Драконья Пыль. Проклятие Ирвеона (СИ) - Шию Ольга

— Вулкан за неуплату отключили?

— Ага, — Черный повернул донельзя довольную морду. — Полетаем?

И эта зараза, нагло подмигнув, рухнула с Башни.

Все мои внутренности, мозг и душа остались на крыше. И только вопящая оболочка вместе с драконом штопором неслась к земле. У самой земли он расправил крылья и взмыл вверх, потом снова вниз, и снова вверх, и мертвая петля, куда уж без нее?

Он резвился в потоках ветра, как дельфин в волнах. И я прекрасно его понимала. Вдоволь накувыркавшись, он обернулся. Огромные глаза сияли, пасть растянулась в довольной ухмылке. Я рассмеялась в ответ. Дракон понимающе кивнул и помчался дальше, закладывая виражи, опускаясь к земле, огибая пышные ивы, скользя над рекой.

Я склонилась в сторону, мое отражение, подернутое водной рябью, было счастливо. Ветер обнимал, ерошил волосы, тысячи запахов — речной тины, влажной земли, цветов, скошенной травы — мешались в дурманящий и одновременно бодрящий букет. Сказал бы мне кто-нибудь еще неделю назад о полетах на драконе — ни за что бы не поверила, но в тот момент, когда подо мной с дикой скоростью проносилась цветущая земля я впервые почувствовала, что жива.

Осень будто не коснулась Наронетора. Деревья и травы подставляли листья по летнему жаркому солнцу. Над цветами гудели огромные пчелы, в кронах деревьев гремели птичьи хоры.

Дракон пронесся над зарослями камыша, зацепил лапой мохнатые метелки, обрушивая на реку метель белого пуха. Прямо перед нами из тростника выпорхнула стайка крупных оранжевых костёрок, дракон вильнул, но все равно задел нескольких бабочек хвостом. Те с легкими хлопками взорвались, рассыпая искры, как заряды крошечных фейерверков.

Я вжалась в драконью спину. Он развернулся, завис, тяжело взмахивая крыльями. Серые, растерявшие пыльцу костёрки, пьяно повиливая, нагоняли более удачливых, все еще огненно-ярких товарищей.

Мы понеслись дальше, внизу показалась крошечная деревушка — домов шесть. В высокой траве у ограды мелькнуло белое пятно. Еще и еще. Я похлопала Черного по боку, привлекая внимание. Дракон заложил вираж, сделал над домами полный круг и, не снижаясь, пулей помчался обратно. Задорный настрой исчез, как пыльца с крыльев костёрок. А на вершине изрядно уменьшенной расстоянием Башни, стоял крошечный человечек.

Арон стоял, скрестив руки на груди. Ветер трепал свободную рубашку. Волосы, то становились дыбом, то прилегали к голове. Надо думать, я выглядела не лучше.

— Смотрю, с твоими крыльями все в порядке, — заметил он, когда дракон зацепился за парапет.

— Ага… Слушай, мы там нашли кое-что. Надо бы слетать проверить.

Не расспрашивая ни о чем, Властелин помог мне спуститься и запрыгнул на мое место.

— Пока мы не вернемся, не бродите по коридорам. Дождитесь нас тут, — Арон кивнул на прощание, и дракон сорвался в пропасть. На этот раз он не дурачился, а строго, как по нитке двинулся к деревушке.

Я заглянула за край парапета. Мда, Рапунцель, такую косу тебе не вырастить. У подножия Башни сгрудились полускрытые зеленью постройки, засыпанная обломками камней дорога вела на восток, на обочинах чернели провалы с кружевом все той же пышной зелени по краям. И нигде, на десятки километров вокруг — ни единой живой души.

Я обхватила себя на голые плечи — в полет я отправилась в безрукавке, не накинув ничего сверху. Но трясло меня не от холода. В траве возле домов в опустевшей деревушке белели гладкие, иссушенные солнцем черепа. Много черепов.

Глава 9

Хозяин Башни задерживался. Сидеть на крыше стало скучно и неуютно. Беспокойные соседи — крупные черные вороны — с интересом таращились на меня с облюбованного парапета, и изредка перебрасываясь скрипучими фразами на своем вороньем языке.

— Не дождетесь.

Я спустилась в круглый зал. Про блуждания по нему Арон ничего не говорил. Да и что тут может случиться? Стоящее в зените солнце заглядывало сквозь высокие арки и просвечивало почти насквозь. Широкие лестницы, огороженные перилами, тонули в темноте, огоньки в «колодце» погасли, и в Башне наступила привычная ночь.

