Кира Вайори (СИ) - Наталия Шитова

— Кирюша? — неуверенно ответил Марек.

— Я, бро…

— Родная моя… — выдохнул он. — Где ты, систер?!

— А хрен знает, бро… Меня сейчас вырубит. Ищи по пеленгу…

Я опустила руку с телефоном и позволила себе не сопротивляться обмороку.

Тем более, что это оказался не обморок, а сон. Мне снился Йан. Суровый, строгий, он безжалостно отчитывал меня за неосторожность, ругался и кричал, а я пыталась сказать ему, что не виновата, что я делала всё правильно, просто канал оказался непригодным. Он не слышал моих оправданий, и я плакала от отчаяния. Сон был на удивление длинный и тягучий, но оборвался внезапно, и в уши сразу ворвались тысячи звуков. Это были больничные звуки. Приглушённый писк аппаратуры, звяканье металлических инструментов друг о друга и о контейнеры, поскрипывание колёс у тележек. Я включила привычные звуковые фильтры, и поняла, что вокруг тишина, только чьё-то мерное сопение неподалёку.

Дышалось легко и свободно. Я открыла глаза, и вокруг оказалось много солнечного света и воздуха.

Потолок, весь в миниатюрных гранёных пирамидках, я сразу узнала. Главный госпиталь столицы, место для лечения богатеев, знати, государственных служащих и наёмников, здесь такой потолок во всех помещениях, от приёмного покоя до операционных. За те годы, что я провела на поверхности, мне несколько раз приходилось валяться здесь на койке и рассматривать этот потолок.

Сейчас первой эмоцией было облегчение. Если я и расшиблась, вылетев из принимающей трубы, то всё ж не насмерть.

Я закрыла глаза, сосредоточилась на своём теле. Ничего не болело. Пальцы сжимались в кулаки. Стопы шевелились, ноги в коленях сгибаться не отказывались. Уже хорошо. На моём лице не было никакой маски, значит, никто не опасается, что я внезапно могу отдать концы.

Я снова открыла глаза и осмотрелась.

В маленькой светлой палате не было никакой особой аппаратуры. Только небольшой пульт общей диагностики, от которого ко мне тянулись три провода.

В углу на больничном стуле-раскладушке — такой тут выдавали посетителям, остающимся с пациентами на ночь — спал мужчина в джинсах, чёрной флисовой толстовке и тяжёлых зимних кроссовках. Солнце из окна светило прямо на него, поэтому он предусмотрительно закрыл лицо раскрытой книжкой. Это был большого журнального формата «Иллюстрированный русско-гатрийский разговорник для начинающих». Одна рука мужчины свешивалась вниз, другую он бросил на грудь, и я хорошо видела его узкую длинную кисть и пальцы в веснушках.

— Миша!

Он вздрогнул, дёрнулся, книжка упала на пол.

Через секунду он уже стоял надо мной, радостно улыбаясь, но не осмеливаясь даже пальцем коснуться.

— Наконец-то, — с облегчением вздохнул он. — Добро пожаловать! Минус одна жизнь, но надеюсь, у тебя их ещё есть в запасе…

Я подняла руки, ухватилась за его шею, взъерошила рыжие вихры на затылке.

— Ты откуда взялся, Мишенька?

— Твой брат привёл, откуда же ещё?

Он, наконец, поверил в то, что я не развалюсь на запчасти прямо у него на глазах, и, присев на край койки, обнял меня, просунув руки мне под спину.

— Как ты? — прошептал он тихонько.

— Да не пойму пока. Миш, мне ещё что-то надо объяснять, или Марек тебе всё рассказал?

— Ничего не надо, — вздохнул он. — Рассказал. Чего только не рассказал. Когда я тебя не дождался ни завтра, ни послезавтра, проклял уже всё на свете, и вдруг случайно дозвонился до Марата. Он приехал. Сказал, ты пропала. Скорее всего, погибла. Мы всю ночь водку глушили, и брат твой мне небылиц всяких наговорил. Я, честно говоря, ни одному слову его не поверил, решил, что он по пьяному делу горазд врать всякое. А утром он ушёл и три недели я ничего не знал. Потом он сам позвонил и сказал, что ты нашлась, жива, и что, если я хочу тебя увидеть, он может забрать меня с собой… на поверхность. Мне как-то было всё равно, куда… И вот я здесь.

— И как тебе?

— Да я не видел ничего толком. Приехали на эту… на базу… ночью. Сюда добрались тоже по темноте. Так я никуда и не выходил. Сижу тут, неделю уже. Жду, пока тебя из комы выведут. Книжечку вот дали… любопытную… Я уже несколько фраз выучил!

Я подалась к нему, сомкнула руки на его шее и разревелась. Чем крепче он обнимал меня и чем горячее шептал мне в ухо какую-то ласковую чепуху, тем сильнее лились слёзы.

За этим мокрым делом нас и застал Марат. Когда я смогла оторваться от Миши и расцепить руки, брат, видимо, уже довольно долго стоял в палате и терпеливо спокойно ждал, когда на него обратят внимание.

— Мишенька, дай нам поговорить наедине.

— Конечно. Ты только не бей его, — усмехнулся Миша и вышел из палаты.

Марек подсел на его место, я села на койке и молча обняла брата, прижавшись к его плечу, и закрыла глаза.

— Прости, бро, — сказала я через некоторое время. — Не хотела тебя пугать. Так вышло.

— Напугать ты умеешь, что есть, то есть, — вздохнул Марек. — А знаешь, что самое страшное?.. Когда у самого ничего не выходит, и помощи просить нельзя…

— В смысле?

— Я сразу отпуск взял. Просил две недели. Дали одну. Стал в слои нырять, во все подряд, какие подвернулись. Возвращался через старый заброшенный вертикальный канал, хорошо, что я о нём знал, получалось довольно быстро. Сколько успел, за неделю облазал, потом, когда на службу вернулся, получилось ещё немного слоёв проверить в свободное время. Ничего не нашёл, никаких твоих следов, только несколько старых скелетов… И понятно, что просто пролетел мимо, в самый-то нужный слой и не попал. И если бы было несколько спасателей, то шансы многократно возросли бы. А никого вызывать нельзя, нельзя раскрывать канал. Несмотря на то даже, что я сразу же отдал приказ сворачивать работу на базах… В общем, не нашёл я тебя. Чуть умом не тронулся… Звонок твой — чудо. Ты сама — чудо, систер. Как только у тебя это получается?

— Что получается? Проблемы всем создать? Это, бро, само выходит. Без усилий.

— Главное, что ты вернулась. Остальное — ерунда.

Я кивнула. Марек ещё раз внимательно меня осмотрел.

— Неплохо они тебя подлатали, выглядишь значительно лучше, чем неделю назад. Узнаю сейчас, когда можно будет тебя забрать.

— Я правильно поняла, вы забросили базы?

— Да. Канал беглецов больше не работает. Мало того, что дорого, трудоёмко и неэффективно, так теперь ещё и опасно.

— А что случилось? Канал просто зарос на глазах.

Марат пожал плечами:

— Вот по моим личным ощущениям, он не зарос. Он испорчен внешним воздействием. Намеренно.

— Кто мог это сделать?! — спросила для того лишь, чтобы узнать мнение Марека.

— Ну уж не терракотовые точно, — уверенно сказал Марек. — Им смысла нет это делать, если уж они отыскали тайный канал, им проще прислать отряд карателей. Два отряда — сюда и в Приозерск.