Всего хорошего, и спасибо за рыбу! - Дуглас Адамс

— Черт! — пыхтя и задыхаясь, проговорила сидящая на воздухе Фенчерч. Когда она пришла в себя, ночной полет был возобновлен.

Чуть-чуть не долетев до облаков, они остановились и начали разбираться, куда их, собственно, занесло. Правда, на землю следовало смотреть только мельком, свысока, так сказать.

Фенчерч отважно попробовала сделать пике и обнаружила, что если правильно определить свое положение относительно направления ветра, то получалось совершенно замечательно, даже с небольшим пируэтом в конце и нырком вниз, от которого у нее задралось платье. На этом месте читателям, которых больше интересуют похождения Марвина и Форда Префекта, лучше перейти к следующим главам, потому что терпение Артура истощилось и он помог ей снять платье.

Платье скользнуло вниз, умчалось, подгоняемое ветром, вдаль, постепенно превратилось в точечку и наконец исчезло из глаз, чтобы утром вследствие целого комплекса трудноописуемых причин взорвать мирную жизнь некой семьи из Онслоу,[7] которая обнаружила его на своей бельевой веревке.

Молча обнявшись, Артур и Фенчерч плыли по ветру ввысь и в конце концов оказались среди туманных духов влаги, которые в виде пушистых хлопьев облепляют крылья самолетов. Вы видите этих духов, но не ощущаете их, потому что сидите в теплом, душном салоне и смотрите на них сквозь исцарапанное плексигласовое окошко, а чужой ребенок терпеливо пытается пролить вам за пазуху горячее молоко.

Артур и Фенчерч чувствовали этих духов на ощупь: клочковатые, легкие и холодные, они вились вокруг, очень холодные, очень легкие. Даже Фенчерч, защищенная теперь от стихий лишь двумя полосочками ткани от «Маркса и Спенсера», понимала, что с победой над гравитацией обычный холод или недостаточная плотность атмосферы уйдут сами собой.

Фенчерч встала окутанная облачной дымкой, и Артур очень-очень медленно снял с нее две полосочки ткани от «Маркса и Спенсера», поскольку только так и можно делать, когда летишь и руки заняты другим делом, и эти кусочки ткани утром тоже учинили переполох: верхний — в Айлсуорте, а нижний — в Ричмонде.

Артур и Фенчерч долго не покидали облако, потому что оно находилось очень высоко, а когда они наконец вынырнули из него, все промокшие (Фенчерч плавно кружилась, точно играющая с приливной волной морская звезда), то обнаружили, что только над облаками луна светит в полную силу.

Все вокруг пронизано смутным, нет, смуглым светом. Здесь есть свои горы

— пусть непохожие на земные, но все равно горы в белых, как арктический снег, шапках.

Вынырнув на высочайшем пике кучевого облака, Артур и Фенчерч неторопливо соскользнули по его склону. Теперь Фенчерч помогла Артуру снять одежду. Все одежки, одна за другой, удивленно кружась, полетели вниз, в клубящуюся белизну.

Фенчерч целовала Артура, целовала его шею, грудь, и вскоре парочка заскользила дальше, медленно поворачиваясь и напоминая безмолвную букву Т. От этого зрелища даже Огненный Дракон Фуолорниса (если бы он, наевшись пиццы, пролетал мимо) захлопал бы крыльями и слегка кашлянул.

Однако в облаках нет Огненных Драконов Фуолорниса, да и не может быть, так как они, подобно динозаврам, птице додо и исполинскому друббитому винтвоку, обитавшему на Большой Перепонке в созвездии Птицапа, прискорбным образом вымерли, и Вселенная навсегда их лишилась. Чего нельзя сказать о «Боингах-747», которые сохранились в избытке.

«Боинг-747» возник в вышеприведенном перечне только по той причине, что несколько мгновений спустя ворвался в жизнь Артура и Фенчерч.

«Боинг-747» — это просто громада. Ужас какая громада. Когда он появляется в небе, это всегда заметно. Воздух дает стрекача, и волна ревущего ветра отбрасывает вас в сторону, если только вы настолько глупы, что занимаетесь поблизости тем же, чем Артур и Фенчерч, как бабочки во время бомбежки.

Но на этот раз после панического пике Артур и Фенчерч перегруппировались, и оглушительный рев двигателей вселил в их головы свежую, совершенно замечательную идею.

Миссис Э.Капельсен, пожилая дама из Бостона, штат Массачусетс, чувствовала, что жизнь ее подходит к концу. Она многое повидала на своем веку, кое-что ее озадачивало, но сейчас она с некоторым неудовольствием ощущала, что почти все ей наскучило. Все было очень приятно, но, возможно, чересчур предсказуемо.

Она со вздохом подняла маленькую пластиковую занавеску, закрывающую иллюминатор, и посмотрела на крыло самолета.

