Евреи и деньги. История одного стереотипа - Абрахам Фоксман

Не совсем ясно, чего Раш Лимбо добивался своими комментариями. (Если надеялся сделать приятное слушателям-евреям, обвиняя Обаму в «нападениях» на их собратьев-евреев на Уолл-стрит, то это неуклюжий прием. Разве может упоминание отвратительного стереотипа о евреях завоевать их сердца и умы?) И какой бы ни была политическая эффективность этого приема, небрежное использование радиокомментатором равенства «банкиры = евреи» усилило некоторые худшие предрассудки, которые, несомненно, разделяет часть его аудитории. (И ситуация не стала менее щекотливой оттого, что Раш Лимбо попытался приписать свое сравнение «некоторым людям», а не взял ответственность на себя.)

Антидиффамационная лига часто отвечает на оскорбительные действия известных публичных фигур публичными же заявлениями. На радиовыступление горе-комментатора мы отреагировали 21 января 2010 года.

Раш Лимбо поступил низко и едва не переступил грань дозволенного своими антисемитскими замечаниями о евреях как о банкирах, об их вымышленном влиянии на Уолл-стрит и об их избирательских предпочтениях.

Упоминание стереотипа о евреях и деньгах при обсуждении массачусетской политики было оскорбительным и неуместным. Этот вымысел, имея давнюю и отвратительную историю, по сей день остается одним из столпов антисемитизма и принимается многими американцами. Мысль Лимбо о том, будто евреи голосуют, исходя из своих религиозных интересов, а не руководствуясь интересами всех граждан Америки, играет на руку антисемитским проповедникам теорий заговора.

Когда Раш Лимбо поймет, почему его слова столь оскорбительны и недопустимы, мы ждем от него извинений.

Еще раз поясню: я не обвиняю Раша Лимбо в антисемитизме и не называю его антисемитом. (Я занимаюсь подобными вопросами достаточно давно, чтобы научиться использовать определения и термины очень осторожно и точно.) В заявлении от Антидиффамационной лиги я говорю о том, что «Раш Лимбо… едва не переступил грань дозволенного своими антисемитскими замечаниями». Думаю, это точная формулировка. Я осудил замечания, но не самого Раша Лимбо как человека. И я не осудил Лимбо как «антисемитского проповедника теорий заговора». Скорее я подчеркнул, что его замечания «играют на руку» таким проповедникам. Мы в Антидиффамационной лиге всегда стараемся очень точно разделять понятия. И очень жаль, если наши усилия порой игнорируются или искажаются.

Как представитель организации, борющейся с национальной и религиозной нетерпимостью, я бы создал себе большую проблему, начни я применять собственные суждения субъективно или тенденциозно. Например, осуждая оскорбительные или основанные на нетерпимости заявления консерваторов, но при этом игнорируя заявления либералов или даже потворствуя им, я быстро лишился бы доверия со стороны Антидиффамационной лиги (и обратное тоже верно, конечно). Однако не думаю, что у кого-нибудь получится аргументированно обвинить меня в подобной предвзятости. Во время самых громких скандалов, которыми мне приходилось заниматься в последние годы, я видел на любой стороне баррикады консерваторов и либералов, демократов и республиканцев. И я всегда без колебаний критиковал лидеров, ораторов и комментаторов любой политической окраски, но также всегда предлагал прощение и поддержку тем из них, кто искренне извинялся за прошлые ошибки и старался изменить свое политическое поведение и манеру высказываться.

Меня беспокоит другое: как бы за личными и политическими спорами мы не упустили из виду основную идею. Кем бы вы ни были – либералом или консерватором, республиканцем или демократом, надеюсь, что вы со мной согласитесь в следующем. Повторение, усиление и использование оскорбительных стереотипов о евреях (или о любой другой группе) невежественно и неправильно. И это не оправдывается возможностью быстро заработать политические очки. Проблема нетерпимости слишком важна, чтобы мы позволили себе играть с нею.

Данную тему прокомментировал в своей колонке в ежедневной еврейской газете Forward известный журналист Дж. Дж. Голдберг.21 Он выполнил обзор истории моих столкновений с оппонентами с обоих концов политического спектра и отметил, что я вызывал гнев и левых, и правых. Первым не понравилась моя критика Джесса Джексона, чернокожего активиста борьбы за гражданские права, который в одном интервью назвал Нью-Йорк «городом Хайма». И когда я принял извинения от консервативного христианского лидера Пата Робертсона после того, как он использовал националистические образы, левым это тоже не понравилось. Но в дальнейшем я осудил видео того же Пата Робертсона, в котором евреи изображены как христоубийцы, и тут недовольство высказали уже правые. А когда я публично объявил о продолжении моей дружбы с Джессом Джексоном, Голдберг сделал следующий вывод.

