Итоги № 20 (2012) - Итоги Итоги

Стильная пожилая красотка, балерина Баланчина Мэррилл Эшли, в числе трех других американских специалистов передававшая оригинальный текст «из ног в ноги», поведала журналистам, что балерины Большого многое делают не так, как она привыкла, но все же хороши. Добавим: и обильны — Большой выставил по три состава солистов на каждую часть, и, хотя никакого секретного оружия в лице новичков не обнаружилось, выглядели все достойно. Ничуть не вульгарными «рубинами» смотрелись Нина Капцова и Андрей Болотин, а Екатерина Крысанова и Александр Волчков выглядели хорошо ограненными «бриллиантами».

И жить бы Большому да радоваться, но... Зря он получил добро на новое оформление. Видно, очень уж хотелось театру освоить изрядный бюджет. А в результате декор мешал артистам танцевать, а зрителям — смотреть. Отношения «обертки» и «начинки» в балетном театре традиционно напряженные, но в случае с Баланчиным, всегда приносившим вторичное в жертву танцу и музыке, получился просто конфуз. Очень много цветных камней. Очень много вульгарных расцветок. Много блеска, кричащего богатства и неизбежно следующей за ними бессмыслицы. Звучит крамольно, но даже оригинальные, весьма умеренные в смысле блеска костюмы Барбары Карински порой выглядели излишеством для насыщенного балетного действа. Сейчас же «улучшенные» до невозможности каменьями пачки оттянули зрелище от тонкой гармонии музыки и движения в сторону ее величества Вещи. Так что у гламура — праздник. Вряд ли театр добивался именно этого, хотя, может быть, я ошибаюсь.

Принцы Госплана / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга

Принцы Госплана

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  Книга

Вышла книга Фрэнсиса Спаффорда «Страна Изобилия»

Плановая экономика, в общем, никогда не казалась российским авторам достойной темой для поэтического высказывания. Со времен оттепельных романов Аксенова и Гладилина мало кому удалось всерьез проникнуться идеей пятилетки за четыре года, рекордными сроками строительства очередной ГЭС или, скажем, нормами выработки вискозного волокна на каком-нибудь заводе в Воронежской области. Для нас, наследников Страны Советов, вся эта проблематика подернута серой пленкой тошнотворного абсурда. Мы генетически не способны разглядеть в унылом кафкианском безумии прогнозируемого товарного дефицита красоту и величие первоначального замысла. Нас не трогают и не вдохновляют ни победы, ни разочарования, ни поражения на «плановом» пути (как мы теперь знаем, трагически тупиковом).

Нас — нет, а вот англичанина Фрэнсиса Спаффорда, счастливо лишенного персонального опыта в этой области, вполне себе да. Его книга «Страна Изобилия» — поэтичная и в то же время достоверная попытка воссоздать панораму советской жизни с точки зрения экономики социалистического планирования. На самых разных уровнях — от прекрасной и безумной идеи, рождающейся в мозгу профессора-математика в конце 30-х годов, до почти детективной истории с поломкой новенького станка на прядильном заводе — Спаффорд разворачивает перед нами перспективу эпохи, когда торжество принципа «от каждого  — по способностям, каждому — по потребностям» казалось делом ближайшего будущего.

Визит Хрущева в США и история любви двух юных конъюнктурщиков-комсомольцев, Американская выставка в Сокольниках и расстрел «мясного бунта» в Новочеркасске, работа по созданию ЭВМ и роды в советской больнице, мечты биологов из Академгородка и косыгинские реформы — действие книги Спаффорда охватывает конец 50-х, 60-е и самое начало 70-х годов. Определить ее жанр практически невозможно: фокус авторского внимания непринужденно переносится из головы предсовмина, грезящего о мирном соревновании с Западом, на крышу здания, откуда вот-вот откроют огонь по трудящимся, оттуда — еще выше, на некие абстрактные небеса экономической науки, а оттуда стремительно вниз, в голову простого советского инженера... Наряду с вымышленными персонажами в «Стране Изобилия» действуют реальные исторические лица (иногда они укрываются за прозрачными псевдонимами), а эмоциональные и экспрессивные диалоги героев соседствуют с фрагментами едва ли не академическими по тону. Сам автор в предисловии категорически отрицает документальность своей книги, однако в конце приводит многостраничный список литературы и подробнейший комментарий, объясняющий происхождение в тексте каждой, даже самой маленькой детали.

