Мертвое сердце (СИ) - Цой Анна

— Ладно. Мне пора идти. Не подавай виду, я все сделаю сам!

Парень спрыгнул вниз, не опасаясь шипов и колючек внизу. А я осталась одна, чувствуя, как к горлу подступает ком сомнений. Что он вообще может предпринять в этой ситуации? Не думаю, что отец, который официально может продать меня, поведётся на какие-либо уловки или откровенную глупость, которую часто практиковал Барислав.

Дверь резко распахнулась, явив моему вниманию взбешённого папандра, оглядывающего мою комнатку. Мужчина медленно вошёл, закрыл за собой дверь и, скрипя стеклом, прошёл к окну, так же не заботясь о сохранности обуви и моих расшатанных нервов.

Проем и разбитая часть окна были внимательно осмотрены. Затем я вновь удостоилась взгляда "дочь года", и папочка быстро ретировался к двери. Он резко открыл жалобно скрипнувшую дверь и позвал служанок.

На зов пришла Марика, которая впопыхах начала поправлять сбившуюся от бега одежду. Зачем было так торопиться? Разумеется, папочка заслуживал некоторого уважения от окружающих, и даже я — та, что знала его всего пару дней и в самом отвратительном свете, уважала его как человека серьезного и в основном адекватного. Но чтобы бояться? Определенно нет.

Возможно, причиной тому было мое, скажем так, "нестандартное" мировоззрение. Не знаю как для этого мира, но от стандартов Фобоса я отличалась. Да чего уж греха таить, половина Дома считала меня сумасбродной или просто очень странной. Интересным было и то, что в моём круге общения я таковой не являлась.

Что ж, всегда считала, что людей можно сравнивать со снежинками — каждая уникальна и не похожа на других, имеет свой размер, узор и отведенное ей время, за которое она растает на руке. Закончится все одинаково, да и решить, куда и сколько лететь — тебе не под силу. Однако ты можешь выбрать, как тебе падать.

— Уберите здесь. Позовите стекольщика, пусть восстановит окно. И поставьте сюда решетки.

Вильгельм явно был зол, потому как в его речь периодически врывались шипящие нотки. Не знаю, была эта эмоциональность направлена в мою сторону или Барсика, но по какой-то малопонятной причине это веселило. Я улыбалась папандру, служанкам, что стайкой с веничками и совочками влетели в комнату.

Отец тем временем сел в кресло у камина и, скрестив руки на груди, начал крайне внимательно следить за прислугой. Меня он игнорировал, даже поза говорила о том, что разговаривать Лорд не желает, хотя и чувствует, что это необходимо.

Интересно, есть ли у него ещё дети? Не думаю, что в… А сколько ему лет? Сорок? Наверное, где-то близко к этому. Так вот, не думаю, что в сорок лет у него есть только одна дочь, которая ещё и прожила в Детском Доме шестнадцать лет. Странно как-то выходит. Но ни жены, ни детей его я не видела.

Мысль о том, что они живут где-то в другом месте, я отмела сразу же, потому что на Деймосе сто процентов нет разводов. Это было логично, хоть и не очевидно. В мире мужчин, скорее всего, возможен выход из брака, но только по желанию и согласию мужа. Да только кто будет жениться, если ты и так всегда и везде главный?

Что-то меня опять не в ту степь занесло. Однако, по этому поводу тоже необходимо изучить информацию. Возможно, не буду загадывать, но это поможет мне избежать неприятностей в будущем.

Прислуга под руководством "железной леди" собрала все осколки и, поклонившись сперва Вильгельму, а затем мне, выскочила в коридор. Все это происходило молча и не поднимая глаз. Мне совершенно не нравилось то, что папочка считал себя выше людей с такими же правами. Запоздало вспомнила что, скорее всего, у женщин здесь вообще нет прав, к тому же у таких, которые ниже по положению. Надеюсь, здесь нет рабства, иначе вся красота и манящее магией нутро этого мира могла затмить огромная опухоль, по-другому подобный ужас не назовёшь.

— Подойди ко мне, — произнес папандр, смотря на меня, но не выражая никаких эмоций.

