Раздвоение - Ярослав Кузьминов

после этого бежала в душ, рыдала, обещала настучать в милицию, но «ты сам понимаешь,

что до утра я вынуждена остаться у тебя». Закончив рыдания каждая просила «что-нибудь

выпить, лучше покрепче» и напивалась с поспешностью и выражением лица, гласившими:

«влей в себя на халяву как можно больше, пока не отняли». Одна исчезла после первой же

ночи. С двумя другими он провел три и четыре недели. Они приходили к нему в

выходные, с готовностью и поспешностью напивались и отдавались, потом одевались и

уходили. Сергею хотелось приводить их к себе еще и в будни, трахать и отпускать домой,

как в выходные, но чёртова работа не позволяла. Причины разрыва с обеими были

одинаковы. Они наглели и начинали, без спроса, приводить подруг и друзей, наобещав им

бесплатной выпивки и «вписки». Сергей «друзей» не пускал, девочки обижались и вскоре

его бросали.

С четвертой школьницей он провел несколько месяцев, с апреля по сентябрь, и это

были, пожалуй, самые счастливые месяцы в жизни. Омрачало их только то, что за лето

она трижды уезжала «на дачу к бабушке», отказываясь взять его с собой, и он оставался

без секса на неделю и даже на две. В сентябре у нее начались занятия в университете, и

она стала приезжать к нему заметно реже. Не прошло двух недель, как она снюхалась с

неким скейтером, купила доску, сменила стиль одежды, раза два вяло звала Сергея в свою

новую компанию, стала пропускать вызовы, не отвечала на смс и наконец призналась, что

«по-настоящему влюбилась» в этого скейтера. В завершение монолога она сказала:

«Только, Сереж, правда, не обижайся. И не пропадай, ты тоже очень классный. Я хочу,

чтобы мы остались друзьями». Разговор проходил по телефону. Похоже, она не нашла

нужным тратить время на встречу. По крайней мере, она позвонила не сама, а послала

смс: «Позвони мне как можно быстрее, это очень важно». На ее признание Сергей

ответил: «Но ведь твой скейтер сопляк, и живет он вместе с родителями». Она возразила:

«У него очень милые родители, они меня любят, к тому же, мне от них до университета

близко ездить». Сергей сказал глухо: «Надеюсь, ты одумаешься», и прекратил разговор,

не прощаясь.

В очередную субботу он снова пошел на дискотеку. Однако он сделал ошибку,

угостил текилой и пригласил на танец совсем неправильную «школьницу», в результате

местные «братки» его избили, и он пролежал в больнице две недели.

49

К тому времени он уже завязал с салоном связи, и работал только в провайдере

«Солнцево-Нет», поскольку там появились возможности роста, связанные с полной

занятостью. Рост за несколько месяцев оказался существенным, но затронул, наряду с

зарплатой, и круг обязанностей. Последнее время Сергей тратил на одну работу больше

времени, чем до того тратил на две. Он с грустью вспоминал времена, когда мог

выспаться целых два дня в неделю.

Попав в больницу, Сергей потерял возможность продвинуться выше. Вместо него

начальником вечерних монтажных бригад сделали парнишку восемнадцати лет,

устроившегося в компанию, когда ему было только пятнадцать. Это кадровое решение

очень больно задело самолюбие Сергея. Он вспомнил с сожалением и стыдом, что в свои

пятнадцать трясся над скудными карманными деньгами, и его самым ярким поступком

стал подкуп двенадцатилетней девочки.

Сергей проглотил обиду и некоторое время работал так же усердно. Однако после

отдыха в больнице режим нагрузки был невыносим. К тому же, наступил период совсем

без секса. Он уже боялся появляться в барах и на дискотеках, поэтому прибег к

последнему средству — местному форуму знакомств, для которого находилось немного

времени днем, когда он сидел в офисе компании и отвечал на звонки клиентов (вечером

он был начальником вечерней бригады, одной; а днем превращался в простого

телефонного клерка).