Стены зала изнутри украшала старая, местами осыпавшаяся мозаика. Вездесущие батальные сцены выглядели тут проще и схематичнее, чем на гобеленах. Но большую часть стен занимали изображения иного рода.

Над треугольничками лесов сияли звезды, среди шарообразных облаков парили драконы, крошечных человечков окутывало пламя. Вот один из них стоит, раскинув руки, то ли прогоняет тучу неведомых созданий, то ли призывает. А вот и Врата: три арки, напротив каждой по человечку, а за ними скопище потусторонних тварей.

Промежутки между картинами занимали ряды смутно знакомых символов. Вероятно, я видела их в полюбившихся Фариду книгах, но, разумеется, не запомнила. Большинство книг я слушала между делом, поэтому, когда у меня спрашивали, откуда я знаю о тех или иных событиях или явлениях Ирвеона, я без зазрения совести отвечала: кое-что слышала. Ведь большая часть информации, что называется, в одно ухо влетела, в другое вылетела. В памяти осела куча несущественных мелочей, а про Духов, например, не осталось почти ничего.

Сколько бы я ни вглядывалась в древние изображения, ничего путного на ум не приходило, только картинки начинали плыть перед глазами: скопище демонов клубилось, тьма наползала, огненный дождь летел с небес, а земля разверзалась, поглощая города и сотни вопящих людей. Я проморгалась, но картинки продолжили едва заметно двигаться. Из темноты раздались знакомые шепотки и смех. Да что б вам!

— Кар, — приветствовал меня самый крупный ворон.

— И тебе не хворать, — ответила я, пристраиваясь за зубцом парапета.

Живые и материальные вороны куда лучше невидимых зловредных созданий, так и норовящих поиздеваться и осмеять.

***

Арон метался по кабинету, расшвыривая подкованными сапогами попадающий под ноги мусор. Огоньки свечей склонялись то в одну, то в другую сторону, рождая на стенах корявые тени. Дракон следил за каждым движением хозяина, но не комментировал.

Они прибыли спустя часа два после отлета, я успела задремать под свист ветра и грай воронов. Последние уже нацелились проверить меня на пригодность в пищу, но были изгнаны драконьим рыком и струей пламени. Пара опаленных перьев, источая вонь, опустилась на крышу, этим вороньи потери и ограничились. Похоже, птицы уже привыкли к драконьему приветствию, с легкостью увернулись от огня и принялись кружить в вышине, насмешливо покрикивая в ответ на ругань.

Арон не проронил ни слова, ураганом пронесся по коридорам, так что за ним едва поспевала и я и огонек свечи. Коридорные невидимки благоразумно притихли и не высовывались.

Дракон уже сидел на привычном месте, зацепившись за каменные перила, я пристроилась рядом на горе подушек. Арон пошвырялся ни в чем не повинными бумагами, но так и не успокоился. Наконец, дракон не выдержал:

— Да будет тебе убиваться!

— Я не убиваюсь! Я просто… — он покосился на меня и продолжил: — просто поражен этим беспределом! Вырезать целую деревню у меня под носом! Насколько нужно быть… тупым и наглым, чтобы надеяться, что я так просто оставлю этот… вопиющий факт?!

Самообладанию Властелина можно было позавидовать. Мне на ум приходили совсем другие слова, но он умело себя сдерживал в моем присутствии.

— Ну, прямо сказать, деревню, — буркнул дракон.

— Да какая разница, десять человек или пятьдесят?! Это просто… беспредел! — Он жахнул кулаком по столу, и уставился на Черного. Воздух заискрился.

— И никто не выжил? — ужаснулась я.

Арон выдохнул, отвел взгляд, принялся собирать разлетевшиеся по кабинету бумажки.

— Нет.

— Вы знаете, кто мог это сделать?

— Границы Наронетора сейчас почти не охраняются. Только наша… репутация пока что держит толпы искателей приключений от соблазна поохотиться на монстров.

— Это надо еще разобраться, кто тут монстр, — бросил Черный.

— Они пытались создать впечатление, что на деревню напали звери, и какая-то тварь с ними, определенно, была. Следы зубов и когтей повсюду, — продолжил Арон, — но даже впавший в бешенство вурдалак или клахнум не носит с собой меча, чтобы добивать своих жертв. Вероятно, они надеялись, что звери растащат останки, и я ничего не пойму. Но вот беда, так далеко от гор крупных зверей не осталось. Мелкие падальщики уничтожили плоть, но тела… то, что от них осталось — так и лежат там, где их бросили. Они напали ночью, большинство людей так и не поняли, что произошло. Надеюсь, что не поняли. Многих убили прямо в постелях… Всех, без исключения…