Я сползла с кровати, по привычке прихватив с собой тяжелое одеяло. Прошлёпав босыми ногами до камина, я встала напротив Вильгельма и взглянула на него с интересом. Долго задерживать меня никто не собирался, потому мужчина поднял руку и, не вставая, прикоснулся указательным и средним пальцем к моему лбу. От неожиданности я было отшатнулась, но второй рукой он схватил меня за запястье, остановив трусливое бегство.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Стой смирно.

Я послушно остановилась. Но тут же зажмурилась и сжалась, ожидая как минимум боли. Как максимум… не знаю даже, что может быть хуже.

Но прошло полминуты, и я уж было собралась спросить что происходит, как по всему телу прошёл электрический разряд, закончившийся в туже секунду в похолодевших конечностях. Я распахнула глаза, желая узнать, не заколдовал ли он меня. Откуда я знаю, может тут в наказание за плохое поведение учеников в лягушек превращают!

Но оглядев свои вполне обычные руки, а не перепончатые лапки или копытца, я успокоилась. После сделала несколько шагов назад и села на стул, отодвинув тот от письменного стола.

— Алиса, пэтеро секр таменос арего?

— Ничего не делали. Он хотел узнать, как я себя чувствую, — пробурчала я в ответ.

И тут же замерла, осознав, что смогла понять незнакомый до этого язык. Более того, я даже не переводила его, а именно понимала. Произойди это утром, то я бы как минимум испугалась и удивилась, но сейчас спокойно осталась сидеть и ждать, что же скажет человек, который помог мне выучить незнакомый язык за полминуты.

— Хорошо. Завтра у тебя начнутся занятия. Никаких прогулок за пределы школы. Утром тебе принесут форму, и даже не вздумай надевать что-то другое на занятия. Поняла меня?

Я сдержанно кивнула.

— Кэнро, — произнесла, удивившись, насколько легко у меня получилось говорить на языке Деймоса.

Вопросов в голове вновь был вагон и маленькая тележка, но я молчала. Не потому что смущалась или боялась, скорее, ожидала что от меня вновь отмахнутся как от надоедливой мухи. Никогда не любила быть навязчивой. В данном случае под эту статью попадало даже нахождение здесь, хоть он сам меня сюда и привёз.

Однако не думаю, что у меня есть право жаловаться о несчастной судьбе. Многие душу продали бы за мое место. Жаль только, что я не горю желанием жить под одной крышей с отцом тираном, который приказал поставить решетки на мои окна.

— Хорошо, — произнес он, вставая.

Лакированные туфли прошлись по ковру, на секунду замерев у двери. Обладатель их оглянулся, осмотрел комнату, и в частности меня. Хотел ли он что-то сказать или просто посмотрел на меня напоследок — я не знаю, но мужчина тут же отвернулся и вышел наружу. Взамен заплыла Марика, строго оглядела мой внешний вид и села в кресло, наблюдая как за ней заходят мужчины-рабочие, что несут увесистую железную решетку.

Глава 11

Я стояла напротив зеркала в гардеробной и разглядывала собственное хмурое лицо. Сегодня я была бледнее чем обычно на пару тонов, хотя выглядела чуть ли не как труп. Скорее всего, это происходило из-за переполняющего все мои мысли волнения и удручающей обстановки.

Ничего хорошего от этого дня я не ждала. Школьные будни для меня имели мало приятного. Разве что, когда я войду в кабинет перед первым уроком, вмиг стану популярной, уроки будут не скучными, а рядом будет сидеть хоть кто-то знакомый. Но жизнь никогда не подстраивалась под мои желания, возможно даже действуя наперекор.

Я поправила выбившуюся из пучка прядь и напоследок оглядела полки с одеждой. Странно что я не совала сюда свой нос раньше. Хотя… если смотреть на вещи объективно, то мне было немного все равно на то, что здесь, и сколько это стоит. По какой-то причине я ровно относилась к одежде, изредка выражая интерес к какой-то одной понравившейся вещи. Могу сказать только то, что вкусы у меня несколько специфические: цветочные мотивы и пастельные тона я любила больше, чем приятные шелковые блузки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но как монашка я никогда не одевалась, и промышлять этим точно не планировала, так что, как бы не заклинал меня отец и какие бы смертные кары не обещал, я надела брючный костюм, а не длинную клетчатую юбку школьной формы. Надеюсь, мой мелкий шажок вопреки идеальной системе этого мира не будет расценён как начало войны.