Использовать работу для знакомств было бесполезно. Это разочарование постигло

Сергея в первые недели после окончания института. В салоне связи он постоянно

находился на глазах у других рядовых продавцов, и если бы попытался клеиться к

посетителям, на него бы настучали, и он остался бы без работы. Такой случай с другим

парнем произошел у него на глазах. В провайдере работа заключалась в том, чтобы

ставить оборудование на крыши домов. Были ребята, которые ходили по квартирам и

проводили кабель конечным клиентам, но и у них шансов познакомиться во время заказа

не было. Сергей спрашивал об этом невзначай за бутылкой пива, и ему отвечали: «Ты что,

обалдел?! Да они нас за скотов держат, какое знакомиться!»

Девушки с форума охотно переписывались с ним, но не горели желанием

встречаться. Повторялась в миниатюре история с сайтами знакомств. Как он давно

заметил, цели у девушек на этих сайтах были совершенно иными, чем у парней. Они

нуждались в онлайн-потоке внимания, лести и смайликов. Вполне вероятно, думал он, у

многих из них были долгие, устоявшиеся отношения, но для уверенности им требовалось

наличие запасных аэродромов. Ему представлялось, как девушка в одной майке садится за

компьютер своего парня после секса и флиртует на форуме со всеми подряд, пока парень

моет член в раковине и потом ест на кухне разогретые в микроволновке котлеты, запивая

пивом.

Из контингента форума, встретиться соглашались только пугливые любительницы

фентези, в возрасте до шестнадцати лет. Они приходили на свидание с армией подруг и

тащили его в известную на все Солнцево кондитерскую-кафетерий, чтобы за его счет

наесться эклерами, творожными кольцами и лимонным чаем из автомата за его счет.

Кафетерий превосходил в популярности все другие кафе микрорайона. Он

располагался на цокольном этаже жилого дома, соседствуя с мебельным магазином. Две

продавщицы у прилавка выбивались из сил, чтобы справляться с очередью. Свежайший

хлеб и сладкая выпечка пользовались отличным спросом. Прилавок занимал не больше

четверти помещения, остальная часть была заставлена пластмассовыми столами и

стульями, в разнобой по цвету. Как правило, все столы были заняты школьной

молодежью. Только здесь школьники могли «посидеть» на жалкие родительские подачки,

сэкономив на школьном завтраке. Чай и кофе из автоматов, установленных рядом с

прилавком, стоили десять рублей, эклеры шесть, творожные кольца двенадцать,

«картошки» четырнадцать, а большие рулеты с маком — двадцать пять.

50

В настоящих кафе, где цены были в десять раз больше, школьники чувствовали

себя обязанными делать заказ, как, например, в сетевом кафе «Коффин-хауз», которое

стильной обстановкой нагоняло на них благоговейный страх, и навязчивые официантки,

требующие заказа каждые три минуты, принуждали их убегать, «пока ничего не

случилось». В некоторых местах, с обстановкой гораздо более убогой, охрана делала

предупреждение на входе, что посетители обязаны взять хотя бы один напиток, а если

хотят сидеть долго, то два. В таких местах подавали только пиво, фисташки и водку, и все

стоило начиная от ста рублей.

Понятно, что эти варианты были для школьников неприемлемы. Тем временем, им

требовалось общение вне стен школы и вне скучных дней рождения под надзором

родителей с непременным тортом, плотным запахом носок и толкотней вокруг

единственного компьютера, ради игры, в которую каждый может поиграть дома, сколько

ему хочется, без дергания за руки и криков «нет, не так, дай лучше я». Им нужен был

свободный дрейф, обещающий знакомства, риски и проверку смелости. Их толкало к

этому половое созревание, они тренировали в себе адекватность и способность быть

привлекательными. Когда на улице было тепло, к их услугам было множество мест:

подходил любой двор, любой парк и любая скамейка. В зимние морозы у них было только

две альтернативы: подъезды и кондитерская. Школьники, достаточно общительные, но

недостаточно дворовые по характеру, наводняли кондитерскую, так что ее кафельный пол

всегда покрывали лужи с комьями коричневого снега.

В основном, сюда приходили девочки. Для многих их сверстников-мальчиков

вызов, бросаемый половым созреванием, был слишком болезненным, и они предпочитали

заменители: тренировку однополых стайных отношений, либо уход в компьютерный мир.

Ко времени знакомства с кафетерием-кондитерской, Сергея так люто одолевала