Бог, которого никогда не было - Бхагаван Раджниш

Он отказался пересекать границу Китая и остался жить в маленьком храме неподалеку. Умирая, император By сказал своим подданным и своему премьер-министру: «Напишите на моей могиле, что я действительна идиот. Я не смог понять великого будду, который пришел в обличье Бодхидхармы. Он был прав: я прожил неправильную жизнь, полную жадности и страха».

Слова Будды распространились по всей Азии от Шри-Ланки до Кореи. И не было никаких столкновений и никаких конфликтов. Единственное, что происходило, это дискуссии, красивые, изящные, цивилизованные и культурные.

Меч не способен доказать вашу правоту, точно так же как и распятие не может доказать, что Иисус был не прав. Меня всегда удивляло... В иудаизме всегда было так много великих раввинов, ученых людей. Неужели они не могли переубедить Иисуса, молодого человека, которому было всего тридцать три года? Проблема в том, что они все были учеными, но никто из них в действительности не знал истину. А Иисус утверждал то, с чем они не могли спорить, потому что спорить с этим нельзя.

Иисус говорил: «Я — пророк, которого вы ждете». Они, конечно же, ждали и ждут, и всегда будут ждать. Это ожидание Годо.

Когда ко мне впервые попала эта книга, «В ожидании Годо», я подумал: «Имя „Годо“ очень похоже на пародию английского слова „god“, что значит „бог“». Мой самый старый немецкий саньясин, Харидас, был рядом, и я спросил его:

— Как ты думаешь, Годо значит по-немецки «Бог?»

— Нет, — ответил он, — по-немецки «Бог» — это «Gott»!

— Отлично! Он уже имеется («have got» по-аглийски «иметь»), не нужно ждать,— сказал я.— Великолепно. Когда он у вас есть, зачем его ждать?

Мне очень нравится эта идея. Бог — далеко. «Gott» очень привлекателен.

Вы спрашиваете, является ли монотеизм необходимой стадией — нет, отнюдь. Это совершенно лишняя стадия, и не только лишняя, но и опасная. Она породила лишь насилие и убийство; во имя монотеистического Бога заживо сжигали людей. Один Бог не позволит вам верить в другого Бога.

Политеизм — это тоже изобретение священников, но гораздо более либеральное. Монотеизм же — это диктаторское изобретение священников. Он дает вам заповеди, как будто вы солдаты и должны жить по уставу.

Ни Будда, ни Махавира не дают вам никаких заповедей. Они убеждают вас, но не приказывают. Они не унижают вас. Они вас уважают, зная, что у вас такой же скрытый потенциал, как и у них.

Вот что Гаутама Будда рассказывает о своей прошлой жизни.

Он узнал, что один человек стал просветленным. Его это не очень заинтересовало, но чисто из любопытства... Этот просветленный пришел в город, в котором жил Будда. В то время Будда был очень молод, и его нисколько не интересовало ни просветление, ни духовная жизнь, но, движимый любопытством узнать, что же такое просветление, он пошел посмотреть на этого человека.

Он не собирался кланяться перед просветленным, но, увидев его — просветленный весь светился, в нем была невероятная благость и потрясающее присутствие божественного,— Будда, сам того не желая, прикоснулся к его стопам. Он вдруг осознал, что прикасается к его стопам: «Что я делаю? Я пришел просто посмотреть».

Когда вы действительно сталкиваетесь с человеком, которой знает, благодарность возникает спонтанно, а не через усилие. В этом нет никакого усилия. По дороге к просветленному у Будды даже в мыслях не было касаться его стоп, он пришел лишь посмотреть. Но, увидев просветленного, он забыл о себе. Присутствие этого человека было потрясающим. Оно было прекрасно! Его глаза были глубокими, как озера, чистыми и ясными. Будда влюбился в этого человека, едва прикоснувшись к его стопам. Касаясь его стоп, он подумал: «Что я делаю? Это произошло само по себе».

Будду ожидало еще большее чудо. Когда он встал, просветленный поклонился и прикоснулся к его стопам. Будда воскликнул: «Что ты делаешь? Ты — великий пробужденный. Это я должен касаться твоих стоп, хотя я и пришел сюда не за этим, это произошло спонтанно. Ты тронул мое сердце — но почему ты касаешься моих стоп? Я — никто, я совершенно ничего не знаю о просветлении».

Просветленный ответил: «Да, пока ты не знаешь. Было время, когда я был точно таким же, как и ты. Я не имел ни малейшего представления о том, кто я есть. Теперь я знаю, я достиг своего цветения. И я знаю, что ты тоже достигнешь своего цветения. Не забудь! Я коснулся твоих стоп, чтобы ты, став буддой, не забыл, что все являются буддами. Кто-то уже зацвел, кто-то еще ждет подходящего момента. Весна для каждого приходит в свое время».

