Газета День Литературы # 115 (2006 3) - Газета День Литературы

Но, дорогие мои русские люди, мы должны доверять друг другу, быть терпимее, прощать друг друга, потому что мы — меньшинство, нас мало. И Россия наша сокращается сегодня не только по миллиону в год численно. Вот в прошлом году только от передозировки наркотиков умерло 100 тысяч человек, вдумайтесь в эту цифру, так скольких же из нас всего не стало в ушедшем году? Если только 100 тысяч от передозировки умерло? Страна без границ — у нас граница с Казахстаном открыта. Страна наводнена нелегальными эмигрантами. На рынках, строительных площадках мафия, этническая мафия. 60% всех преступлений против личности нелегальными эмигрантами совершено. А когда мы начинаем говорить об этом — то вот они фашисты, вот они ксенофобы. А ну подпиши антифашистский пакт, а если не подпишешь, ты фашист. А с кем я его должен подписывать? С Жириновским что ли? Фарс в этом и состоит. От политики осталась одна пародия, подражание. От литературы? — кого сегодня показывают? Кто они эти "великие" литераторы, сидящие у Познера и в других передачах. Те, кого читать нельзя, потому что там матерщина и пошлость. Почему по телевидению не видим тех людей, которые здесь в этом зале сидят? Почему у нас нет возможности работать через телевидение, через средства массовой информации. Через настоящие учебники литературы воспитывать молодое поколение? В этом есть главное противоречие современной жизни.

Поэтому, дорогой Владимир Григорьевич, дорогие друзья, все, кто пришёл поздравить юбиляра — здесь случайных людей наверное нет, — хочу вам пожелать — надежду не терять. То, что мы здесь и нас не так уж и много, — ничего не означает. На самом деле нас очень много. Я вчера вернулся из Воронежа, до этого был в Курске, до этого был во вторник в Волгограде, сотни людей — забитые залы — приходят на встречи. Они может быть что-нибудь не понимают, они давно не слышали нормального русского слова, давно не читали нормальной русской книги, но они всё изнутри понимают, потому что в народе нашем убить русскую почву, русскую культуру невозможно, она с молоком матери в нас впиталась.

И мы — победим. И вернём себе Россию. Мы вернём её себе…

Юрий ПОЛЯКОВ

Дорогие друзья!

Я считаю, что юбилей Владимира Бондаренко — событие общенациональное, культурное событие, потому что прежде всего он крупнейший современный критик. И, может быть, иногда за его бурной общественной деятельностью, за его подвижнической деятельностью как заместителя редактора Александра Проханова в "Завтра" и главного редактора своей газеты "День литературы" немножко скрывается вот эта истина. Но, тем не менее, сегодня мы прежде всего отмечаем юбилей выдающегося современного критика, который в годы, когда были разрушены все иерархии, когда с помощью средств массовой информации, прежде всего электронных, пытались объяснить народу, что плохая литература — это хорошая, а хорошая — это наоборот плохая, ненужная. Когда абсолютно бездарные люди, которым я придумал название "пипы", то есть не писатели, а персонифицированные издательские проекты, которые не являются ни писателями, ни литераторами, навязывались чуть ли не как властители дум, как национальные гении. Когда они представляли нашу страну за рубежом так, что уши горели от стыда, когда мы слышали, что они там говорили, причём выезжая за границу за наш с вами, за казённый счёт. В это время было очень немного людей, которые, с одной стороны, остались верны своим принципам и пытались в той политической борьбе отстаивать наши национальные ценности, нашу национальную гордость, наши государственные интересы, а это требовало бойцовских качеств, это требовало в какие-то моменты, особенно в 91-ом, 93-ем, скажем, году и чёрно-белого мышления, потому что борьба есть борьба. И в то же время в этой борьбе Владимир Григорьевич не утратил вот этого целокупного взгляда критика на литературный процесс. Он не выбросил из своей картины литературной жизни, как это, к сожалению, сделали многие его единомышленники, ту часть литературы, тех писателей, которые в те годы, скажем так, повели себя постыдно или необдуманно. Всё-таки он продолжал анализировать литературу как единый процесс. Если вы посмотрите его книги, его критические статьи, его очерки, которые выходили в то время, вы увидите, что там представлены критические работы об авторах самых разных направлений. Я думаю, много сегодня говорили и о бойцовских качествах, и о смелости, гражданственности, о мужестве, о человеческом мужестве Владимира Григорьевича, который после тяжелейшей болезни продолжает везти на себе этой общественно-литературный воз, но меня прежде всего в нём поражает именно вот эта способность сохранить в этом чаду борьбы всё-таки полифонический взгляд на литературный процесс, понимание всех его сложностей, всех его противоречий, и того, что через пятьдесят лет многое будет воспринято и оценено по-другому. Это и есть исторический взгляд, который дан только очень крупным, по-настоящему крупным критикам и литературоведам.

