Не покидай (СИ) - Градова Элина

– Так не жив, Сашка-то, вот уж девятый год, как похоронили, и о сыне не знал. Павлик тогда не родился ещё.

– Жаль парня, наверное, болел тяжело?

– В, драке убит был! А моя вертихвостка крутила одновременно шашни и с Сашкой и Костяшкой. Определялась всё! Сашка-то замуж звал. Нам со свинячьим рылом, да в калачный ряд, конечно, заманчиво было. Сашкины родители, вроде как, против выступали, мол: не пара, но супротив сына не пошли. А, тут, как нарочно, появился бабник этот – Егоршин! Ну, Костя, то есть. Моей дурочке мозги-то и запудрил… Молодая, глупая, на павлина повелась!

– А, он из простых?

– Тоже не из простых, моя Кристинка на простых плевать хотела! У неё мечта была – за богатого выйти! Только ведь и, богатый богатому рознь. У Кости отец, какой-то шишка в бензиновом бизнесе, я не сильно вникала. Да, только, сынок-то всех девок перебрал в округе, не Сашке Колесову чета.

– Но, женился же на дочери Вашей и ребёнка признал…

– Он думал, что Павлик его сын… А женился потому, что Кристинке этим браком рот заткнул, чтобы лишнего не болтала. Есть и его причастность к смерти Сашки, правда не знаю, какая, но дочка всё знает…

– Тогда, почему он развёлся с ней? – недоумевала Людмила.

– Так я же говорю: бабник! И так долго протянули вместе, почти пять лет. Он и в браке гулял, не стеснялся, а уж, как узнал, что ребёнок не его, вообще, обнаглел, до рукоприкладства дошло, Кристина на развод сама подала и связываться с ним не стала.

– А, узнал-то как?

– По крови... Павлушке аденоиды удаляли, так на группу сдавали анализ. Я сейчас не вспомню, что к чему там, но по всему вышло, что мальчик не его. А дочь не удивилась, она об этом и раньше знала.

– Ирина Петровна, а почему Кристина теперь не может пойти к Колесову и всё рассказать? Я думаю, они бы обрадовались внуку!..

– Она собиралась, но так и не решилась. Хотя, даже выяснила, где можно встретиться с Сашкиной матерью, до отца-то не доберёшься, высоко летает, с кем попало, за руку здороваться не станет. Да и мать-то после смерти единственного сына затворницей стала, но каждый месяц, даже спустя столько лет, двенадцатого числа в день смерти Сашкиной, бывает на кладбище и подолгу там одна сидит у могилы.

– Наверное, шикарный памятник сделали? Всё-таки, единственный наследник был…

– Да у них там целый фамильный склеп, как пойдёте на центральное кладбище, так обязательно увидите на аллее «нищих», мимо не пройти…

– Да-а, жалко, что так сложилось, – Людмила всё выяснила, что было нужно, и собиралась закругляться, – и Павлика жаль, что без отца мальчик растёт, и Кристину жаль – ошибки молодости, а платить за них приходится всю жизнь… Ну, мне пора бежать, буду на обходе, проведаю вас, как-нибудь ещё…

– А, Вы к Кристине-то, зачем приходили? – спохватилась Ирина Петровна.

– Да за здоровье её беспокоилась, – Людмила импровизировала на ходу, – всё думала, не рано ли больничный лист ей закрыла.

– Спасибо, доктор, Вы такая заботливая! Кристина совсем поправилась!..

Глава 37.

Людмила еле дождалась утра. Сколько ни пыталась заснуть, ничего не получалось. Душа истомилась и изболелась вся: как там её Марк Антоний? Переживёт ли он эту ночь? Переживёт ли он, вообще, эту опасность? Не дай Бог, осложнения! Она перебирала в голове все возможные исходы травм грудной клетки, но эти размышления всё время заслоняли яркие картинки их отношений. Они не так уж долго были вместе, но это короткое время оказалось для Людмилы самым счастливым и значимым. Все дни и все ночи с Антоновым, чем бы они не занимались: ссорились, мирились, пили вино, гуляли и просто болтали или дурачились, были пронизаны светом искренней любви, единственной и неповторимой… Сколько их было, встреч и отношений, казавшихся важными, искренними и единственными? А, оказалось, только одна… Что останется от жизни, если в ней не станет Марка Антонова? Это, как будто вырвать человека из тепла и света, бросить в сырую темницу и сразу предупредить, что навсегда… Она не представляла, чем дальше будет жить, какими смыслами наполнит своё существование? Да, безусловно, дело Колесова – Егоршина она доведёт до конца, чего бы это ни стоило. И если Антонов не причастен к смерти человека, то она это докажет и очистит доброе имя любимого… А, что потом?..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Нет! Нет и нет! Нечего и думать, Марк должен выжить, по-другому, нечестно! Иначе, где же справедливость на земле?! Потом, ей казалось, что слишком всё было сказочно и чудесно, и за это пришла неминуемая расплата, потому, что не может быть, чтобы ей повезло…

