Невидимые знамена - Кира Измайлова

Они заночевали в чьем-то доме. Вернее, ночевала Шура, а куакки снова пели до утра, на этот раз иначе, мягче, что ли, и девочка снова вспомнила о доме. Она старалась делать это как можно реже, иначе впору было полезть в петлю или утопиться в этом самом болоте! Ей что, она жива-здорова, даже относительно благополучна, а родители? Что они думают? Как давно ищут ее и сколько еще будут искать?

За мощным хором куакки никто не расслышал бы всхлипываний, можно было плакать, сколько вздумается. Она и плакала, пока не уснула…

Они задержались в поселке на сутки – Куа-Тан сказала, что иначе они выйдут к границе Брогайхи слишком рано, и Шуре придется долго ждать остальных. Девочка не возражала: болотный народ ей нравился. Они, конечно, были странными созданиями, но не враждебными. Надо думать, ровно до той поры, пока к ним никто не совался: Шура видела то ли шуточные, то ли тренировочные поединки юношей-куакки и невольно задумалась, а сумел бы, например, Тиррук совладать с болотником, даже будучи вооружен мечом?

Вот только происходящее за пределами Брогайхи куакки интересовало мало.

– Люди приходят и рассказывают разное, – сказал девочке один из них, старый, с дряблой тусклой кожей, на одном глазу у него было бельмо. – Мы слушаем и запоминаем, нам интересно, но никогда никому не говорим, нет, не говорим. Мы знаем, как бывает, от тех же людей, да, знаем. Потом придут другие и скажут, что мы предатели, и будут охотиться на нас. Брогайха защитит нас, защитит, но люди упорны, и у них есть те, кто умеет посылать большой огонь!

«Наверно, он о магах,» – догадалась Шура, а старик (его звали Куа-Ххан) продолжал:

– Мы не ходим к людям и не пускаем их в сердце Брогайхи. Хорошо, они заняты своими делами, да, заняты, им не до секретов наших болот!

– Но вы можете случайно пострадать, если люди будут воевать, – осторожно сказала Шура.

– Кто пойдет воевать в Брогайху? – хрипло рассмеялся Куа-Ххан. – Люди не могут ходить по трясине, их животные тоже, и они боятся!

– Но вдруг кто-то будет прятаться в болотах или попытается пройти дальше, чтобы укрыться от врагов?

– Тогда пусть проходят, мы пропустим их, как пропустили твоих людей, – ответил старый болотник. – Но мы им не покажемся, не покажемся. О нас мало кто знает, только верные люди, которых мы испытали, да, испытали. Им мы даем цветы и травы в обмен на разное интересное, а другим незачем слышать о куакки!

– Я никому не скажу про вас, – пообещала Шура. – Только меня же все равно спросят, как я умудрилась пробраться через Брогайху!

– Скажи, что случайно оседлала водяного бегуна, и он перенес тебя, – сказала Куа-Тан, подошедшая неслышно. – У нас рассказывают такие сказки, да, сказки. Твоим людям будет не до правды!

И Шура согласилась, что это, скорее всего, в самом деле так…

А потом был еще один день верхом на водяном бегуне, на исходе которого Куа-Тан спустила девочку на землю и спросила:

– Видишь желтые цветы, Шур-рой?

Шура обернулась, присмотрелась.

– Вижу.

– Иди за ними, они не растут над топью, никогда не растут, – сказала болотница. – Увидишь, скоро Брогайха кончится. Остановись там и жди, твои люди будут здесь еще до захода солнца, да, до захода! А куакки дальше не ходят.

– Спасибо вам, – искренне сказала Шура. – Но я так и не поняла, почему вы мне помогли! Куа-Ххан не очень-то хорошо отзывался о людях, а я…

– Ты головастик, – серьезно ответила Куа-Тан. – Головастики должны быть со своими взрослыми, да, должны! Неважно, куакки или человек, таков закон!

«Где-то мои взрослые…» – печально подумала Шура.

– Прощай, Шур-рой, – сказала болотница. – И не ходи больше в Брогайху! Куакки могут и не подоспеть, а хаммы ждут добычи, да, ждут!

– Хорошо, – кивнула девочка, решив, что по доброй воле уж точно больше не сунется в болото. – А вы…

Договаривала она уже в пустоту: водяной бегун канул в топь, только круги разошлись, исчезла и Куа-Тан, незаметная в своей одежде среди деревьев.

Не оставалось ничего, кроме как идти по дорожке, обозначенной желтыми цветами. Парило, должно быть, к грозе, но в одежде из травы кьян не было жарко, болотница не обманула…

Скоро изменились деревья: всё чаще стали попадаться прямые и стройные, светлые корой, а не черные и замшелые, а потом под ногами расстелился целый ковер желтых цветов. Брогайха закончилась.

Шура прошла еще немного вперед, нашла поваленное дерево и стала ждать. У нее было при себе немного еды (Куа-Тан брала с собой в дорогу), и она перекусила, чтобы не терять времени даром.

Потом насторожилась – послышался какой-то звук. Человеческий голос! Кто-то отчаянно ругался, продираясь сквозь заросли, а кто-то хныкал, слышны были и другие голоса…

– Чтоб мне провалиться! – услышала Шура. – Неужто вышли?! Слышите? Вышли!

– Да быть не может! – это был голос Нитмайи, и девочка не удержалась:

– Может, может! Брогайха тут кончается!

Воцарилось молчание, потом раздался треск кустов, и на поляну вывалились двое, Нитмайя и Тиррук, изодранные, грязные и взмокшие.

– Ты! – женщина схватилась за сердце в точности таким же жестом, каким хваталась пожилая учительница химии в Шуриной школе, когда класс начинал сходить с ума. – Откуда?!

– Стой, стой, вдруг это болотные духи морочат! – остановил ее Тиррук, подозрительно присматриваясь к девочке.

– Болото кончилось уже, – оттолкнула его Нитмайя и сгребла Шуру в охапку, стиснув так, что та охнула. – Ты как тут оказалась? Мы ж думали, утонула ты!

– Едва-едва не утонула, – ответила девочка. – Вернулась за Одноглазом, а потом ваших следов не нашла, заблудилась, два дня плутала и чуть в трясину не угодила… А там чудовище! – вовремя вспомнила она слова Куа-Тан и сообразила еще, что название водяного бегуна ей звать неоткуда. – Я прямо ему на спину упала, а оно как помчится! Я только и боялась, как бы оно не нырнуло! А потом оно меня скинуло, я смотрю, вроде лес светлее стал, пошла и вышла вот сюда…

– Чудеса! – покачала головой Нитмайя. – Что за чудовище-то?

Шура, как могла, описала, понимая, что ложь ее шита белыми нитками, и Джамдир наверняка ее уличит.

– Повезло тебе! – присвистнул Тиррук. – Слыхал я байки – это водяной бегун. Когда-то попадался в других местах, говорили, если его укротишь, будет носить по воде, как посуху!

– Вот, видно, кому всё наше везение досталось, – сварливо ответила Нитмайя, не отпуская Шуру. – Ведь не утонула, с голоду не умерла… у тебя, никак, было что с собой?

– Хлеба немного и мясо вяленое, – на ходу придумала Шура. – Я по привычке отложила, иногда ночью есть хочется, вот пригодилось! А с водой плохо было, грязная ведь, терпела, пока могла, потом нашла пень старый, а в нем дождевая вода скопилась…