Право на поражение - Эдуард Катлас

Еще вчера Виктор вообще не владел магией иллюзии. Да и сейчас он не смог бы объяснить даже самому себе, как он творит заклинания школы, о которой знал только понаслышке. Самое близкое, что он мог наблюдать воочию, это была магия детей леса – но она по самой сути своей не поддавалась повторению людьми.

В базовой реальности он сделал ход, но отстал на шаг в той фантазии, в которой жили его глаза. Маг попал на поле, прямо рядом с демонами, ведущими свою битву, возможно, уже не первое столетие. Возможно, эта битва была не фантазией, а лишь воспоминанием подземного фантома о чем-то далеком, произошедшем тысячелетия назад. Это было не так и важно. Разница между воспоминанием, пробившим такую толщу времени, и обычной, только что возникшей выдумкой становится практически незаметна.

Возможно, он, этот умирающий демон, был когда-то одним из бьющихся в поле демонов или выдумал себя таким. Возможно, его враг на этом поле был его братом, или единственной любовью, или вообще это были последние два демона в той реальности бесконечного поля, в которую попал маг. Но теперь оба демона обратили взор на него. Их мысли, настолько сильные, обладающие властью над окружающим и громкостью, что были слышны даже магу, показали, что теперь он тоже участник этой битвы.

Демоны не считали нужным скрывать свое сознание от внешнего мира. От своих друзей, врагов, спарринг-партнеров. Только это и помогло Вику выдержать первые удары. Сначала шла мысль – предупреждение, и лишь потом – сам удар.

Ленивый бой, размеренный. Где на каждый выпад можно заранее выставить щит. Уклониться (чего демоны не делали, но Виктор этим не гнушался). Понятно было, почему демоны с таким энтузиазмом приняли нового игрока в свое состязание. Скука. И теперь у них появилось хоть что-то, что было способно эту скуку развеять.

Но маг не собирался оставаться в этой реальности навечно. Не хотел погибнуть в ней, постепенно слабея под ударами древних. И тем более не хотел навсегда стать третьим в этой игре, достигнув силы и мощи своих соперников, как услужливо рисовала ему несуществующая фантазия.

Белый столб чистого света опустился прямо с небес, настолько яркий, завораживающий и чуждый миру однообразия, что его появление отвлекло одного из демонов. Только для того, чтобы дать возможность Вику заглянуть в глаза второго. Глубоко-глубоко. В ту глубину, в которую боялся заглядывать даже сам демон и в которую никогда не решились бы опуститься его враги.

Там пряталось безумие, но этого можно было ожидать. Там были тысячелетия бездумной жизни – еще до зарождения ясного сознания людей, но все же немногим позже бессмысленности одинокого существования стихий. Там бились уничтоженные миры, съеденные враги, покоренные знания. И еще там была пещера, глубоко под землей, по которой шел маг со светящимся шаром на посохе и за которым, запинаясь, шли его друзья.

Виктор обернулся. Его отряд шел, держась друг за друга и почти вплотную приблизившись к нему, несмотря на его требования держаться поодаль.

Галлюцинация отступила, хотя ее осколки еще бились в глазах его спутников, отражались на камнях, пытались выползти из темноты коридора вдали.

Ее осколок навсегда засел в сознании Виктора, осколок демона, медленно гибнущего в течение тысячелетий на дне мира. Все было не просто так. Демон не просто так продолжал поиски существ, способных к осмыслению окружающего мира. Пусть не таких сильных, как он, для древнего сила давно перестала быть определяющим фактором. Демон, даже умирая, хотел что-то оставить в этом мире. Частичку знаний, осколки истории.

Пусть хоть одно легкое чувство, его эмоции, которые были тогда, на этом бесконечном поле, в этой битве двух друзей-врагов-любовников-братьев. За тысячелетия демон наверняка погубил множество существ, возможно даже – людей, испытывая их, заставляя поглотить хотя бы частичку его самого, его мыслей эпохи хаоса, которые сами были похожи на бред. Но, наверное, впервые он сумел найти сосуд, который оказался способен принять.

Виктора стошнило. Древнее зло отступало, пряталось где-то, уходило в другую реальность, в реальность смерти созданий хаоса. Уходило вслед за остальными, уходило, пожалуй, последним, заваливая проход между мирами после себя. Демон окончательно покидал мир Виктора.

Хаос оставался, прятался глубоко в сознании мага, прятался в виде чувства восторга, прятался в виде бесконечного пшеничного поля, бесконечного синего неба, бесконечно далекого горизонта. Чувства полной власти над окружающим миром, чувства того, что окружающий мир – это всего лишь декорация для забав мыслящих, и не более.

Вместе с этим чувством, под его прикрытием, пришли какие-то осколки знаний, несвязные, отрывочные, но это были обрывки таких фундаментальных знаний об окружающем мире, что даже они несли в себе великие открытия для мага.

Все это переполняло Вика, и его желудок пытался избавиться от лишнего, хотя маг осознавал, что так просто ему не отделаться. Сила чистых, незамутненных и простых эмоций демона была настолько велика, что человеческой оболочке оказывалось физически невозможно удерживать их в себе.

Виктора тошнило до тех пор, пока он не свалился на землю прямо рядом со своей рвотой и не свернулся в позе эмбриона. Друзья оттащили его в сторону, положили на все мягкие вещи, которые сумели найти, и накрыли своими плащами, чтобы хоть как-то согреть.

Виктор не спал. Его глаза были открыты. Он лежал, укрытый грудой одежды, свернувшись калачиком, и непрерывно дрожал.

Они выставили усиленный дозор и спали по очереди. Кто-то нашел рядом ручей, и несколько раз его поили. Вечность проходила за вечностью, а маг все лежал, смотрел на стену, почти не моргая, и дрожал.

Фантом вернулся. Пятый маршрут, и все с тем же успехом. Тупики, завалы, коридоры, уводящие в сторону, противоположную от нужной. Факелов было немного, никто не думал, что им понадобятся факелы. Пока Даниэль исследовал пещеры, они жгли лучины, щепку за щепкой. Сидели бы вообще в темноте, но все боялись упустить хотя бы малейшее изменение в состоянии мага, поэтому кто-то постоянно сидел с лучиной и смотрел за Виктором.

Но Виктор не приходил в себя. Дрожь постепенно прошла, и одно это было хорошо, потому что в какой-то момент эта дрожь стала переходить в конвульсии. Теперь хотя бы по одному поводу можно было не беспокоиться.

Но Виктор не заснул. Он все еще находился под действием чар подземного чудовища. Само чудовище исчезло, но ущерб, нанесенный им магу, нет.

Вик даже не моргал, и в какой-то момент его глаза перестали блестеть – настолько они пересохли. Тогда Рему пришлось насильно закрыть ему веки. А потом открыть и снова закрыть, чтобы хоть как-то смочить их слезой. Рем, который сидел рядом с Виктором дольше всех остальных, уже начал думать, не придется ли поливать глаза мага водой, чтобы они не высохли окончательно. Он уже вливал несколько раз воду в горло друга – благо глотательные движения Виктор все-таки совершал. Но не моргал. Казалось, маг увидел где-то там, в своих кошмарах, что-то настолько удивительное и ужасное, что просто не мог больше моргнуть ни разу.