Изменить нельзя простить (СИ) - Томченко Анна

Нет. Так не пойдёт.

Кирилл опасный. Слишком властный.

И не стоило вообще начинать эту игру, но мне казалось, что сейчас самое время подсекать рыбку.

— Своим очаровательным ротиком… — тут все же нервы Кирилла не выдержали, и его ладонь метнулась к моему лицу. Плевать. На своём поле явно я не смогу выиграть, поэтому надо просто привыкнуть. Засунуть свой подростковый страх подальше, чтобы победить.

Ладонь Кирилла скользнула мне по скуле, и там, где оставался след прикосновения, кожа начинала гореть. Я прикрыла глаза, чтобы не выдать паники. Жесткие пальцы описали овал лица, и большой палец замер у меня губах. Я чувствовала пульсацию где-то внутри. Однозначно это страх, а ещё чуточка интереса. Такие люди создания, нас влечёт неизведанное.

— Ты же сделаешь это своими губами? — голос у Кирилла вибрировал, и мне стоило больших сил, чтобы не влепить пощёчину. Совладав с собой, я открыла глаза и приоткрыла рот, чтобы обдать горячим дыханием Кирилла и прошептать:

— Я тебя ни о чем не прошу, помни об этом. И тогда у тебя не будет повода думать, что ты меня купил, понимаешь?

Кир. О несбыточном.

— Понимаешь, Кирилл? — передразнил я Еву на пути к машине.

Не понимаю, блин. Не понимаю!

Как связан секс и ее брак? Да мне плевать с высокой колокольни на ее мужика мудачного.

А каким он должен ещё быть, чтобы выпустить из рук такую жену. У него что, глаза на заднице? Как вообще можно предпочесть Еве кого-то? Он точно слепой. Он просто не видел, как под тонкой кофтой вздымается ее грудь, да так, что даже через ажурный лифчик проступают соски. Наверно, вишнёвые. Или розовые.

Я оперся спиной о машину и вытащил пачку сигарет.

Черт.

Меня выставили быстро, хотя я бы задержался и все же выпил чаю. Но нет. Ева специально устроила так ситуацию, чтобы и не просить ни о чем, и не предлагать.

Она установила границы.

Не хочешь — иди лесом, а хочешь — иди на дракона.

И, конечно, я пойду!

Только вот это вообще не гарантия, что даже получив свой дурацкий развод, Ева поступится своими принципами.

Да пока этот развод завершится, у меня мозги спермой заполнятся. Причём ведь сам себя одёргивал: не смотри ты на неё как голодный волк. Не клейми ее задницу взглядом, представляя, как стянешь дурацкие шорты, а под ними кожа нежная, персик с молоком, и тонкие полоски трусиков, которые уже влажные и…

И ведь ещё, стерва, так развернула все, что любое сейчас мое решение не будет следствием ее обещаний. Потому что она их просто не давала. А объясняла.

Фак.

Член стоял и требовал продолжения банкета. В голове вяло перекатывались имена сговорчивых баб.

Я сел за руль и выехал с парковки. Перед глазами стояла Ева. Ее губы, которые шептали так, что внутри все переворачивалось и хреначило то по голове, то по яйцам.

Надо с этим что-то делать.

Я вытащил телефон и набрал знакомый номер.

— Ты дома сегодня? Я приехать хочу.

Глава 27

Свекровь приехала утром.

Я как раз бежала к машине и заметила маму Андрея, которая, завидев меня, тоже поспешила к авто. Я притормозила.

— Доброе утро, мам, — тихо сказала я, глядя себе на балетки.

— Девочка моя, — дрогнувшим голосом сказала свекровь и дёрнулась меня обнять, но сдержалась. — Как ты? Андрей говорил, что ты вчера приезжала…

Приезжала, хотя ведь чуяла, что надо было сидеть дома. Я кивнула.

— И что? Вы поговорили? — свекровь нервно сжала ремешок сумки и переступила с ноги на ногу. Мне, если честно, сейчас вообще не хотелось ничего обсуждать, потому что ещё полчаса, и я опоздаю к Кириллу на совещание. Не знаю, зачем он меня позвал в свой офис, да ещё и на такое мероприятие, но слова про прямой смысл отработать вселяли надежду.

