Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева - Сергей Чертопруд

Арестовали М. Рёча в середине 1984 года по наводке перебежчика из управления «Т» ПГУ КГБ В. И. Ветрова, который сотрудничал с французской разведкой. При обыске в его письменном столе нашли множество секретных документов, которые содержали информацию о беспилотных разведывательных летательных аппаратах; об оружейной системе «Торнадо» MW-1, а так же руководство по техническому обслуживанию американского истребителя F-15.

Рёч, по заключению экспертов, кроме совершенно секретных документов по «Торнадо», выдал советской внешней разведке: данные о технике беспилотного разведчика, способного подныривать под вражеские радары, оставаясь незамеченным; чертежи всех построенных в ФРГ спутников; полную документацию о боевом танке «Леопард-2»; планы конструкции космической лаборатории «Спейслаб», а также секретные военно-технические исследования и документы о планах НАТО[181].

Его приговорили к восьми с половиной годам тюрьмы. Однако он отбыл лишь незначительную часть своего срока. В августе 1987 года его обменяли на агента ФРГ.

В начале 50-х годов советской разведкой был завербован канадский ученый X. Хэмблтон. В 1956 году он получил пост аналитика по экономическим вопросам в секретариате НАТО и благодаря этому смог передать в Москву сотни конфиденциальных документов. Хотя уровень его допуска к секретным материалам был относительно невысок, но он смог регулярно информировать по вопросам ядерной стратегии НАТО, о современных вооружениях, а также о перспективах микроэлектроники и лазеров.

В 1979 году канадская контрразведка вышла на советского агента, но его не привлекли к уголовной ответственности в обмен на исчерпывающие признания. Однако ему не повезло с властями Великобритании — у него было также и британское гражданство. Когда в 1982 году он приехал в эту страну, то был арестован и приговорен к 10 годам тюрьмы за шпионаж[182].

О ценности этого агента говорит тот факт, что в июле 1975 года он тайно приехал в Советский Союз и встретился с председателем КГБ Ю. В. Андроповым[183]. Состоялась ли такая встреча на самом деле или это фантазия западных журналистов — ответ на этот вопрос хранится в секретных архивах СВР РФ.

Другое подтверждение его ценности — с 1967 года связь с ним поддерживал разведчик-нелегал подполковник ПГУ КГБ Н. Л. Земеник (Р. Герман, Дуглас)[184].

В начале 60-х годов сотрудник вашингтонской резидентуры Бухаров случайно познакомился с американским сержантом, который служил в службе безопасности одной из военных баз и занимался вопросами учета и охраны секретных документов. За деньги он согласился добывать наставления по ракетам «земля — воздух» и по различным системам управления полетом ракет[185].

Пять лет проработала сеть советской внешней разведки в центре военно-морского судостроения. Руководил ею К. Лонсдейл (К. Т. Молодый). Он прибыл в Лондон 3 марта 1955 года и лишь в 1961 году был разоблачен. Причина провала — арест двух его агентов Г. Хафтона и Э. Джи. Они работали вольнонаемными служащими в исследовательском отделе адмиралтейства, расположенного в Портленде — основной базе атомных подводных лодок Королевских ВМС.

Они передали Лонсдейлу документы по противолодочной обороне, конструкторские планы британской атомной подводной лодки «Дредноут», материалы испытаний прибора для определения расположения подводных лодок. Объем переданных материалов превысил три тысячи страниц.

Перед судом 18 марта 1961 года предстало пять человек. К. Лонсдейл получил 25 лет тюрьмы, его помощники (курьер и радист) супруги Крогеры по 20 лет, а Г. Хаф-тон и Э. Джи по 15 лет[186].

В конце 1962 года офицер советской внешней разведки В. Золотаренко завербовал специалиста по множительной технике (делал фотокопии документов). Агент работал в консультативной группе по научным исследованиям в области аэронавтики. Это подразделение НАТО специализировалось на аэронавтических исследованиях и разработках. Его арестовали 20 декабря 1980 года и 7 февраля 1984 года суд присяжных города Парижа приговорил его к 10 годам тюремного заключения[187].

