Оплошка - Андрей Ангелов

Санёк дёрнул Сергия за руку, инок вскочил.

– Шуруй! – прикрикнул Сидоркин.

Монах засеменил вслед за еврейчиком.

Вор подбежал к антиквару, стал пихать:

– Пошли, Соломон!

– Золотой крест! – еврей кинулся к столу.

Дверь, ведущая в магазин, распахнулась, в кабинет ввалились Хрыщ и Порось.

– Санёк! – заорал Пороська.

– Чччёррт! – Сидоркин кинулся в дверной проём.

Порось дал короткую очередь. Одна пуля попала пожилому еврею в правую ногу. Жид вскрикнул, пошатнулся, рухнул на колено, перекатился на спину, зажимая бедро обеими руками. Из-под пальцев сочилась кровь.

Бесы подбежали.

– Где ключи!? – заревел Пороська.

– Ты отдал их карманнику!? – прорычал Хрыщ.

– Отвечай! – Пороська взмахнул автоматом и с силой опустил кованый приклад на голову еврея.

Удар пришёлся точно в лоб, Соломон обмяк.

– Зачем ты это сделал!? – Хрыщ толкнул брата. – Как он теперь ответит!?

– Это его проблемы! – заносчиво ответил Порось.

Хрыщ ошалело посмотрел на подельника:

– А?.. – взглянул на неподвижно лежащего антиквара.

На улице раздались три сочных, громких хлопка.

– Бежим! – крикнул Хрыщ.

Бесы выскочили из дверей служебного входа, огляделись.

– Туда! – показал направление Хрыщ.

Братья свернули за угол… и внезапно остановились.

Прямо под ногами лежали два тела.

В паре метров от тел стоял толстяк в чёрном плаще, с заплывшими глазками и с тройным подбородком. Он подул на дымящееся дуло револьвера:

– Ну, парни, приходиться выполнять вашу работу! – толстяк сунул оружие в карман плаща.

– Ты кто? – спросил Хрыщ, не знавший ни о каком агенте. Он настороженно водил стволом автомата.

– Расслабься, – усмехнулся нежданный помощник. – Я – Конфуз. Служба «НБ». – Он вытащил из кармана треугольный серебряный значок. На нём была выгравирована шестиконечная звёздочка.

Порось нагнулся над трупами. Отложив автомат, кряхтя, перевернул тело в чёрном костюме, лицом вверх.

В груди зияли две раны. Пороська расстегнул пиджак, разорвал белую рубашку, приложил пришитое ухо к сердцу. Затем вскочил, подхватив оружие.

– Санёк – покойник! – объявил он, взглядывая на брата, потом посмотрел на толстяка. – Ты агент?

– Служба «Нахрен Бога», – ответил за агента Хрыщ, хмурясь и тиская автомат. Кажется, он был недоволен непрошенной помощью.

– Дьявольская Безопасность! – вскричал Пороська.

– Меня направил герцог вам в помощь. Я убил карманника и жида, – сказал агент. – Забирайте у покойников ключи и возвращайтесь в ад. Светлейший вас ждёт.

Толстяк повернулся и пошёл прочь.

Где-то невдалеке, в который раз за день, завыли милицейские сирены.

32. ПЕРСИКИ

Дьявол плескался в бассейне. Он вынырнул, помотал головой, подплыл к лесенке, ухватился за гладкий поручень и вылез из воды. Возле бассейна стоял лёгкий пляжный столик. На столике – тарелка с персиками. Рядом фигуристая бутылка, и негранёный стакан.

На герцоге были семейные трусы в цветочек, до колен. Светлейший взял со стульчика длинное полотенце и стал вытирать изрядно волосатое тело. Хвост спокойно спускался на пол.

В помещении с колоннами появились Хрыщ и Порось в своём бесовском обличье, правда, на сей раз, бёдра обтягивали шорты красного цвета.

Дьявол промокнул глаза, бросил полотенце на стул. Помощники почтительно переминались. Шеф налил в стакан на два пальца тёмного пойла, выпил одним духом, поставил стакан, закусил персиком, протянул руку:

– Давайте ключи!

– Ключей нет, светлейший, – ответил Хрыщ.

– Чтоооо!? – рявкнул хозяин преисподней. – Как это понимать!?

Испуганное эхо забилось между колоннами.

– Мы обыскали тело карманника, – продолжил Хрыщ, – а также тело молодого еврейчика.

– Ещё мы перевернули вверх дном лавку Соломона, – добавил Порось. – Их нигде нету…

Дьявол задумался:

– Карманник и еврейчик мертвы, это хорошо. Но ведь самого Соломона вы не пристрелили. Что он рассказал?

– Э-эм… герцог… он сдох, – доложил Хрыщ.

– Вы всё-таки стреляли в него!? – озадачился шеф. – Надо было сначала допросить! Вы что, совсем тупые!? – хозяин сжал кулаки.

– Нет, герцог, мы не стреляли в Соломона и хотели его допросить, – грустно сказал Хрыщ.

– Так что мы не тупые! – вставил напарник.

– Просто Порось слишком сильно ударил антиквара по голове прикладом, – докончил мысль Хрыщ.

