Ханец - Владимир Алексеевич Абрамов

Обслуживание тут было на высоте. Стройные и гибкие темнокожие служанки в зале ресторана быстро выполняли заказы посетителей. Еда, как и вся в этой стране, была жгуче-острой, сдобренной огромным количеством приправ. Всё те же рис, мясо птицы, и ни грамма говядины. Правда, почувствовать вкус риса и мяса за приправами было невозможно даже самому заядлому гурману.

Виноградная сура повысила градус настроения сотника. После третьей рюмки стало вообще хорошо.

— Крепкая, зараза, — зажмурился он, поставив на стол глиняную рюмку.

Индусы были теми, кто придумал дистилляцию. До этого Хенг был уверен, что именно на его родине первыми стали гнать крепкий алкоголь, но, пожив в этой стране, ознакомившись с её историей, он понял, что заблуждался. Тут на каждом углу можно было купить крепкий алкоголь. Самогон гнали из всего, что попадётся под руку: кокосовое молоко, рис, пшеница, виноград. Виноградная сура ближе всего по вкусу напоминала чачу или же невыдержанный бренди. В этой ещё градусов было под шестьдесят.

На стул напротив Хенга бесцеремонно сел смуглокожий толстяк. Судя по богатой одежде и тюрбану, это был кто-то из зажиточных вайшьи, возможно, купец.

— Двойная перегонка, — сказал он. — Балу, хозяин постоялого двора, знает толк в хорошей суре.

— Ещё бы он года три выдержал эту суру в дубовой бочке из-под вина, вообще бы прелесть получилась, — и глазом не моргнул на бесцеремонность Хенг.

— Ханец? — вопросительно изогнул правую бровь толстяк.

— Ханец, — кивнул сотник. — Хенг. Чжао Хенг.

— Джей, — представился купец и, что удивительно после бесцеремонного занимания стула, почтительно в местной традиции пожал свои ладони и вежливо склонил голову.

В ответ на это Хенг отзеркалил действия Джея. Он тоже пожал свои ладони и опустил подбородок.

У местных не принято пожимать руки другим людям, а в качестве приветствия они соединяют свои ладони. Чернь складывает ладошки перед грудью и кланяется, прямо как на родине сотника. Высшее общество скрещивает руки перед грудью или животом, левая ладонь направлена к небу, а правая ложится поверх неё. Знакомые люди могут в качестве приветствия сжимать ладони замком над головой и потрясать ими.

Служанка быстро сориентировалась. Пока господа представлялись друг другу, она успела поставить перед Джейем набор посуды. Хенг плеснул ему местной забористой чачи и не забыл себя.

— За знакомство! — поднял он свою рюмку.

Кивнув, Джей одним глотком выпил огненную воду и громко стукнул рюмкой по столу.

— Ха! — громко выдохнул он, отправляя в рот кусочек апельсина. — И правда, забористая! Так какими судьбами ханьца занесло так далеко от родины?

— Торговые дела.

— М-да?! — недоверчиво изогнул брови Джей. — Обычно ваши в порту всё продают и спешат уплыть поскорее с нашими товарами. Тем более, я не припомню ни одного ханьца, который бы удосужился выучить наш язык, которым ты владеешь настолько прекрасно, словно родился здесь…

— Я давно веду дела в вашей стране, — с вдохновением начал нагло врать Хенг. — Пробую разные маршруты. В порту дают низкую цену. Лучше потратить лишние пару месяцев на путешествие вглубь страны и получить большую выручку, чем довольствоваться малым. Тем более, караван у меня небольшой, объём товара скудный, зато ничего портящегося. Вот если бы партия была большой…

— Я сразу понял, что ты тоже купец, — на лице Джейя расплылась довольная улыбка. — Да и кто ещё, кроме успешного купца или брахмана сможет себе позволить остановиться у Балу? На брахмана ты не похож, а значит, остается одно.

Пьянка набирала обороты. За первым кувшином виноградной суры пошёл второй. Обоих купцов под конец шатало, будто листья на глади ручья. Слово за слово, мужчины нашли общий язык. Когда хитрый Джей выяснил список товаров, его лицо озарила счастливая улыбка.

— Куплю, я всё куплю, — сказал он.

— Не могу же я продать всё так дёшево! — возмутился Хенг.

— Так и быть, только ради нашей дружбы, добавлю десять золотых сверху!

— Какая дружба после одной пьянки?! Джей, не заговаривай мне зубы. Двести золотых за всё и ни единой свинцовой монетой ниже! Мы оба прекрасно знаем, что это ниже розничных цен на треть. Иначе мне проще задержаться тут ещё на месяц и арендовать палатку на рынке, чтобы всё распродать.

Джей закусил удила. Начался жаркий торг. В итоге купцы сошлись на ста восьмидесяти пяти золотых. Огромная, просто гигантская сумма.

Куй железо, пока горячо, Джей поспешно послал слугу за деньгами. Вскоре между пьяными купцами состоялась сделка. Хенг избавился от всего хабара и обзавёлся солидным состоянием.

На один золотой можно год вполне прилично жить, а на пять жёлтых монет в год можно жить, ни в чём себе не отказывая, включая наём пары шудр в прислугу.

С точки зрения Джейя он совершил крайне выгодную сделку. Хенг вроде и потерял приличную сумму, если бы продавал всё в розницу, зато сэкономил время, которого у него было в обрез. Продал он не совсем всё, две лошади и кое-какой скарб он оставил себе. Одна лошадь для себя, вторая заводная. К тому же, он даже не думал продавать драгоценности. Весят немного, стоят дорого. Ханец лишь избавился от лишнего груза.

На следующее утро сотник обменял у местных банкиров почти всё мелкие монеты на золотые, а на оставшиеся свинцовые монеты закупил на рынке всё, что требуется для дальнего путешествия в отрыве от цивилизации. В итоге он стал обладателем двухсот семи золотых. Такое количество золота весит чуть больше килограмма, но места занимает немного.

Покидая город, сотник был настороже. Он предполагал, что большая сумма не даст спокойно спать Джейю. Это в городе стража, поэтому тот честно расплатился, а за городом ограбить богатого одинокого путника сами боги велели.

Конечно, Хенг постарался пустить как можно больше пыли. Город он покидал втайне, прилично поплутав по его улочкам. При этом гостиница была оплачена на три дня вперёд и никого о своих планах он не предупреждал. Наоборот, весь день активно распространял дезинформацию. Ходил с важным видом по базару, приценивался к товару, словно настоящий купец, договаривался об оптовых покупках и аренде телег. Затем много плутал по городу, сбрасывая возможный «хвост». Но прикормленных стражей на воротах или шпионов, которых он не заметил, исключать было нельзя.