Документальный роман? Гуманитарный нон-фикшн? Что-то третье, еще не получившее устойчивого наименования?.. Так или иначе, именно чересполосица сюжетов и ракурсов вместе с широчайшей палитрой интонаций и стилей создает внутри книги Спаффорда ощущение колоссального простора и объема, превращая «Страну Изобилия» в подлинную эпопею — захватывающую, масштабную и полифоничную. Взгляд из-за рубежа на нашу сравнительно недавнюю историю оказывается одновременно и доброжелательным, и пронзительным. Ухитрившись рассмотреть прекрасное, трагическое и волнующее в плановой экономике СССР — там, где мы привыкли видеть лишь усыпляющую скуку, Фрэнсис Спаффорд возвращает нам значительный кусок нашего собственного прошлого. Поэтому адекватной реакцией на его книгу будет, пожалуй, самая искренняя благодарность — и читательская, и чисто человеческая.

Предписано петь / Искусство и культура / Художественный дневник / Опера

Предписано петь

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  Опера

Продолжается IV Международный конкурс оперных артистов Галины Вишневской

Шесть лет назад этот конкурс стал самой обсуждаемой новостью московской музыкальной жизни. Прежде постоянным вниманием к молодым голосам отличался только Конкурс имени Чайковского, но после череды скандалов доверие к нему пошатнулось, и он до сих пор отмывает свое доброе имя. Конкурс Вишневской начался как будто бы с чистого листа, но не совсем так: шлейфом к нему прилагалась профессиональная репутация Галины Вишневской, умевшей и не боявшейся петь.

От мероприятий такого рода он отличается очень внятным регламентом. Молодым певцам предписано исполнять только оперный репертуар, никаких романсов, переложений, камерных упражнений — нужно не только показать свои технические возможности, но и продемонстрировать умение войти в роль. Для артиста оперы это крайне важно.

Учредили эту историю по инициативе Галины Павловны Министерство культуры России, департамент культуры Москвы и Центр оперного пения Галины Вишневской. По общему согласию сошлись на формате биеннале, раз в два года, — все равно таланты родятся не чаще. Соревнование проходит в четыре этапа: сначала отбраковка по видеозаписям. Потом два тура под аккомпанемент фортепиано, на которых претендент исполняет оперные арии с непременно одной русской. Наконец, третий тур в сопровождении симфонического оркестра — и тут тоже непременно нужна одна отечественная ария.

В трех предыдущих конкурсах участвовали больше 800 певцов со всего света, и победители востребованы на лучших сценах от Большого и Мариинского до театров Вены и Парижа. Четвертый по счету конкурс обещает поддержать традицию. К 15 апреля закончился предварительный отбор, следующие два тура пройдут в Центре оперного пения 17—20 мая, а 22-го на сцене МАМТа состоится финальный раунд, по итогам которого наградят новых лауреатов. Как водится, женские и мужские голоса оценят отдельно, и наградной конверт варьируется от 150 до 450 тысяч рублей, не считая шести оригинальных спецпризов. Но это только первый уровень успеха. Заглянуть дальше помогает список членов жюри, в котором заседают восемь руководителей известнейших мировых оперных институций. Например, кастинг-менеджер театра «Ла Скала» Илиас Цемпетонидис или президент Равеннского фестиваля Кристина Маццавиллани Мути. Возможно, конкурсантам-счастливчикам повезет с предложениями, от которых они не смогут отказаться.

Сидеть не вредно? / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга

Сидеть не вредно?

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  Книга

Вышел в свет сборник «Лимонка» в тюрьму», составленный Захаром Прилепиным