Константин Великий. Первый христианский император - Джордж Бейкер

Такими были люди, задававшие тон в торговых делах Йорка и рейнских земель. Без сомнения, Аврелий Меркуриал, не ленясь, лично занимался своим поместьем, которое первоначально принадлежало Юлии, а потом перешло в его собственность. Возможно, он, как и Юлия, был бриттом по происхождению и вел свой род от бригантов, которые с незапамятных времен владели землями Верхней Британии.

Не исключено, что он был почетным горожанином Йорка, – но точно мы этого не знаем. Возможно, он был дуумвиром и председательствовал на заседаниях эборакского сената, как Камилл и Цицерон председательствовали на заседаниях сената в Риме. Почти наверняка он был одним из декурионов.

Так это или нет, мы не знаем, но, судя по виду Аврелия Меркуриала с его аккуратной стрижкой и модной одеждой, он был не просто обывателем.

Материальное благополучие, чувство защищенности, образование и общественный порядок – вот силы, формирующие подобных людей. Они похожи на прекрасные цветы, выращиваемые в теплице. Они могли появиться и выжить благодаря легионерам. В Галлии, в Испании и особенно в Иллирии современники Аврелия страдали от упадка торговли и краха денежного обращения. Самому Аврелию пока везло больше. Как же выглядела вторая половина римского мира – военные?

Не надо далеко уходить от Йорка, чтобы найти свидетельства жизни военных, которые проходили через город или селились в нем. Среди каменных скульптур, хранящихся в музее, есть одна, которая знаменита не столько какими-то конкретными достоинствами, сколько тем, что она дает наглядное представление о характерах людей той эпохи, – это «Спящий солдат». Некоторые его особенности напоминают о древних религиях Малой Азии, которые берут свое начало в империи хеттов. Это фигура скорбящего Аттиса в хеттской шляпе, превращенной во фригийский колпак; однако не слишком умелый каменотес с широкой душой, который высек из камня эту фигуру, вероятно, мало что знал об Аттисе и вообще ничего не знал о фригийцах и хеттах. Поэтому он создал фигуру римского солдата, в тунике и плаще, с меховым капюшоном. Он опирался локтем на свой щит, подперев подбородок рукой. Точно так же тогда и позже стояли римские солдаты, глядя с башен Эборака на долину Йорка… Он стоит, навеки запечатленный в камне, – человек, подобных которому немало найдется и среди нас: крупный, может быть, слегка полноватый мужчина с прямым носом, тонкими губами и глазами навыкате. Его современные потомки чаще всего краснощекие, с крупными лицами… Это дружелюбный, спокойный, уравновешенный человек, не очень чувствительный; физически он силен, но довольно медлителен и тяжел на подъем; он легко подчиняется установленным правилам, общителен, но ничего особенного нам сообщить не может. Люди такого типа часто встречаются на полях для гольфа, где они играют и беседуют друг с другом ровно, без лишних эмоций. Никто не горел желанием встречаться в бою с целым легионом таких людей, приготовившихся к битве, под присмотром офицеров, под командой военачальников. Однако они сильны только вместе, по одиночке же ничего собой не представляют.

Эборак, почти с момента своего первого основания (а во времена Констанция ему, вероятно, было не более ста лет), был штаб-квартирой 9-го легиона, а впоследствии – 6-го легиона.

Эти легионы, по мере того как все больше бриттов получали римское гражданство и римское воспитание, стали пополняться рекрутами бритте кого происхождения и при Констанции стали практически полностью бриттекими. Сходный процесс наблюдался во всех приграничных провинциях империи. Однако в новой армии, маневренных войсках империи, подобный «местный» элемент не был представлен. Это были элитные войска, куда воины набирались исключительно по своим воинским качествам и (поскольку сражаться они могли при необходимости где угодно) по своему умению приспосабливаться к различным климатическим условиям.

В Британии при Констанции находились подразделения, укомплектованные воинами неримского происхождения – «союзниками», как их назвали век спустя крочо и алеманны. Алеманны уже знали тяжесть руки Констанция, поэтому их отношение к нему было особого рода. Будучи наемниками, служащими в соответствии с определенным договором, они были связаны со старым императором также некими личными узами. Будучи иностранцами, они не слишком интересовались внутренними делами римлян. Они любили и уважали человека, который ежемесячно выдавал им жалованье.

Маловероятно, что все те веяния, которые так или иначе проявлялись той зимой в Йорке, возникли случайно. Однако еще в меньшей степени они были сознательно спровоцированы Констанцием и его соратниками. Возможно, люди вспомнили те несколько случаев, когда Констанций публично провозглашал свою политику. Он был известен как сторонник низких налоговых ставок[20] и религиозной терпимости.

Естественно, подобные взгляды привлекли на его сторону многих людей, что выражалось как в пассивной поддержке, так и в позитивной оценке его действий. Вдоль берегов Британии и Галлии велась активная торговля, и торговцам была выгодна его политика в вопросах налогообложения. Жители Испании, не подпадавшей под юрисдикцию Констанция, по той же самой причине симпатизировали ему. Констанций, восстановивший приток британских товаров в Галлию, пользовался популярностью у местных торговцев и покупателей. Им нравились его принципы и методы руководства.

Христианство было связано тесными узами с торговым сообществом. Изначально христианство распространялось по каналам, созданным торговлей в империи. До какого-то момента это была религия торгового сообщества, а не сельского населения, в ней присутствовали и та же четкая система законов, интернационализм и универсальность, которые были характерными чертами торговой цивилизации. Христианство возникло на глубоко коммерциализованном и индустриализованном Востоке. Относительно низкий уровень экономического развития Британии того времени выразился в том, что преследования христианства не очень сильно ее затронули. Главная борьба разворачивалась на Востоке, в то время как в Британии власти придерживались принципа «и вашим, и нашим».

Британия могла похвастаться лишь одним знаменитым мучеником – Альбаном, хотя среди менее известных страдальцев назывались также двое жителей Честера и «еще много мужчин и женщин». При том что данных об этом весьма мало, они тем не менее свидетельствуют, что преследования христиан не затронули Йорка. Даже христианские историки, тщательно перечисляющие отвратительные деяния язычников, согласны с тем, что Констанций ратовал за милосердие и терпимость. Мы можем предположить, что в тех местах, куда распространялась его власть, он сдерживал слишком ревностных представителей городской администрации… В истории о смерти Альбана содержится одна характерная и важная деталь. Палач-легионер отказался привести в исполнение приговор и предпочел умереть за неподчинение приказу. Человека, совершившего казнь, постигла кара. Насколько точно изложена эта история христианскими авторами, неизвестно; но можно предположить, что казни христиан не были популярны в армии и что на тех, кто участвовал в них, смотрели с явным неодобрением.