Вот с этим-то я хочу поздравить и нас всех здесь присутствующих и самого юбиляра!

Валентин РАСПУТИН

Дорогие друзья! Дорогой Володя!

Я поздравляю тебя тоже и хочу сказать, что я тебе завидую. Завидую твоей неутомимости, твоей пассионарности. Твоей работоспособности, которая выдержала всё буквально: несчастья, я имею в виду операции последнего времени, которые ничуть тебя не сбили ни с тропы твоей, ни с темпа. Если прежде ты в благополучные годы выпускал по одной только книжке, то когда начались операции, то ты выпускаешь по три, по четыре. Наслышан от очевидцев, что не успели тебе сделать операцию, как ты уже подвигаешь к себе ноутбук и начинаешь работать. Ну какой из русских писателей это может ещё, кроме нашего Володи. Но если и есть ещё кто-то, то, по крайней мере, обнаружить таковых ещё никто не смог. Конечно, операция — это дело серьёзное, сложное. Я, прошедший ни через одну операцию, правда, на сердце операций у меня не было, знаю, насколько это опасно, и в какое негодное состояние это может привести человека. И слава Богу, что этого не произошло с тобой. Одну из своих операций я пережил в 1966 году, сорок лет назад, в Красноярске. Когда очнулся, вижу — капельница стоит, банка рядом, из которой кровь переливали. Я скосил глаза, смотрю — фамилия донора. Нерусская. И затревожился. Думаю, как же я теперь писать-то буду. И не повредит ли это мне, русскому человеку. А к тому времени у меня хоть две маленьких книжечки, но всё-таки вышли. Ну слава Богу, обошлось. Тут всё было в порядке. А тебе где-то делали операцию, во Франции, что ли? И мне показалось после этого, что тебе влили тоже какой-то нерусской, либеральной крови немножко. Почему я так считал? Потому что после этого начались твои статьи, в которых ты и некоторых либеральных писателей незаслуженно, как мне казалось, нахваливал. Меня это насторожило, но для начала я нашёл именно такое объяснение — с переливанием крови связанное. Ничего в этом плохого нет, разумеется. Тут уже многие из выступающих как раз и отмечали, что ничего в этом плохого нет — это просто от широты нашей души. И вот если бы так, если бы и у наших оппонентов душа тоже была пошире — это было бы совсем хорошо. Вот здесь говорили — замечательный критик, талантливый критик. Разумеется, это так. Поэтому сегодняшний вечер и вылился в такой разговор больше ни о тебе, а о России. И как это ни парадоксально, но это как раз и подтверждает все прекрасные эпитеты, произнесённые здесь сегодня о тебе как критике. Мне хотелось бы продолжить, конечно же, этот разговор о России, но мы пришли-то сюда не только за этим. Всё-таки говорить о Володе. Он не только критик. Замечательный критик. Все его работы — это уже по времени работы нового века: и "Белый лик патриотизма", и "Красный лик…", и "Серебряный век простонародья". Критик, исследователь, но при этом ещё и публицист. Удивительный совершенно публицист. Он ведь и в девяностые годы ездил по всему миру, провёл и записал беседы с тем же Григорием Климовым, с тем же Олегом Красовским, издателем журнала "Вече", замечательным человеком. Это для нас было как глоток свежего воздуха. Эти люди ведь тоже патриоты. И это очень важно для нас. Сегодняшний вечер показал, что десять лет тому назад ты был действительно прав. Мы тогда собрались на один из трёх твоих юбилейных вечеров — вот как широко, хорошо праздновал ты своё пятидесятилетие. И прав вот в чём был тогда — в том, что есть на твоих вечерах о чём поговорить. И о тебе, и о России… Видишь, времени явно недостаёт.

Я желаю тебе, Володя, здоровья в первую очередь. Ведь это очень важно. И уверен, что через десять лет в этом зале или где-то ещё будет следующий твой юбилей, непременно, и на нём также будет о чём нам поговорить. Поэтому, даже если не всем нам удастся дожить до него, то ты уж, как юбиляр, непременно должен быть на нём!