Поцелуй архангела - Налини Сингх

— Ангел, который пытался уничтожить Ноэля. — Ярость Илии была похожа на тысячи кинжалов. — Уже на этом пути и нам не нужен еще такой в Совете.

— Нет. — Потому что пока ангел не займет должность, Совет не вмешивается, так долго, пока ангел, о котором идет речь, зверствует на своей территории, не вызывая проблем глобального масштаба.

Ни один архангел не смириться с вмешательством в его или ее сферу влияния.

— Ты видел девушек, которых Хариземнон берёт в свою постель?

— Слишком молоденькие. — Об этом ему сказал Веном, принесший эту информацию вампир — с цветом кожи близкому к жителям индийского субконтинента, незаметно проскользнул в пустынный зной на территорию Хариземнона. — Но он не переходит черту, из-за чего это остается внутренним делом.

Хариземнон был осторожен и не брал в постель девушек младше пятнадцати, объясняя тем, что во время его взросления пятнадцать лет для девушки крайний срок для замужества.

За исключением того, что девушки, которых он выбирал всегда выглядели моложе своих лет.

Но существовало много бессмертных, как и смертных, соглашающихся с Хариземноном, что архангел мог потакать своим неконтролируемым извращениям.

Илия посмотрел на Рафаэля.

— Титус говорит, что Хариземнон оскорбил девушку с его стороны границы.

— Я слежу за этой ситуацией… выглядит так, будто назревает война границ.

— У Титуса могут быть свои недостатки, но здесь я с ним соглашусь. Если Хариземнон нарушил границы, должен заплатить… и не распространять свои преступления на другие границы.

Рафаэль согласен, но даже Хариземнонм со всеми своими гадостями не был угрозой, которая неумолимо приближалась.

— Не уверен, что Ли Дзюань можно остановить.

— Нет. — Илия сжал губы в тонкую линию. — Даже если мы объединим силы, не сможем ее убить. — Он глубоко вдохнул. — Но мы опережаем события. Возможно она не станет играть с возродившимися на чужой территории.

— Возможно. — А возможно Ли Дзюань решила дать волю своей армии, став буквально воплощением полу-богини, коей уже считалась на своей территории.

Но эта богиня несет лишь смерть, ее возродившиеся пируют на плоти живых, а она наблюдает за этим со снисходительной улыбкой.

***

То, что ей приснилось этой ночью, как потом рассуждала Елена, было неизбежно.

Она чувствовала, как прошлое тянет ее назад окровавленными руками.

Она боролась и сопротивлялась, но оно тащило ее в темный коридор, по извилистой тропинке, которую в одно туманное лето камень за камнем выложил отец, в белоснежную кухню, которую ее мама держала в чистоте.

Маргарита стояла у островка.

— Bébé чего ты там стоишь? Иди сюда, я сделаю тебе шоколад.

У Елены задрожала нижняя губа, а ноги подкосились.

— Мама?

— Конечно, а кто же еще? — Она рассмеялась таким знакомым и душевным смехом. — Закрой дверь и не впускай холод.

Невозможно было не подчиниться и не захлопнуть дверь за собой.

Елена с удивлением воззрилась на свою руку, детскую маленькую, испещренную царапинами и порезами девочки, которая предпочитала лазить по деревьям, а не играть в куклы.

Она обернулась, ужаснувшись, что чудо исчезнет, напугавшись, что на нее будет смотреть чудовище.

Но наткнулась взглядом лишь на лицо Маргариты, в глазах которой был смех, когда она опускалась на колени перед Еленой.

— Почему ты такая грустная, azeeztee? А? — Она заправила локон Елене за ухо длинными, заботливыми пальцами.

Маргарита знала лишь несколько слов на Марокканском Арабском, слабое воспоминание о потерянной в детстве мамы. Услышав одно из этих драгоценных воспоминаний, Елена убедилась в происходящем.

— Мама, я так по тебе скучала.

Мама поглаживала Елену по спине, прижимая к себе, пока она плакала, затем заставила себя отступить на крошечный шаг назад и посмотреть в столь любимое лицо.

Теперь же Маргарита выглядела печальной, в серебристых глазах стояли слезы горя.

— Мне жаль, bébé, так жаль.

Сон разрушался, по краям комнаты начала течь кровь.

— Мама нет

— Ты всегда была сильной. — Мама поцеловала ее в лоб. — Я бы хотела уберечь тебя от грядущего.

Елена в отчаянии наблюдала, как разрушалась комната на подтеки темно-красной жидкости на стенах.

— Нам нужно выйти на улицу! — Елена схватила маму за руку, пытаясь вытянуть ее за дверь.

Но Маргарита не пошла, она стояла с жестоко-предупреждающим выражением лица, даже когда на ее босые ноги начала капать кровь.

— Готовься, Элли, это еще не конец.

— Мама наружу! Выйди на улицу!

— Ах, chérie, ты же знаешь, что я никогда не покидала этой комнаты.

Рафаэль обнимал свою охотницу, пока она плакала у него на груди, ее уязвимость ножом резала его по сердцу. Он не мог найти слов, чтобы развеять ее печаль, но нашептывал ее имя, пока она наконец не услышала и узнала его.

— Поцелуй меня, Архангел, — произнесла Елена рваным шепотом.

— Как пожелаешь, Охотница Гильдии. — Запустив руку в ее волосы, он прижался к ее губам, доминируя над ней.

Елена не окрепла настолько, чтобы принять дикие глубины его голода, но он мог дать так необходимое ей забвение… даже если для этого нужен был контроль, сильно увеличивающий сексуальные муки уже грозящие довести до безумия.

Рафаэль не сделает ей больно, не возьмет то, чего она пока не в состоянии дать.

Уложив Елену на кровать, он прижался к ее телу, давая ощутить тяжелый вес его одержимости.

«Кошмары не властны над тобой, Елена. Ты принадлежишь мне».

Взгляд глаз цвета расплавленной ртути, наполненный бурей эмоций, встретился с его.

— Тогда возьми меня.

— Или я могу просто тебя ласкать. — Что и сделал, доведя лишь поцелуем, прикосновением рук, неумолимым желанием победить ее кошмары до крайней степени возбуждения

Ее тело увлажнилось от его пальцев, кожа блестела от пота, а глаза ничего не видели от страсти.

— Рафаэль! — она выгнула спину, когда наслаждение захлестнуло ее, а удовольствие от постоянных отказов стало порочным.

Рафаэль ощутил, как его кожа начала гореть, а член пульсировал от желания входить в неё до тех пор, пока это не станет всем, что она знала и видела.

Стиснув зубы, он спрятал лицо в изгибе ее шеи, борясь за контроль… и понял, что невероятное удовольствие отправило Елену в бессознательное состояние.

Глава 11

Прошло пять дней с тех пор, как Рафаэль любил ее, пока она не впала в милосердное забытье, Елена сидела в тихом, залитом солнцем саду.

С той ночи сны не возвращались, но она знала, что они ждут ее там за горизонтом, как шторм, с которым она не готова встретится лицом к лицу.