Фактом является то, что Фокс на протяжении десятилетий с более или менее равным рвением не дает спуску ни правым, ни левым, если только видит у них проявления антисемитизма. Но если обнаруживает необоснованность обвинений, то всегда публично извиняется за свою критику.

Кажется, Абрахам Фоксман воплощает в себе как раз то, что каждому отдельному критику не нравится в защитниках евреев, – излишний либерализм или излишний консерватизм, излишнюю воинственность или излишний прагматизм.

Сегодня относительно немногие американцы открыто и намеренно используют антисемитские стереотипы, и это нас обнадеживает. Однако тревогу вызывает следующий факт: достаточно много людей усвоили искаженные представления о евреях и деньгах, причем даже не осознавая ошибочность, националистическую нетерпимость и оскорбительность этих верований.

Периодически я встречаю людей, которых удивляет, почему я настолько озабочен живучестью националистических стереотипов о евреях. Разве не в человеческой природе делать предположения о людях, поскольку это быстрый и простой способ уменьшить сложность жизни до приемлемых размеров? И если несколько неосведомленных или плохо образованных граждан воспримут эти слишком упрощенные предположения чуть серьезнее, чем следует, то велика ли в том беда?

Подобные вопросы подразумевают (а люди их иногда задают из самых благих побуждений), что я и другие мои единомышленники, разделяющие мою озабоченность, преувеличиваем значимость антисемитских стереотипов. И часто за такой позицией скрывается предположение, которое само по себе является одной из форм стереотипов: евреи просто «слишком болезненно» воспринимают антисемитизм, но стоит им только перестать «ныть» по поводу этой проблемы, как она сама собой исчезнет.

Мне хотелось бы не считать антисемитские стереотипы реальной проблемой. К сожалению, факты не позволяют сделать такой вывод. Например, не могу не думать о деле Плана Халими, потрясшем французское общество всего несколько лет назад.22

Илан Халими был молодым французским евреем родом из Марокко. Он работал продавцом и жил в одном из неблагополучных рабочих районов Парижа. В январе 2006 года его заманили в один жилой квартал, где парня уже поджидала молодежная банда «Варвары». Они держали Халими в заточении на протяжении двадцати четырех дней и все это время подвергали жесточайшим пыткам: кололи ножом, прижигали, избивали и даже поджигали. Наконец, 13 февраля Илана нашли обнаженным, связанным, прикованным наручниками к дереву возле пригородной железнодорожной линии. Тело юноши было покрыто ранами и ожогами от кислоты и горючих жидкостей. Илан Халими умер по дороге в больницу.

Эта история вызвала справедливый гнев добропорядочных французов, независимо от их происхождения. Десятки тысяч человек, включая видных государственных и религиозных лидеров, участвовали в маршах протеста против бандитской жестокости. Решительные ответные действия предприняли и правоохранительные органы. По обвинению в похищении и убийстве Халими арестовали 27 членов группировки «Варвары», и на момент написания данной книги 19 из них были осуждены и приговорены к тюремному заключению. А самопровозглашенный лидер банды Юсуф Фофана ныне отбывает пожизненный срок.

Какое отношение эта история имеет к антисемитским стереотипам? Вот какое: согласно показаниям членов банды, Илана Халими похитили, пытали и убили именно за то, что он еврей. По словам Николя Саркози – на то время министра внутренних дел Франции, а на момент написания данной книги президента страны – члены банды признались полицейским, почему они выбрали именно Халими. Они «знали», что все евреи богатые, поэтому надеялись разжиться легкими деньгами, похитив еврея и получив за него выкуп.

Естественно, вскоре после исчезновения Халими членам его семьи начали звонить по телефону и требовать огромный выкуп – 450 тысяч евро, если говорить точно. Надеяться получить такую сумму от бедной семьи из рабочего класса – полный абсурд. Но сознание бандитов, очень удачно назвавшихся варварами, было напичкано массой рассмотренных нами выше антисемитских стереотипов. Эти малообразованные парни просто не могли поверить в существование такого явления как «еврей из рабочего класса». Видимо, когда бандиты поняли, что похитили не того человека, за которого можно получить щедрый выкуп, то пришли в ярость и начали свои безумные издевательства над молодым Иланом…