В любом случае, утром Людмила решила сделать ещё одну попытку прорваться к любимому. Она должна попасть к нему! Ни один человек, каким бы могущественным и властным не был, не имеет права разорвать невидимую, но прочную нить, связывающую их с Марком. Она не шла, она летела в клинику, ей совершенно необходимо было увидеть его, вглядеться в любимые черты, коснуться руки, поцеловать, почувствовать! Странным образом, в душе горела твёрдая уверенность, что она сумеет его расшевелить, оживить, вернуть оттуда, где он пребывает последние дни. Да и такими новостями, любого можно поднять – она была уверена в своём всемогуществе. Но около палаты, наверняка по-прежнему, располагается кордон из дюжих молодцов. Как его преодолеть?

Девушка решила зайти с другого конца. Теперь она предусмотрительно взяла с собой всю амуницию, и, переодевшись в халат, сменную обувь, в шапочке-Шарлотте и маске пошла в реанимационное отделение. Однако, пока поднималась, её осенила новая идея, и Людмила, направилась не к палате с охраной, а к заведующему отделением...

– Здравствуйте, Игорь Валерьевич, – имя прочла на дверной табличке, поэтому обратилась, как надо. Врач оторвался от своих бумаг и, не узнавая её, пытался вспомнить имя, но, так и не припомнив, произнёс,

– Здравствуйте! А, вы – кто?

– Я Людмила Николаевна Винокурова – Ваша коллега, доктор из районной поликлиники, – Людмила торопилась, пока её не решили послать, куда подальше, – а по совместительству, невеста Вашего VIP-пациента Антонова. Уделите мне немного времени, пожалуйста, Игорь Валерьевич. Мне необходимо знать, что с ним?

– Я, конечно, всё понимаю, невеста, но почему Вы появились только на третий день? На то и нужны близкие люди, чтобы быть рядом? А теперь я должен Вам персонально всё рассказывать?! – кустистые брови заведующего сдвинулись к переносице, а гневные нотки в голосе ничего хорошего не предвещали.

– Я делаю важное дело, не менее важное для Марка, чем сидеть возле его койки, но я бы и сидела… – голос её предательски задрожал, – только ведь не пускают! Вы же видите!

– Ну, тут уж, Милочка, я Вам не знаю, чем помочь! – развёл руками врач.

– Вы, хотя бы, скажите, как он?

– Да, вот как есть, полный букет: пуля раздробила ребро, прошла сквозь лёгкое, задев сосуды. В результате: открытый пневмоторакс, гемоторакс и всё, что к этому прилагается. Операция по ушиванию лёгкого и перевязка сосудов прошли штатно, отломки ребра зафиксированы, кровь из плевры эвакуировали, кровопотерю восстановили, проводится антибиотикотерапия во избежание осложнений, но в сознание наш VIP пока не пришёл… а пора бы…

– Игорь Валерьевич! Мне надо к нему попасть! Помогите! Вопрос жизни и смерти… Его… и моей!

– Давай так, – заведующий незаметно перешёл на ты, превратившись в заговорщика, – там сейчас мамаша с ним сидит, никуда не уходит, отца нет, он бывает только набегами. Я её вызову в кабинет, а ты поговори...

– Спасибо! – Людмила была готова руки ему целовать, но он её остановил,

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Да, ты с ума-то не сходи, ещё ничего не получилось!

Заведующий набрал внутренний номер поста и попросил медсестру, пригласить Антонову. Через несколько минут она зашла в кабинет.

– Ольга Сергеевна, проходите, – показал он жестом, – присаживайтесь. А я покину вас ненадолго.

Измученная Антонова, находясь в некотором замешательстве, присела на стул, а Людмила вся собралась, действовать надо было наверняка,