Ты – моя половинка - Елена Вернер

– Мама, там что-то с мамой случилось! – твердил он в таком ужасе, что Кэролайн и сама поддалась панике. Оставив собственных детей дома, она побежала вверх по склону к ферме Донованов-Хорни. Карлайл несся в нескольких ярдах перед ней, огромными скачками в два раза больше его самого.

Он ворвался в дом, сотрясая его оглушительным криком:

– Мама!!!

– Я здесь, солнышко… – донеслось в ответ.

Джемма выбиралась из подвала, держа левую руку неестественно вывернутой. Оказалось, что она полезла в погреб, чтобы достать вишневый компот, и упала с лестницы: прогнила ступенька. Через час, пока доктор Нельсон гипсовал Джемме сломанную кисть, Кэролайн с внутренней дрожью высчитывала: Джемма упала в погреб, потеряла сознание от боли, очнулась и начала выбираться. Ровно столько времени понадобилось Карлайлу, чтобы домчаться от дома Сондеров до фермы… Теперь он молчал, спокойно наблюдая за действиями доктора, но от Кэролайн не укрылись взгляды, которыми обменивались эти двое: тревожный у него, успокаивающий – у нее.

В этот день Карлайл твердо решил, что станет врачом. Чтобы его любимая никогда не испытывала боли.

Главным занятием Джеммы теперь, когда Карлайл подрос, стало шитье, оно постепенно вытеснило ее заботы о ферме, тем более что там теперь всем распоряжались мистер Кроули и Оливер. После того как вся семья, включая дедушку с бабушкой, стала появляться в городе в новых нарядах, у горожан возник вполне резонный вопрос, где они это купили. Кэтрин с гордостью отвечала, что это все ее Джемма. В меру поудивлявшись, жительницы Локерстоуна стали забегать на ферму теперь уже не только за молоком, мясом или яйцами.

Сначала Джемма шила просто в свое удовольствие, и постепенно пришло осознание того, что она приобрела новую профессию, которая может принести в дом дополнительный доход. Так она оказалась лучшей портнихой в городе, которая за умеренную плату могла творить чудеса.

Джемма честно следила за модой, Роузи Сильвер каждый месяц передавала ей в руки кипу журналов, и несколько дней проходили в их тщательном изучении. Джемма рисовала в своем блокноте увиденные модели, изменяла их по своему вкусу, прикидывала ткани и отделку. Обитательницы Локерстоуна были не так раскрепощены, как думали о себе, и некоторые модели ни за что бы не надели – Джемма прекрасно отдавала себе в этом отчет. Быть похожей на Твигги[8] в крохотном Локерстоуне? Боже упаси, это просто нелепо. Но под карандашом Джеммы эти же модели становились воплощением привычного в этих местах вкуса.

Самой смелой в отношении одежды оказалась, как ни странно, Маргарет Китс, рассудительная тихоня, как все привыкли о ней думать. «Все теперь протестуют, – усмехнулась про себя Джемма, услышав слова Маргарет о наряде, который та собиралась заказать. – А кому тут еще протестовать, как не Маргарет? Красавица Бетси никогда не пойдет против устоев, мозгов не хватит…»

Маргарет первая надела в Локерстоуне мини-юбку. Джемма отлично знала, что бум мини уже прогремел по модным столицам мира, но не здесь, на самом краю британского острова. Поэтому появление Маргарет в чудесной зеленой юбке мини из джерси произвело фурор, даже несмотря на попытки Джеммы сгладить эффект за счет вполне приличного изящного жакета в тон. Не прошло и получаса после выхода Маргарет в свет, как на ферму уже явилась разгневанная матушка Мюриэл. Она долго не могла перевести дух, ее серая шляпка с пером и вуалью съехала набекрень, а изо рта вылетали нечленораздельные звуки:

– Вы… Джемма… Нет, я не позволю!.. Это недопустимо. Ей еще замуж… Вы понимаете? Недопустимо!.. И что скажут…

– Миссис Китс, – улыбнулась Джемма. – Если вы по поводу Маргарет и ее юбки…

– Ну а по поводу чего еще?!

– Она взрослая и рассудительная девушка. И сама решит, во что ей одеваться.

– Вам, Джемма, должно быть стыдно! – палец Мюриэл с артритными суставами затрясся перед самым носом. – Вы сами давно замужем! И меня не волнует, какие там у вас отношения с Оливером! Но это недопустимо, потому что Маргарет еще только предстоит устроить свою жизнь. Еще не хватало, чтобы ее посчитали распущенной из-за этого глупого наряда.

– Миссис Китс, – начала Джемма и тут же вспомнила, что когда-то говорила своей матери, Кэтрин, в ответ на подобные заявления. – Сейчас двадцатый век. Чтобы устроить свою жизнь, выходить замуж вовсе не обязательно.