– Вот, кретины! – гневался светлейший, сверля помощников зелёными немигающими глазами. – Вы так вошли во вкус убийства, что перестали совсем шевелить мозгами! – Хвост шефа поднялся в воздух, покачиваясь из стороны в сторону, казалось, он им виляет. – Я не узнаю вас! Вы же можете здраво рассуждать, – хозяин внезапно перешёл на отеческий тон. – Взять, к примеру, блестящую, не побоюсь этого слова, операцию по поиску нужного мне человека. В ста пятидесятимиллионной стране вы смогли его найти даже в тюряге. Другое дело, что он оказался козлом… Или сегодняшний случай. Вы сами, без всяких подсказок, допёрли, что ключи находятся у антиквара Соломона, сами же пробили его адрес…

– Это была, светлейший, моя идея! – заулыбался Порось.

– И в то же время такая агрессия, жестокость, – продолжал господин. – Зачем вы положили отряд ОМОНа возле банка? – голос властителя посуровел. – На хрена ты, Хрыщ, перестрелял почти всю бригаду «Скорой помощи»?! Отвечай!

Порось перестал улыбаться. Хрыщ надулся:

– Нервы, светлейший, – пробормотал он.

– Слушайте, может вам отдохнуть от умственной работы? – вкрадчиво произнёс босс. – Спуститься в преисподнюю, поработать кочегарами или разделочниками? А!? – снова рявкнул хозяин.

Бесы переглянулись, смущённо воззрились на хозяина.

– Только не туда, герцог, – попросил Хрыщ. – В преисподней слишком душно и постоянное давление на барабанные перепонки. Прошу, дайте нам ещё шанс, мы найдём ключи до утра субботы.

– Стоит ли? – властелин задумчиво оглядел помощников. – Опять чего-нибудь сморозите, как Порось… не далее, чем… парочку часов назад. Сначала оторвал Шаману яйца, а потом стал расспрашивать. Хорошо, что узкоглазый оказался крепким парнем, не сдох сразу!

– Вы и это знаете, светлейший?! – удивился Порось.

– Я всё знаю, – усмехнулся шеф. – Профессия у меня такая.

– Простите, герцог, но не всё, – изогнулся Порось. – Вы не знаете, где сейчас ключи.

Светлейший вновь налил в стакан, опрокинул его содержимое в рот, вновь закусил персиком:

– Представь себе, знаю!

– И где же, герцог!? – вскричал Хрыщ. – Скажите нам, и на этот раз мы их не упустим!

Хозяин сжал губы, пристально взглянул на бесов:

– Ладно, вы получите шанс.

Братья повеселели.

– С карманником и еврейчиком был толстый монах, которому удалось слинять. У карманника никогда не было знакомых монахов, у еврейчика и подавно. Но карманник, пока жил в монастыре, мог свести дружбу с кем-то из богомольных!.. Поэтому немедленно отправляйтесь в обитель, узнайте, кто из Божьих служителей её покинул и где он сейчас находится! Ключи у монаха, больше негде!

– Сделаем, светлейший! – откликнулся Хрыщ.

– Мы достанем монаха! – решительно заявил Порось.

– Делайте и доставайте, – господин вгрызся в новый персик, жёлтый сок тёк по чисто выбритому подбородку. – Да, заодно верните раку в монастырь. Мне она на хрен не нужна. Возьмёте её в моей личной кладовке.

Бесы синхронно, как вымуштрованные солдаты, развернулись, сделали по два шага вперед.

– Порось! – окликнул дьявол с набитым ртом.

Братья остановились, повернулись.

– Что у тебя с ухом? Мне кажется, оно ментовское.

33. ГАВРИИЛ ИОАННОВИЧ

Возле антикварной лавки стояли труповозка и милицейский «УАЗ».

Человек в лейтенантских погонах что-то обмерял рулеткой. Другой человек, в штатском, быстро писал на капоте «Уазика». На коленях возле трупов ползал эскулап. За жёлтой лентой, огораживающей территорию убийства, толпилась публика. Тут и там слышались перешептывания: «Такой молодой…», «Бог взял…», «Интересно, есть у него дети…», «Красивый был типчик…», «Кажется, я его где-то видел…», «Какие же всё-таки мёртвые страшные…».

От Санькиного трупа отделилась душа, взмыла вверх на несколько метров. Душа была почти полной копией тела: тот же цвет лица, та же одежда, плотность тела и головы. Только следы от пуль исчезли. Душа трепетала в воздухе, как осенний лист, качаясь на ветру.

Дух зябко передёрнул плечами, недоумённо огляделся по сторонам, посмотрел вниз. Увидел своё тело, в томной позе раскинувшееся на асфальте, рядом лежал молодой еврейчик.

Из-за угла вышли двое санитаров с носилками, накрытыми чёрным матерчатым плащом Соломона. Видимо, на них лежал сам хозяин лавки.

– Ну, ни хрена себе! – воскликнул дух. – Меня что, убили!?

От жалости по потерянной жизни Сидоркин чуть не заплакал. Он шмыгнул носом, вытер рукавом пиджака правый глаз… Однако времени горевать Сане не отвели.