Британская империя - Наталья Беспалова

Это было самое кровопролитное сражение из тех, что решило судьбу Донголы. В дальнейшем произошло лишь несколько бескровных стычек. Гарнизон города не дождался необходимых подкреплений из Омдурмана и предпочел капитулировать. Потери армии Китченера непосредственно при взятии Донголы были следующие: британцы – 0; египтяне и суданцы: убит – 1, ранено – 25; всего – 26. Это был крупный успех, но он не означал немедленного продолжения наступления вдоль Нила. Автор книги «Война на реке» подводит промежуточные итоги: «Кампания 1896 года закончилась оккупацией Донголы. Было захвачено в плен около девятисот солдат, в основном чернокожие сторонники джихада. В руки победителей попали все шесть орудий, большие запасы зерна, огромное количество знамен, копий и мечей. Вся провинция, наиболее плодородная часть Судана, теперь находилась во власти египтян. Наличие водного пути от третьих порогов до Мерави позволило кораблям речной флотилии подняться вверх по реке на двести миль. В течение следующего месяца большая часть армии закрепилась в Мерави, за четвертыми порогами, в Деббе и Корти. Оружие, припасы и продовольствие подвозились по железной дороге, а затем перегружались на суда лодочной службы. Мерави, находившийся лишь в ста двадцати милях от Абу Хамида, являлся удобным исходным пунктом для наступления, если к таковому будет получен приказ. Но долгая задержка была неизбежна, и почти год не происходило никаких столкновений между силами хедива и халифы».

Тем временем второй командующий египетской армией генерал Xантер в жестоком бою отвоевал еще один город на Ниле – Абу-Амад, и теперь Китченер мог связать железной дорогой этот пункт с находившимся у него в тылу важным городом Вади-Хальфа. Благодаря железной дороге англо-египетские войска могли беспрепятственно получать подкрепления и резко активизировались. Черчилль полагал, что вся кампания была выиграна именно благодаря железной дороге, которая прокладывалась прямо в ходе военных действий. «Железная дорога строилась, – писал он, – и все больше офицеров и сержантов-египтян из действующей армии, а также резервистов назначались на должности начальников станций. Смышленые сержанты и рядовые становились сцепщиками вагонов, кондукторами и стрелочниками. Движение по железной дороге контролировалось при помощи телефона. Для того чтобы работать на телефоне, были найдены люди, умевшие читать и писать. Часто они умели читать и писать только свое имя, причем делали это с таким трудом, что нередко вместо подписи оставляли отпечаток пальца. Чтобы дать этим людям начальное образование и подготовить персонал для работы на железной дороге, в Хальфе было организовано две школы. В этих учебных заведениях, расположившихся под сенью двух пальм, двадцать учеников постигали основы грамоты».

8 апреля 1898 года при Атбаре были разбиты войска эмира Махмуда, одного из ближайших сторонников халифа Абдуллы. Наступлению в глубь Африки в это время помешало очень жаркое лето, однако едва лишь оно закончилось, англо-египетские войска в количестве 26 000 человек, 18 000 египтян и суданцев и 8000 англичан начали продвижение к Омдурману. 1 сентября 1898 года они уже стояли лагерем неподалеку от столицы. Далее – события этого дня в описании Черчилля, на этот раз, непосредственного участника событий: «Британская и египетская кавалерия, поддерживаемая корпусом верблюжьей кавалерии и конной артиллерии, быстро выступила вперед и вскоре на целых восемь миль удалилась от расположения основных сил. Как и раньше, 21-й уланский полк находился на левом фланге, ближайшем к реке; следовавшие немного позади отряды египтян, выстроившись в форме полумесяца, прикрывали правый фланг. На Ниле виднелись пароходы военной флотилии, медленно плывшие против течения. Кавалерия получила приказ произвести разведку у стен Омдурмана, корабли же должны были начать обстрел города.

Как только 21-й уланский полк обогнул склоны холмов Керрери, на горизонте показались очертания грязно-желтого остроконечного купола. Это была гробница Махди, находившаяся в самом центре Омдурмана. В подзорную трубу можно было рассмотреть и глиняные домишки, похожие на заплаты на коричневой ткани равнины. Здесь Нил, воды которого блистали, как сталь, в лучах утреннего солнца, разветвлялся; за деревьями, растущими на омываемой с двух сторон полоске земли, виднелись белые стены домов. Это были руины Хартума, а мы находились там, где сливаются Белый и Голубой Нил.

Между Керрери и Омдурманом высился черный холм, скрывавший часть окрестностей города. Вокруг него раскинулась огромная песчаная равнина, окруженная с трех сторон скалистыми горами и уступами, покрытыми сухой травой и редкими кустарниками. У берегов реки, похожих на рамку, в которую был заключен весь открывшийся перед нами пейзаж, беспорядочно раскинулась маленькая деревушка. Именно здесь должно было произойти генеральное сражение. Не было видно ни живой души. Многие считали, что сражения не будет – ведь армия подошла к стенам Омдурмана, а враг ни разу не попытался преградить путь.