Сначала она хотела позвать стюардессу, но потом решила: нет, черт возьми, ни за что, этот спектакль для нее, миссис Э.Капельсен, и только для нее.

К тому времени как двое пришельцев из мира непредсказуемого наконец-то соскользнули с крыла и завертелись в воздушном потоке, она значительно приободрилась.

С огромным облегчением она подумала, что практически все, что она знала раньше, не соответствует действительности.

Утром Артур и Фенчерч проспали допоздна у нее в переулке невзирая на постоянные стоны реставрируемой мебели.

Вечером они проделали все заново, только в этот раз прихватив с собой два плейера «Сони».

27

— Все это очень хорошо, — через несколько дней сказала Фенчерч. — Но я должна знать, что со мной произошло. Понимаешь, между нами есть разница. Ты что-то потерял, а потом нашел, а я нашла, а потом потеряла. Мне надо снова это найти.

Днем Фенчерч была занята, и Артур решил устроить для себя день телефонных звонков.

Мюррей Бост Хенсен работал журналистом в одной из газет, что печатаются крупным шрифтом на страницах маленького формата. Я был бы очень рад отметить, что эта работа не отразилась на нем дурно, но, к сожалению, не могу покривить душой. Однако Артур все равно ему позвонил, так как то был единственный газетчик среди его знакомых.

— Артур, чайник ты мой старый, дружок ты мой ржаной, как клево тебя слышать. А говорили, ты улетел в космос или что-то в этом роде.

Мюррей разговаривал на собственном языке, самолично изобретенном для собственных надобностей. Больше никто на свете на нем изъясняться не мог — более того, никто даже не мог понять, что хочет сказать Мюррей. Слова здесь ничего не значили. А те, которые все-таки что-то значили, успешно тонули в потоке бессмыслицы, так что слушатель их просто не замечал. Но когда слушатель наконец понимал, какие из слов хоть что-то значат, беседа часто принимала неприятный оборот.

— Что? — переспросил Артур.

— Слухи ходят, мой слоновый бивень, старая ты кочерыжка, слухи ходят. Не исключаю, что все это туфта, но, возможно, в итоге придется тебя интервьюнуть.

— Мне нечего сказать. Это был обыкновенный треп в пивнушке.

— На том и стоим, дорогой ты мой рыбий глаз, на том и стоим. К тому же он отлично вяжется с другими сюжетами недели; если хочешь, даже можешь все отрицать. Извини, у меня что-то вывалилось из уха.

Последовало недолгое затишье, в финале которого Мюррей Бост Хенсен снова объявился на другом конце провода. На сей раз в его голосе слышалось неподдельное потрясение.

— Просто вспомнил, какой вчера был странный вечер, — сказал он. — Тем не менее, старик, не знаю, липа это или вовсе дуб, но как ты себя чувствуешь в связи с тем, что прокатился на комете Галлея?

— Я не катался на комете Галлея, — ответил Артур с подавленным вздохом.

— Прекрасно. Как ты себя чувствуешь в связи с тем, что не прокатился на комете Галлея?

— Вполне спокойно, Мюррей.

Воцарилась тишина — Мюррей записывал ответ.

— Вполне достаточно, Артур, вполне достаточно для меня, Этель, мира и его окрестностей. Вяжется с общей шизовой атмосферой текущей недели. Мы думаем сделать шапку «Семь чудиков на неделе». Здорово, а?

— Очень хорошо.

— Звучит, да? Сначала у нас тут рассказ о человеке, на которого всегда льет дождь.

— Что-о?

— Сущая правда, разрази меня гром. У него все записано в маленькой черной записной книжке и проверено на всех человеческих и нечеловеческих уровнях. В Гидрометеоцентре все оборзели и опуделели, со всего света слетаются чудные гномики в белых халатах со своими линейками, ящиками и каплемерами. Артур, этот человек уникум, феномен. Я сказал бы даже, что он чудо природы всего западного мира. Мы называем его Бог Дождя. Здорово придумано, а?

— Я, кажется, с ним знаком.

— Звучит! Что ты сказал?

— Я, кажется, с ним знаком. Он все время жалуется, да?

— Невероятно! Ты знаком с Богом Дождя?

— Если это тот же самый парень. Я посоветовал ему перестать ныть и показать кому-нибудь его записную книжку.

Мюррей Бост Хенсен ошеломленно притих на другом конце провода.

— Ты сделал его миллионером. Без дураков — ты его настоящим миллионером сделал. Слушай, ты знаешь, какие бабки платит ему турагентство только за то, чтобы он не ездил в этом году в Малагу? Я не говорю о проекте орошения Сахары и всякой такой фигне; перед этим парнем открывается совершенно новая карьера, даже если он просто не будет ездить в определенные места. Артур, этот человек превращается в чудовище. Может, даже придется присвоить ему титул победителя нашей викторины. Послушай, Артур, может, понадобится сделать статью о тебе: «Человек, который сделал Бога Дождя». Звучит, да?