– Ну знаете! – выдохнула после полуминутного оцепенения Мюриэл. Хватая ртом воздух, она еще силилась что-то сказать, но потом резко развернулась и ушла.

– И даже ее спина выказывала презрение ко мне, – со смехом рассказывала Джемма семье, сидя вечером за шитьем.

– Ох, Джемма, ты все такая же сумасбродка. Ну зачем злить людей? – покачала головой Кэтрин.

– Я не злю, мам, я отстаиваю их права.

Оливер залюбовался ее гордым видом. Она сидела рядом, такая любимая, далекая Джемма, его жена. Он уже открыл рот, чтобы сказать, что поражается ее смелости… В этот момент Карлайл поднял голову от рисунка, который чертил карандашами, сидя на полу, и протянул Джемме через всю комнату свой обожающий синий взгляд:

– Просто мама самая смелая и никого не боится.

Все засмеялись, Оливер стиснул зубы и судорожно сглотнул.

Происшествие с мини-юбкой Маргарет не отвратило клиентов от Джеммы, а наоборот, привлекло их еще больше. За мини пошли клешеные брюки. Даже туристки, приезжавшие в Локерстоун на лето, замечали наряды местных жительниц и стремились увезти с собой хотя бы что-то похожее. Джемма умело сочетала ткани, расцветки и текстуры, много экспериментировала – и бывала вознаграждена за это восторженными взглядами клиенток. Она давно уже поняла, что удовольствие, с которым женщина оглядывает в зеркале себя и свой новый наряд, пожалуй, самое приятное явление в ее работе.

Шитье и Карлайл – вот все, что занимало ее мысли на протяжении дня. Когда начинало вечереть, Джемма откладывала работу, останавливала жужжание швейной машинки и выходила на крыльцо – как она объясняла всем, подышать воздухом.

На крыльце она на мгновение прислушивалась. Потом выходила к калитке, от которой в три стороны разбегались тропинки, выбирала одну из них и неторопливо шла. Не проходило и пары минут, как на другом конце тропинки в липких сиреневых сумерках появлялась маленькая фигурка. Карлайл шел, едва сдерживая нетерпение. Он точно слышал, когда мать выходила на крыльцо и мысленно звала его. Кивнув приятелям на прощание, он тут же направлялся к дому, где бы ни находился. И всегда встречал ее здесь, на полпути к нему. Любая тропа неизменно приводила их друг к другу, и в дом они возвращались уже вместе, держась за руки, посмеиваясь и рассказывая что-нибудь из недавних мыслей, происшествий, новостей.

Кэтрин, бабушка Джеральдина, дедушка Уильям, мистер Кроули, работники фермы – все привыкли к этим совместным появлениям Карлайла и Джеммы по вечерам. Они были уверены, что Джемма подарила Карлайлу часы и назначает ему встречу каждый день, только никому об этом не говорит. Поэтому-то она так спокойна – ведь сын послушен и всегда приходит вовремя, не доставляя хлопот и волнений, которые когда-то Джемма причиняла Кэтрин.

Вот только никаких часов никто никогда у Карлайла не видел.

После их возвращения семья обычно садилась ужинать. В тот вечер (Джемма запомнила это совершенно отчетливо) на столе рядом с обыденным йоркширским пудингом исходил жирным соком ростбиф. Оливер рассказывал что-то о поставках и выгодном договоре, заключенном им днем. Джемма вежливо кивала, украдкой поглядывая на сына. Она заметила, что его волосы отросли и длинная прядь падает на лоб: «Надо бы подстричь, хотя ему так идет эта прическа! Но пусть лучше его зрение останется в порядке…» Миг – и он улыбнулся ей из-под этой пряди одними глазами. Оливер замер на полуслове и побагровел.

– Сядь нормально! – рявкнул он Карлайлу так, что все сидящие за столом вздрогнули. Джемма окаменела и внутренне подобралась, готовая броситься на защиту сына. Но Карлайл встретил окрик отца, вздернув подбородок.

– Я нормально сижу, – тихо, но твердо ответил он.

Стакан Оливера со стуком опустился на скатерть.

– Как с отцом говоришь? Щенок! Быстро встал и пошел в угол. И сегодня обойдешься без ужина.

Карлайл молча встал и неторопливо отправился в дальний угол столовой.

– Оливер… – мягко начала озадаченная – Кэтрин.

– Это уже ни в какие ворота! – Оливер перебил ее, брызгая слюной. – Ребенок отвратительно воспитан! Даже за столом сидит, развалившись! И все это потому, что вы все его чуть не в задницу целуете, вместо того чтобы нормально… растить!

Джемма резко встала, почти отшвырнув от себя тяжелый стул. Ее лицо заострилось от злости, и даже веснушки на нем стали бледнее.

– Можно? Тебя? – Не дожидаясь ответа Оливера, она покинула гостиную, и в спальне за ней хлопнула дверь.

В этот вечер Оливер высказал ей все.