Будда снова и снова напоминал своим ученикам: «Никогда, ни одной секунды, не думайте, что вы ниже меня. Мы равны. Единственная разница в том,— совсем небольшая, несущественная разница,— что вы спите, а я проснулся. Но когда-то я спал, а вы когда-нибудь проснетесь, так в чем же разница?»

Разница — лишь во времени. Я просыпаюсь утром, вы просыпаетесь вечером — разница лишь в двенадцати часах. Это не создает никакого превосходства или неполноценности. Каждый должен идти со своей скоростью. Некоторые бегут, кто-то просто спринтер. Некоторые идут медленно, некоторые часто останавливают в пути, чтобы отдохнуть, выпить чашечку чая, может, немножко вздремнуть. Но все — в пути. Кто-то немного отстает, кто-то вырвался вперед, но это не значит, что кто-то ниже, а кто-то выше.

Ни в буддизме, ни в джайнизме нет священников, потому что в них нет Бога. Если Бога нет, то и священников нет. Священники — это представители фиктивного Бога; они работают агентами между вами и Богом. Конечно же, священникам больше по душе монотеизм, чем политеизм.

Индуистские священнослужители тоже старались изо всех сил превратить индуизм в монотеистическую религию, но у них ничего не вышло. Есть восемь шанкарачаръя. Первоначальный, Ади Шанкарачаръя, назначил еще четырех шанкарачаръя. Он был первым человеком, попытавшимся организовать индуизм. До него вообще не было лидера, и царила абсолютная свобода. Он назначил четырех шанкарачаръя, одного для каждого направления, чтобы каждый из них мог руководить одним направлением. Но после его смерти появилось еще четверо шанкарачаръя, потому что существует на самом деле не четыре, а восемь направлений. Таким образом, еще четверо возникли сами по себе, и теперь есть восемь шанкарачаръя.

Я сказал одному шанкарачаръя:

— Вам следует назначить еще двоих.

— Что? — спросил он.

— Есть десять направлений. У вас есть восемь, вам нужно еще одного наверх и другого вниз.

— Отличная мысль. Мы можем позволить себе еще двух.

Однако у этих шанкарачаръя нет центрального органа — его у них и не может быть, потому что кто-то молится Шиве, кто-то — Вишну, кто-то — Кришне, кто-то — Брахме. И есть еще сотни почитаемых божеств поменьше. Люди молятся деревьям и камням. Накрывают камень чем-нибудь красным и сидят возле него. Вскоре можно будет увидеть, как туда начнут приходить другие индусы и кланяться.

Когда британское правительство впервые проложило дороги и поставило дорожные камни с указанием миль, индусы покрасили эти камни в красный цвет, потому что он заметен издалека. Ни один другой цвет не является таким ярким и не виден с больших расстояний. Итак, они покрасили камни в красный цвет, и у них появилось к этим камням особое отношение. Индусские деревенские жители стали приходить, класть возле камней цветы и кокосы и молиться им.

Британцы говорили им: «Это же просто дорожные камни». На что крестьяне отвечали: «Не важно, любой красный камень представляет собой Бога».

Вы можете увидеть, как молятся деревьям, камням. Полная свобода вероисповедания. Это гораздо лучше монотеизма, но я это не поддерживаю. Возможно, это лучше монотеизма, но все равно яд, хотя и немного разбавленный. Он убивает вас медленно, но неизбежно. Любая религия оказывает разрушающее воздействие на эволюцию вашего сознания. Монотеизм — самый опасный вид религии, но религия вообще опасна как таковая.

Если вы сможете избежать религии, вы станете по-настоящему религиозными. Если вы сможете избежать религии, вы сможете вступить в прямой контакт с сущим и Космосом.

Третий вопрос:

Не потому ли людям трудно избавиться от Бога, что он является их единственной надеждой, и они возлагают на него все свои ожидания? Похоже, очень трудно избавиться от ожидания, даже если человек замечает его и догадывается, что, скорее всего, оно приведет лишь к разочарованию.

Это правда. Очень трудно избавиться от ожидания, от надежды, потому что в вашей жизни нет ничего настоящего. Вы живете лишь надеждой, что завтра будет лучше. Вы живете, ожидая, что после смерти вы будете вечно наслаждаться райскими благами. Поэтому очень трудно избавиться от идеи Бога.

Но именно Бог мешает вам испытывать радость, наслаждение и экстаз прямо сейчас. Вы упускаете настоящее в надежде на будущее, а будущее неопределенно. Завтра никогда не наступает. Вы когда-нибудь видели, чтобы наступало завтра? Бог — это то же самое, что завтра, которое вот-вот наступит. И это только кажется, что оно приближается, но то, что наступает,— это сегодня. Завтра не наступает никогда. Все ваши надежды никогда не сбываются. Все ваши ожидания оборачиваются в конечном итоге разочарованием.