Свет в окошке - Татьяна Тронина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А нечего было на отоплении экономить… – буркнула Даша и открыла очередной файл – тот, где хранились ее пьесы, которые были никому не нужны и творились исключительно для души. Нажала на кнопку – «создать новый документ».
«Итак, это будет история о любви. Страстной и… страшной. Он – красавец мужчина, настоящий самец. Она – утонченная интеллектуалка, слабое, трогательное создание. Как назовем героя? Может быть – Борис? А что, очень неплохое имя. Она будет – Дашей. Господи, я совсем дура… Наталья обо всем догадается! Хотя как она догадается? Все равно и эту мою пьесу нигде не поставят!»
Даша увлеченно защелкала кнопками.
В дверь постучали.
– Даша, завтрак!
– Нет, Наташ, спасибо, я не хочу! – весело крикнула она в ответ.
«Другая героиня – Наталья. Сестра. Полностью сосредоточена на доме, ничего не замечает…»
«БОРИС. Я не парнокопытное животное, я мяса хочу, мяса!
НАТАЛЬЯ. Ты – хищник, я знаю…
ДАША. Спасибо, я пойду к себе.
БОРИС. Нет уж, ты должна…»
Что должна ее героиня, Даша так и не успела придумать. В дверь опять постучали.
– Я не буду завтракать!
– Почему? – В комнату вошел Борис.
Даша моментально выключила экран монитора.
– Чего скрываем? Порнушку смотрим, да? – Он сел напротив Даши, прямо на незастеленную кровать.
– Что ты такое говоришь! – вспыхнула, рассердилась Даша. Потом осадила себя – кажется, у Бориса такая манера шутить. – Я пишу пьесу.
– А почему экран выключила? – усмехнулся тот.
– Потому что… потому что у всех литераторов такая примета – никто не должен видеть незаконченное произведение. Иначе оно так и не будет закончено.
– Ишь ты – «произведение»…
«Он прав. Слишком пафосно я называю свои никому не нужные писульки!»
– Ты хотел что-то сообщить, Борис?
– Да нет, я так, просто… Что уж, нельзя узнать, как тебе тут живется?
– Хорошо. Очень хорошо! – честно ответила Даша.
Он сидел развалясь, оперевшись на руку – в столь спокойной, непринужденной позе, что и впрямь напоминал хищника, решившего отдохнуть после удачной охоты.
– Слушай, Дашка, я тебя хочу спросить – запросто так, по-родственному… Ты почему до сих пор не замужем?
– Я… я не знаю! – растерялась она.
– Мужика, что ли, не можешь найти нормального?
– Могу… у меня есть… и были… – принужденно засмеялась она. – Но это все не то.
– Много было-то? – прищурился он.
– Много. Тьфу ты, что я такое говорю… Дело в другом – я еще не встретила человека, который бы мне понравился настолько, что я согласилась бы стать его женой.
– Может, дело не в мужчинах?
– А в чем?
– Как, разве ты не догадываешься… В тебе!
– Да? Не спорю…
Разговор этот очень нервировал Дашу – во-первых, она не могла понять, чего добивается Борис, а во-вторых, ей было больно смотреть на него, чуть ли не валяющегося в ее постели – там, где недавно лежала она…
– Как тебе Серега?
– Какой Серега? А, тот, вчерашний, с усами… – засмеялась Даша.
– Чем не жених!
– Ты шутишь!
– Ни капли. Ты ему понравилась. Он холостой. Руки – золотые. Будешь соседкой нашей, за забором жить…
– Ты шутишь…
– Нет, Даш, правда! Я вот лично не понимаю этой твоей чрезмерной разборчивости…
Даша уже истерично хохотала во весь голос.
– Несерьезные вы люди, литераторы… Сколько тебе лет? Тридцать шесть, как Натахе? Милая моя, чего ждать у моря погоды! Приплывет твой капитан Грей на алых парусах, не приплывет… А Серега – он же надежный, как танк!
– Борис… ой, не могу…
– Вот кто у тебя сейчас? Кто? Никого!
– Нет есть! Марат. Скрипач! – упрямо возразила Даша. О Марате она теперь почти не вспоминала, но выглядеть никому не нужной, одинокой старой девой тоже не хотелось.
– Скрипа-ач… А сколько ему?
– Двадцать два, – непринужденно произнесла Даша.
– Ни хрена себе… – хмыкнул Борис, рассматривая Дашу с головы до ног. – Он же еще птенчик! Двадцать два…
– Потрясающий юноша, – убежденно возразила Даша. – Роман с ним – настоящая сказка!
– Ох ты-ы… – Борис, кажется, не мог прийти в себя. Или опять притворялся?
«Ну, допустим, мой последний роман – не сказка, а кошмар, кошмар на улице Вязов – с ночными погонями и практически смертоубийством, – но тебе, мой милый, ни к чему это знать!» – слегка подкорректировала саму себя Даша. Она говорила о Марате не только потому, что не хотела выглядеть старой девой, была еще причина.
Она хотела отдалиться от Бориса, поставить между ним и собой стену. Рассказывая о своих любовниках, она защищалась от собственного желания…
– А что тебя удивляет?
– Да несерьезно все это! – лениво потянулся Борис. – Это так, для тела…
– А для чего надо? – с интересом спросила Даша. – Для души?
– Конечно! А иначе как бабе жить, неустроенной…
– Устроенной – это когда есть и муж, и дети? – уточнила Даша, пропустив «бабу» мимо ушей.
– Совершенно верно.
– И у каждого мужчины должна быть семья?
– А вот это необязательно… – усмехнулся Борис.
– Женщина – должна, а мужчина – не должен? – возмутилась Даша. – И вообще, душа отдельно, тело отдельно… Не согласна!
– Ой, не согласна она… Посмотрим, что ты лет через десять запоешь! А я тебе лучшего друга, между прочим, предлагал!
Даша хотела возмутиться еще сильней, но потом посмотрела Борису в глаза – тот был совершенно спокоен и невозмутим. Он просто провоцировал ее, пытался вывести из себя… Играл, словно кошка с мышкой! Тигр и… кого там можно привести в пример из животного мира? Тигр и трепетная лань. Нет, слишком возвышенно… Тигр и глупая лань.
Борис покачал ногой, обутой в открытую сандалию. Потом вдруг упал назад, на спину, заложил руки за голову.
Безмятежно улыбнулся.
– Что ты делаешь? – шепотом спросила Даша.
– Что я делаю? По-моему, я ничего не делаю.
– Ты лежишь на моей постели…
– Я лежу на моей постели, – мягко поправил ее Борис. Затем быстро вскочил и вышел вон.
Даша прижала ладони к бешено колотящемуся сердцу. Этот человек волновал ее так, что она едва владела собой. И сам при этом выглядел абсолютно спокойным! Он действительно не делал ничего такого, что можно было истолковать превратно – не прикасался к Даше, не позволял себе двусмысленных намеков, не интриговал и не заигрывал… Если бы Даша сейчас упала на кровать рядом с ним, прижалась щекой к его широкой груди, то вышло бы, что это она соблазняет мужа сестры.
Но вместе с тем… Это он был виноват в том, что она сходила сейчас с ума. Он, он, он…
