весь в черном, скользит с крыши по веревке, прямо как при блокаде посольства США в Иране. Волосы черные, вьющиеся…

Донна, будто ширма, становится между Джедди и Кэролайн, закрывая тему:

— Она еще не на той стадии.

Своими звериными глазами Джедди видит, что Донна хочет заставить ее замолчать. Кэролайн, однако, хватает наживку:

— Не на какой я стадии еще?

— Когда ты глядишь на мужиков, у тебя в голове все еще Бобби, — отвечает ей Донна.

Молчание словно снегом укутывает гостиную. Даже последние лучи солнца, проникающие в комнату сквозь декоративную арку «Артекс», не в силах его растопить. Просто Северный полюс какой-то. Кэролайн начинает дрожать. Ноги у нее подгибаются. Задача Донны и Джедди — как-то поддержать ее на плаву, пока не придут остальные Девочки. Донна осуждающе кивает Джедди.

— Что? — спрашивает Джедди одними губами.

Джедди права — она не виновата. Когда вина наслаивается на вину, конечным пунктом всегда будет Бобби. От него дорога приведет к Стейси Грейси, к сверкающему прилавку в отделе мясопродуктов, где она и Бобби вместе работали, прямо к этой паршивой стекляшке. Когда Стейси Грейси нагибается, чтобы достать пряной ветчины, у Бобби имеется на этот случай своя собственная пряная штучка, которую он охотно предоставит в ее распоряжение. Это мне напоминает стишок, который Энджи раньше охотно читала. Нагнулась неловко старушка в кладовке: «Собачке дам косточку я». Пес сзади подкрался — тут всяк догадался, что кость у него есть своя. Всякий раз, когда я представляю, как Стейси Грейси наклоняется за мясопродуктами, а Бобби пожирает глазами ее зад, мне приходит на ум этот стишок и я смеюсь. Ведь если не смеяться, заплачешь.