До гор, скрывавших от нас город, оставалось проехать еще три мили. Увидеть армию дервишей, если она вообще была у Омдурмана, и понять, будет ли сражение, можно было, только забравшись на вершину этих гор. Мы осматривались. Сперва мы не заметили ничего особенного: стены Омдурмана, дома, песчаная равнина, спускавшаяся от холмов к реке. Затем справа, примерно в четырех милях от того места, где мы находились, появилась длинная черная полоса, испещренная белыми пятнами. Это был враг. Нам показалось, что примерно три тысячи дервишей выстроились перед зерибой, сооруженной из густых колючих веток. Офицеры согласились, что это лучше, чем ничего. Едва ли стоит описывать, как кавалерия, петляя и описывая круги, двигалась к позициям противника. Вытянувшись в три линии, напоминавшие змей: светлая – 21-й уланский полк, более длинная и темная – египтяне, пестрая – верблюжья кавалерия и конная артиллерия, – наши отряды приближались к врагу. Офицеры решили остановиться на равнине в трех милях от города.

Было около одиннадцати часов. Неожиданно черная линия – то, что, как мы думали, было зерибой, – начала шевелиться. Это были люди, а не ветви деревьев. Из-за гор выходили все новые и новые отряды. Мы, как завороженные, смотрели, как дервиши покрыли весь склон. На нас пятью колоннами быстро наступала огромная армия. Казалось, что движется сам холм. Между рядами пехоты двигались всадники, передовые отряды кавалеристов занимали равнину. На ветру реяли сотни знамен, солнце, отражавшееся на наконечниках вражеских копий, слепило глаза».

Абдулле удалось собрать под стенами Омдурмана около 60 тысяч человек. Правда, тысяч шесть успело дезертировать еще до начала сражения, тем не менее, численное преимущество махдистов было, по крайней мере, пятикратным. Таковы цифры, приведенные Черчиллем, Википедия говорит о десятикратном преимуществе, в ряде других источников сказано, что преимущество было четырехкратным. Может быть, автор «Войны на реке» и ошибался в некоторых цифрах, но саму битву он живописал с натуры: «Противник стройными рядами наступал по фронту шириной в четыре мили. Перед колонной основных сил цепью двигался мощный отряд гвардейцев-мулязимов. Слева от него под светло-зеленым флагом на египетскую кавалерию наступали 5000 солдат из племен дегейм и кенана. Ими командовал Али Вад-Хелу. В центре шли регулярные части, выстроенные в каре. Ими командовали Осман Шейх-эд-Дин и Осман Азрак. Эти отряды насчитывали до 12 000 чернокожих стрелков и 13 000 копьеносцев. Над ними реяло огромное темно-зеленое знамя. Цвет был выбран неслучайно: Шейх-эд-Дин завидовал Али Вад-Хелу, имевшему личный штандарт, и хотел таким образом ему досадить. Халифа с отрядом телохранителей, насчитывавшим до 2000 человек, двигался чуть позади. В резерве под черным стягом шел Якуб и 13 000 солдат, большая часть которых была вооружена мечами и копьями. Справа под широким красным флагом на египтян наступал шериф с 2000 солдат из племени дангала. Осман Дигна с 1700 солдат из племени хадендоа прикрывал правый фланг дервишей. Слава Османа была столь велика, что ему не нужно было использовать отличительных знаков. Огромная армия быстро приближалась к британским эскадронам».

Зрелище было впечатляющим, но защитники Омдурмана не имели ни современного оружия, ни должного представления о современных способах ведения войны. А у англичан имелись гаубицы, канонерские лодки и новейшее оружие – пулемет Максима. Об этом сражении часто пишут как о столкновении средневекового войска с армией технологической цивилизации, тем не менее победа последней отнюдь не была предрешена. К тому же артиллерия у этой средневековой армии все же имелась, хоть и не столь совершенная, как у противника. Результаты первого дня сражения были неоднозначны: «Примерно в одиннадцать часов канонерские лодки вступили в перестрелку с вражескими батареями, расположенными на обоих берегах реки. Разрывы снарядов были слышны целый день. Со склонов гор мы могли видеть, как белые пароходы боролись с течением, двигаясь среди облаков дыма. Дервиши отчаянно сопротивлялись, но британцы били без промаха. Вскоре все оборонительные сооружения на реке были разрушены, а их защитники поспешили укрыться на улицах города. Стены Омдурмана были разрушены во многих местах. Во время артиллерийского обстрела города погибло много мирных жителей.