Право на ошибку - Валерия Воронцова

Лицо Рика разгладилось, он понимающе кивнул, но потом снова нахмурился:

– Дэн Прюэт? Сын Полли Прюэт?

– Ага, – поспешно закивала я.

– Мы учились с ней в одно время. Вечно они с твоей матерью что-то поделить не могли. Занудная была девица.

Хм, это интересно… Здоровая женская конкуренция или что-то помасштабнее?

– Сейчас не лучше, – хмыкнула я, позабавленная его определением Полли. – Мой руки, ужин уже на столе и остывает…

– Очередной кулинарный шедевр?

– Ну да, нужно же показать тебе, что такое нормальная пища…

Пронесло. Поверить не могу, что он так быстро узнал о прогуле! Здесь что, система быстрых оповещений?

После ужина, за которым мы проявили вежливый интерес к занятиям друг друга по будням, немного посмотрели телевизор. Так как я всегда была далека от телевидения, мне оставалось только поддакивать его комментариям и издавать многозначительные «угу» и «хм». Если бы я сказала, что в упор не знаю ни одного из всех этих известных участников шоу, это вызвало бы подозрения. Не бывает тинейджеров, не ориентирующихся в знаменитостях. Домучившись до финала программы, я, оставив дядю наедине с новостным выпуском, поднялась к себе в комнату с твердым намерением сделать уроки на завтра.

Лестница возмущенно заскрипела под моими шагами, напоминая, что не рассчитана для яростного топанья, в которое вылились мои нерадостные мысли. Притормозив на лестничной площадке, я оперлась руками о перила и опустила голову, стараясь утрамбовать в голове все события дня. Мой парень – оборотень, у меня раздвоение личности, и что я собираюсь делать? Уроки. Какой бред.

Толкнув дверь в свою комнату и начисто проигнорировав выключатель, я уверенно пробралась к своему столу, ни разу ни на что не наткнувшись в темноте. Нажав кнопку на настольной лампе, я скользнула взглядом по закрытому ноутбуку и остаткам шоколадного печенья. Потянувшись за тетрадями, снова вернулась к печенью, находя некоторое несоответствие. Я оставляла в упаковке три печенья, а не одно… Вот черт…

– Что-то ты долго… – лениво протянули за спиной, подтверждая только что посетившую меня догадку.

Резко повернувшись, я увидела Драга, вальяжно расположившегося на моей кровати с Ханой на груди.

Глава 8

– Ты что здесь делаешь? – прошипела я, смотря на него во все глаза. – Ты соображаешь, что дядя дома…

– …и не зайдет без стука, так что я успею исчезнуть раньше, чем у него даже появится подозрение, – подхватил Драгон, нагло улыбаясь и почесывая Хану за ушком.

– Сумасшедший… – выдохнула я, садясь на край напротив него. – Зачем ты пришел?

– Тебе какую из причин? – прищурился он.

– Все, – широко улыбнулась я, внезапно припоминая недавний сон.

– Хорошо, – важно кивнул Бриар. – Во-первых, я соскучился. Во-вторых, мне как-то быстро пришлось уйти, и мы не попрощались как следует. В-третьих, я обещал поговорить с тобой…

– Принимается, – благосклонно кивнула я, подставив руку, чтобы было удобнее сидеть. – Так… ты сказал, что вся твоя семья – оборотни, но не тигры. Я не понимаю… Разве вы живете не стаями… э… одного вида?

Драг улыбнулся, посмотрев на Хану на своей груди. Непоседа сладко мурлыкала, щурилась и то выпускала, то прятала коготки, несомненно наслаждаясь массажем. Предательница.

Ты просто завидуешь, – хихикнула шиза, и я отмахнулась от нее как от назойливой мухи.

– Мы все бродяги. Одиночки или изгои собственных стай, – тихо начал Драгон, смотря в стену. – Наверное, я начну с самого начала. Вообще, есть много критериев, по которым мы различаемся, но я скажу о том, который считаю главным для себя. Существует три вида оборотней. Те, кто перекидывается независимо от лунного цикла, те, кто способен принять звериную сущность только в дни полнолуния, и дикие, кто, однажды трансформировавшись, остался таким навсегда.

– А от чего это зависит? – с интересом спросила я, размышляя, достаточно ли удивления изображаю или нет. Это было так неприятно. Притворяться. И все же необходимо.

– От силы воли, возраста и желаний самого оборотня. Например, Эрелл, самая молодая среди нас, может перекидываться только в полнолуние, на все остальное ей пока не хватает контроля. Тяжело заставить тело поменять форму, когда дни для этого прошли и до следующего полнолуния далеко. Диким может стать любой. Для этого нужна какая-либо сильная эмоциональная встряска, то, что заставит отречься от всего человеческого и даст возобладать звериной сущности. Обычно это чувство потери, гнев или страх.

– Но ты не относишься к этим двум видам, верно?

– Верно. – Драгон посмотрел на меня. – Я могу поменять обличье в любое время, но для этого пришлось много работать над собой и по-настоящему этого хотеть.

Я задумчиво кивнула, не сомневаясь, что у него-то с самоконтролем все в порядке. Вспомнить хотя бы, как быстро сегодня на кухне он оправился от шока…

– Оборотнем можно стать от укуса? – задала я один из «фальшивых» вопросов.

– Нет конечно же, – захихикал Драгон. – Это все дурацкие фильмы, книги и домыслы смертных. Оборотень может родиться только от союза женщины вера и человека. Причем только в особый период, но в этом я не силен.

– А как же… Разве у вас не бывает супружеских пар? – недоуменно спросила я, продолжая играть в «ничего не знаю, но все интересно».

– Конечно же бывает! – казалось, искренне возмутился Драг. – Натан и Софи как бы наши родители, – он показал кавычки в воздухе, на мгновение отрываясь от Ханы, – семейная пара, а Эрелл родная дочь Софи. Джеда и Макс тоже пара… Ни один мужчина вер не способен дать потомства.

Я не стала спрашивать почему. Во-первых, сама прекрасно знала ответ, а во-вторых, Драгу не очень нравилась эта тема, судя по тому, как он хмурился.

– Так выходит… Софи пришлось… – Я многозначительно замолчала, оставив за кулисами то, что Эрелл не появилась бы на свет без участия простого смертного в роли… э… «донора». Интересно, как поступил Натан? Я слышала, что обычно мужчины-веры или убивают биологических отцов, или же, напротив, обеспечивают тех до конца жизни. Спрашивать об этом Драгона, разумеется, было бы верхом глупости.

– Да, но ни она, ни Натан об этом не жалеют, у них появилась Эрелл. – Бриар чуть смутился, наверное только сейчас подумав, что меня такие явно личные вещи касаться не должны, несмотря на мое любопытство.

Воцарилось неловкое молчание. Я смотрела на вертигра, мысленно выстраивая цепочку вопросов, примешивая к ним «фальшивки». Драг также изучал меня, а потом, протянув руку, переплел наши пальцы.