Фланкер - Густав Эмар

— Угрозы! — воскликнул мексиканец, побледнев от бешенства.

— Принимайте мои слова, как вам будет угодно, но запомните их для собственной пользы; хотя я всего лишь искатель приключений, но даю вам в эту минуту урок честности, которым вам не мешает воспользоваться. Для меня не было бы ничего легче, как приобрести доказательства вашей измены: со мной тридцать преданных товарищей, которые по одному моему знаку обошлись бы с вами не очень вежливо и, обыскав вас постарательнее, без сомнения, нашли бы среди ваших благословенных лепешек, — произнес он с насмешливой улыбкой, — объяснение вашего со мной поведения с самой нашей встречи; но вы были моим гостем, и это вас спасло. Идите же с миром и не попадайтесь больше на моем пути.

Говоря последние слова, молодой человек взмахнул рукой и изо всей силы ударил хлыстом его коня. Бербериец, не приученный к такому грубому обращению, помчался стрелой, несмотря на все усилия всадника остановить его.

Дон Мигель с минуту следил за ним глазами, потом повернул в свой лагерь, от души смеясь над способом, каким он закончил разговор.

— Ну, ребята, — сказал он мексиканцам, — живее собираться в дорогу! До заката солнца мы должны прибыть к броду Рубио, где нас ждет проводник.

Через полчаса караван уже пустился в путь.

ГЛАВА XIII. Засада

Никакое обстоятельство, достойное замечания, не нарушило перехода каравана в этот день. Путешественники проходили неровную страну, перерезанную неглубокими реками, поросшую высокими деревьями и кустами хлопчатника, населенную птицами всевозможных видов и цветов. На горизонте желтоватой полосой извивалась река Колорадо, над которой парило густое облако тумана.

Как и предвидел дон Мигель, до брода Рубио добрались несколькими минутами ранее заката солнца.

Когда разбили лагерь и надежно защитили его фурами, тюками, стволами деревьев, расположенными оградой, посреди него была размещена таинственная палатка. Вскоре разожгли костры, и все уселись вокруг них отдыхать от дневной усталости. Дон Мигель приказал подать своего коня, сел на него и сказал собравшимся вокруг него товарищам:

— Друзья, очень важное дело вынуждает меня удалиться на несколько часов. Охраняйте лагерь как можно тщательнее в мое отсутствие, а главное, никого сюда не впускайте; мы находимся в стране, где приходится соблюдать величайшую осторожность для ограждения себя от измены, постоянно угрожающей и принимающей всевозможные виды, чтобы обмануть тех, которые по своей небрежности не остерегаются ее. Проводник, которого мы так нетерпеливо ожидаем, без сомнения, явится через несколько минут; многие из вас знают этого проводника в лицо, и, безусловно, все вы о нем много слышали. Быть может, он придет один, а может, приведет с собой еще кого-нибудь. Мы должны полностью довериться этому человеку; во время моего отсутствия он должен пользоваться безграничной свободой, уходить и приходить без малейшего препятствия — слышали вы меня? Исполняйте в точности мои приказания, впрочем, повторяю вам, я скоро возвращусь.

Махнув на прощание рукой, дон Мигель выехал из лагеря и направился к речке Рубио, вода в которой едва доходила до колен его коню, так что он легко переехал ее вброд.

Благодаря наказу начальника, внушенному, вероятно, свыше, караульные без помех выпустили из лагеря Верного Прицела — не предупреди он их, пришлось бы ему погибнуть, не получив вовремя помощи охотников.

Переехав брод, дон Мигель пустил коня вперед во всю прыть. Быстрая езда длилась около двух часов; путь лежал через густой кустарник. Наконец он въехал в лес.

Миновав ущелье, поросшее с обеих сторон густым лесом, молодой человек выехал к перекрестку, от которого в разные стороны разбегались тропинки, протоптанные дикими зверями, и в центре которого сидел индеец при полном военном параде; перед ним был разложен костер, он важно курил, а конь его стоял в ближних кустах, объедая молодые побеги. Завидев индейца, дон Мигель пустил коня еще быстрее.

— Добрый вечер, вождь, — сказал он, подъезжая к индейцу, и, легко соскочив на землю, дружески пожал ему руку.

— О-о-а! — сказал вождь. — Я уже перестал ждать моего белого брата.

— Отчего так? Я же обещал вам приехать сегодня сюда.

— Может быть, было бы лучше, если бы бледнолицый оставался в своем лагере: Олень воин, он открыл следы.

— Конечно, следов в прериях немало.

— О-о-а! Эти следы широки и были оставлены без всяких предосторожностей, это следы бледнолицых.

— Какое мне до этого дело, — беззаботно произнес молодой человек. — Уж не думаешь ли ты, что только я со своей шайкой брожу теперь по прериям?

Краснокожий покачал головой.

— Индейский воин никогда не ошибется в следах; это прошли враги моего брата.

— Почему ты так полагаешь?

Индеец, по-видимому, не хотел говорить яснее, он наклонил голову и через минуту ответил:

— Брат мой увидит.

— Я силен, хорошо вооружен и мало беспокоюсь о тех, кто думает напасть на меня.

— Десятеро сильнее одного, — наставительно сказал индеец.

— Кто знает! — ответил небрежно молодой человек. — Но не в этом дело. Я явился сюда за известиями, которые обещал мне сообщить вождь.

— Обещания для Оленя священны.

— Я это знаю, вождь, потому и не поколебался приехать сюда. Но время идет, я должен спешить к своим товарищам, а собирается буря, и, признаюсь, мне хотелось бы вернуться в лагерь до нее; постарайтесь же рассказать обо всем как можно короче.

Вождь утвердительно кивнул головой и указал рукой на место возле себя.

— Хорошо, вождь, начинайте же, я буду внимательно слушать, — сказал дон Мигель, садясь подле него на траву. — Прежде всего объясните мне, отчего я встречаю вас только сегодня?

— Оттого, что, как брат мой знает, отсюда до Небесной Горы не близко. Воин — простой человек. Олень совершил бы невозможное, если бы сумел прибыть раньше.

— Хорошо, вождь, благодарю. Теперь приступим к делу. Что было после нашей разлуки?

— Город Небесная Гора широко раскрыл ворота перед обеими белыми девушками, в городе они в безопасности, вдали от своих врагов.

— Они ничего не наказали передать мне?

— Нет, — сказал индеец неуверенно, — они счастливы и ждут.

— Странно, — со вздохом прошептал дон Мигель. Вождь пристально взглянул на него украдкой.

— Что думает делать брат мой? — спросил он.

— Скоро я буду с ними.

— Напрасно мой брат хочет это сделать — никто не знает, где они, зачем открывать их убежище?

— Скоро, надеюсь, я буду в состоянии действовать открыто, никого не опасаясь.

Мрачный огонь сверкнул в глазах краснокожего.