В 1963 году английский физик Д. Мартелли, который до ареста работал в лаборатории управления по атомной энергии в Колхэме, был признан невиновным и освобожден из-под стражи в зале суда, несмотря на то, что у обвиняемого во время обыска нашли записи встреч с офицером советской разведки И. Карпековым и другими сотрудниками ПГУ КГБ, частично использованный комплект одноразовых шифроблокнотов, а также инструкции по пересъемке документов. Адвокаты выстроили линию защиты, активно используя тот факт, что их подзащитный не имел официального допуска к секретным сведениям, а набор шпионского оборудования не может служить доказательством совершения преступления[188].

В 1965 году агент советской разведки М. Норвуд начала разработку гражданского служащего, который проходил в документах Центра под псевдонимом Хант. Его вербовка состоялась в 1967 году, после чего в течение 14 лет он передавал в Москву информацию научно-технического характера и сведения о продаже оружия Великобританией. В конце 70-х годов лондонская резидентура выплатила ему 9000 фунтов стерлингов для того, чтобы он смог организовать собственный бизнес. При этом расчет делался на то, что он сможет использовать открывшуюся возможность для передачи советской разведке подпадающих под эмбарго западных технологий[189].

В середине 60-х годов к сотрудничеству с ПГУ КГБ был привлечен сотрудник совместного швейцарско-французского предприятия, связанного со строительством самолетов типа «Мираж». В то время одна из западноевропейских стран заказала во Франции для военных целей 57 самолетов типа «Мираж», пять из которых военное ведомство решило переоборудовать в самолеты-разведчики, поручив эту работу концерну «Филипс» в Цюрихе. Кроме того, этот концерн приступил к. изготовлению компонентов для системы ПВО под кодовым названием «Флорида». Она представляла собой полуавтоматическую систему дальнего обнаружения противника с использованием ЭВМ[190].

В апреле 1975 года в советское посольство в Мехико зашел странный посетитель. Он рассказал, что его друг готов продавать американские военные секреты. Вот так Э. Ли и его приятель К. Бойс стали агентами КГБ. О ценности переданной ими информации говорит тот факт, что Э. Ли, формально не имевший допуска к секретной информации, был приговорен к смертной казни, а его напарник в обмен на молчание получил всего лишь 40 лет тюрьмы.

Дело в том, что они позволили советским специалистам приоткрыть одну из тщательно охраняемых американцами тайн — различные аспекты использования спутников-шпионов. К числу таких проектов относилась программа «Риолит», которую куратор из КГБ во время инструктажа Бойса охарактеризовал как «многоцелевую электронную систему тайного наблюдения». «Риолит» должна была сменить другая программа — «Аргус». Об этих программах ничего не говорилось на суде. Зато упоминался проект «Пирамидер», описанный заместителем директора ЦРУ по науке и технике Л. Дирксом как «системы, обеспечивающие средство связи с агентами ЦРУ, иностранными агентами, установленными датчиками, и запасные средства связи для объектов за рубежом». Агенты должны были связываться со спутниками с помощью портативных трансвиров.

Агентов арестовали в январе 1976 года. Один из них, для покупки очередной порции наркотиков, попытался продать куратору из КГБ секретные материалы. Учитывая то, что встреча была неотложной, парень просто перекинул пакет через ограду советского посольства. Местная полиция решила, что это бомба и приняла необходимые меры. В Москве не очень переживали о потере ценного источника информации. К. Бойс был трудно управляемым человеком и не хотел учиться. Советская разведка была готова заплатить 40 тысяч долларов за его учебу в аспирантуре. Правда, от него требовалось поступить в Госдепартамент и продолжить карьеру шпиона[191].

Поздней осенью 1979 года сотрудник вашингтонской резидентуры завербовал выходца из Перу. После службы в американской армии агент работал плотником, а по вечерам убирал офисы в пригороде Вашингтона Кристалл-сити — месте концентрации организаций, связанных с национальной безопасностью США. У него было странное хобби — «мусорология». Наиболее интересные бумаги из мусорных корзин он приносил домой и внимательно изучал. Ведь в них писали то, о чем не говорили в вечерних новостях по телевизору.

Причины его сотрудничества с советской внешней разведкой так и остались загадкой. От денег он категорически отказывался. Может быть, это были идеологические мотивы, а может, желание эффективно использовать добытую таким экзотическим путем секретную информацию. Трудно сказать, но перечень переданных материалов впечатляет. В 1982 году доля его сообщений составила более 50% в ежегодной сводке наиболее важных данных, полученных по линии внешней разведки и стран Варшавского договора.