— Поговорили, — отозвалась я и вытащила брелок сигналки. — Идём, я тебя в квартиру отвезу, а по дороге поговорим, я на собеседование опаздываю…

Свекровь порывисто кивнула и прошла к пассажирской двери. Я вздохнула, потому что подозревала, что мама Андрея не просто так приехала. Нет. Она, конечно, могла, но после вчерашнего сразу создавалось впечатление, что я что-то упустила. Оставалось примерно двадцать минут до дома — когда свекровь приезжала в город, останавливалась у нас — а мы так и не начали разговор. Мать Андрея комкала в руках салфетку и вздыхала.

— Почему приехала, что-то случилось? — наверно, не стоило так в лоб начинать разговор.

— Конечно, случилось, — вскинула руки свекровь. — Андрей весь потрёпанный, машина разбита, ты уходишь…

Я сцепила пальцы на руле сильнее.

— Я по телефону с Андреем говорила. Он уже сам не рад, Ева… Вы бы подумали, а?

— Что тут думать? — холодно уточнила я. — Это моя сестра, которая беременна от моего мужа. Понимаешь, Андрей не пьяный где-то в клубе мне изменил и забыл. Нет. Он делал это систематически. У его действий есть последствия…

Чем больше я говорила, тем сильнее мой голос грубел. Я словно била наотмашь. Свекровь не выдержала и протяжно всхлипнула.

— Но он же раскаивается, — протянула она.

— А я не прощаю.

Доехали в молчании.

Нет. Я не строила иллюзий, что сын может сделать что-то такое, что родители бы отвернулись. Свой ребёнок это ребёнок. И, наверно, все эти годы я искала в свекрови мать, поэтому это понимание пришло только сейчас. Когда она приехала уговаривать, чтобы я вернулась в семью. Но я и не хотела из неё уходить. Меня устраивал мой брак, муж — почти, а жизнь - точно. И это не я запустила механизм распада.

Я въехала во двор и припарковалась возле подъезда. Свекровь все ещё утирала платком слёзы.

— Наш брак это законченная история. Ничего не изменится. Предательство Андрея затронуло не только наши с ним отношения, но и дела семьи. Мой отец, а он узнает, никогда с этим не сживется. Для родителей Софии я самая главная злодейка, которая помешала счастью дочери.

Свекровь ничего не говорила, а положила ладонь на ручку двери. Порывисто вздохнула.

— Ева… — приоткрытая дверь машины и гул голосов с детсадовской площадки за забором. — Ему нет оправдания. Но и ты не руби с плеча. Все ошибаются. Андрей совершил просто ужасную вещь, но от этого он не стал хуже.

Мне хотелось закричать, что стал, что отвешивал мне оплеухи и пощёчины, что угрожал, что сдаст меня в психушку, что повесит на меня непонятные долги, но я лишь проронила максимально доброжелательно:

— До свидания, Оксана Константиновна.

Свекровь молча вышла из машины и потом провожала взглядом, а я ругалась себе под нос. Хороша дура. Он ее сын, а я левая девочка с комплексами. И все.

В офис Бестужева я зашла взвинченная. Меня разместили в приемной на неудобном стуле, который, казалось, был создан для того, чтобы народ не задерживался, жаждая аудиенции высокого начальства. Я ёрзала по стулу и психовала.

Дверь распахнулась, и довольный Кирилл улыбнулся.

— Проходи, что сидишь как неродная, — предложил он, и я быстро шмыгнула в кабинет, а за закрытой глянцевой дверью услышала продолжение: — А если родная, сразу ложись на стол…

У меня в голове заполыхали искры. Каждая отдавалась снаружи нервным подергиванием глаза. Я только хотела было осадить Бестужева с его грязными намеками, как он опередил:

— Это тебе, — Кирилл поднял с одного из кресел огромный букет алых роз, которые я, наверно, даже сильно поверив в себя, не удержала бы. — Не знал, какие любишь, поэтому взял нестареющую классику.

— А ты всем соискателям цветы даришь? — уточнила я под весом букета, все же заняв одно из кресел.

— Не у всех соискателей такая аппетитная задница.

Я закатила глаза.

Кирилл явно не умрет от скромности. А эти его пошлые намеки…

Бесят.

— Может, забудем о моей заднице, и ты объяснишь, что имел в виду, когда предлагал работу? — я пристроила букет на краю стола, но он все равно занимал слишком много места. Кирилл смотрел на меня, не моргая, и проводил указательным пальцем себе по нижней губе, спускался к подбородку и возвращался. Словно раздумывал.