Русские во Второй мировой - Анатолий Уткин

Строго говоря, «битва за воздух» началась раньше и южнее — в апреле над Кубанью, где две авиационные армии, 4-я и 5-я, постарались пособить Северокавказскому фронту, поставившему задачу освободить Кубань и Таманский полуостров. В авиационных войсках были американские модели «Бостон» и «Аэрокобра», но основу авиационных сил уже тогда составляли новые модели отечественных самолетов. Речь идет прежде всего о штурмовике «Як-7» и истребителе «Ла-5». Маршал авиации Новиков координировал работу авиаторов нескольких фронтов. Здесь, над Кубанью, сошлись в смертном бою примерно по тысяче самолетов с каждой стороны. Раньше такого просто не было. Скажем, 28 апреля 300 советских истребителей обрушились на отряд германских бомбардировщиков.

В район Курска прибыла немыслимая по мощи авиационная армада. С воздуха достаточно хорошо были видны титанические усилия, прилагаемые на земле. В апреле земляные укрепления готовили 100 тысяч рабочих. Через две недели их было уже 300 тысяч. Отношение к местному населению представило собой большую проблему. Если данные места скоро станут ареной грандиозной битвы, то, может быть, следует эвакуировать все гражданское население? Военный совет Центрального фронта высказался против такой эвакуации, главным аргументом было то, что это депрессивно подействует на войска. Нужна была дополнительная рабочая сила, ведь строились восемь оборонительных линий на глубину в 160 километров.

Оборонительная линия состояла из шести рядов укреплений внутри самого выступа и еще двух рядов в расположении резервных армий. Невероятные были положены усилия — почти 4 тысячи километров окопов глубокого профиля и траншей. В плане эти линии пересекались, чтобы защитникам было легче переходить из одной линии траншей в другую.

Итак, система траншей имела внутренние соединяющиеся ходы, группировавшиеся вокруг огневых точек. А впереди — несколько рядов колючей проволоки, минные поля, противотанковые надолбы. На наиболее важных направлениях предполагаемого немецкого наступления было заложено 1500 противотанковых и 1700 противопехотных мин на километр. Каждый батальон как бы занимал круговую оборону, и связь между батальонами стала довольно тесной. Менее чем через каждый километр располагались «противотанковые опорные пункты», в состав которых входили пять орудий, пять противотанковых ружей, группа саперов и взвод автоматчиков. Были созданы и «передвижные блокирующие взводы» — на колесах, мобильные и быстрые, призванные броситься в точку прорыва.

Воины проходили специальную подготовку, значительную часть которой занимала отработка ночных операций. Артиллеристы и пехотинцы были ознакомлены с боевыми характеристиками нового германского «тигра». Впрочем, и все другие подразделения учились методам борьбы с танками. В тылу главное внимание было обращено на сохранность и гарантированность работы двух критически важных железнодорожных линий: Воронеж — Курск и Курск — Елец (здесь было много восстановительной работы после фактического их уничтожения отступающими немцами). Полмиллиона железнодорожных вагонов были использованы для доставки войск и снабжения Курского выступа. У восстановленных мостов встали зенитные батареи, рядом были складированы дополнительные рельсы и шпалы.

Возможно, самой большой проблемой была подготовка войск, в которые пришло много новобранцев. Прежние потери давали о себе знать, в лучших дивизиях Рокоссовского было по 7 тысяч солдат, а средняя цифра — 5–6 тысяч. Расчет был на то, что на километр обороняемой территории выйдут 5–7 советских танков. В войска прибывали самоходные орудия «САУ-122» и «САУ-152». Заложили 400 тысяч мин. Артиллерия создала невероятную по плотности концентрацию. Специально были созданы искусственные дамбы, чтобы залить наступающего противника водой. На 150 аэродромах концентрировались самолеты. А вокруг зацвели сады, благодатная эта земля ничего не желала знать о войне. Русская земля отдыхала от зимы.

А ее воины серьезно готовились. Если под Сталинградом Красная Армия использовала 14 стрелковых армий, одну танковую армию и несколько механизированных корпусов, то под Курском она имела 22 стрелковые и пять танковых армий. Центральная и Воронежская группы армий имели 1 340 000 солдат и офицеров; 3440 танков, 19 100 орудий, 2170 самолетов.

Западные союзники калькулируют

Базируясь на данных своей разведки, президент Рузвельт предупреждает Сталина в мае 1943 года о грядущем наступлении, «которое придется на центр линии вашего фронта». Сталин благодарит 26 мая, у него уже есть сведения о том, что «этим летом — возможно уже в июне — мы должны ожидать от гитлеровцев начала нового большого наступления. Гитлер уже сконцентрировал около 200 германских дивизий и 30 дивизий своих союзников. Мы готовимся отразить новое немецкое наступление и осуществить контратаку, но нам не хватает самолетов и авиационного горючего. Летние месяцы будут исключительно тяжелыми для Красной Армии». В июне Сталин не сможет покинуть Москву, но об июле и августе можно вести переговоры.

Вечером 4 мая 1943 года Черчилль на борту лайнера «Куин Мэри» устремился через Атлантику. На огромном судне было примерно 5 тысяч германских военнопленных, командиры германских подводных лодок должны были дважды подумать, прежде чем торпедировать судно с Черчиллем на борту. На гигантском корабле рядом с каютой Черчилля была создана новая «комната карт», и Черчилль провел много часов, наблюдая за фронтами боевых действий. Англичане беспокоились из-за возможности перенаправленности острия американских усилий на тихоокеанский театр. На борту «Куин Мэри» обсуждались прежде всего три вопроса. Первый: какой должна быть британская стратегия после очистки от немцев и итальянцев Северной Африки; второй вопрос: Россия; третий: оптимальный подход британской дипломатии к Соединенным Штатам.

На первый вопрос Черчилль отвечал так: «Сицилия рядом». После овладения Северной Африкой следует вывести из войны Италию. Как только Италия капитулирует, турецкое правительство позволит союзникам использовать свои базы для бомбардировок румынских нефтяных месторождений в Плоешти. Другим важнейшим результатом выведения Италии из войны будут перемены на Балканах, где антифашистские силы уже приняли на себя удар 25 дивизий стран «оси». Потеряв итальянцев в качестве союзников, немцы должны будут либо покинуть Балканы, либо им придется переводить сюда часть войск с русского фронта для заполнения образуемой уходом итальянцев бреши. Поражение Италии также означало бы высвобождение крупных британских военно-морских сил на Средиземном море.

Следующей после нанесения поражения Италии целью для союзников должна была быть «помощь России». Британия и Соединенные Штаты «никогда не должны забывать», что на русском фронте сражается 185 германских дивизий. Главное, утверждал Черчилль, русские не простят нам, «если между августом 1943 г. и мартом 1944 г. мы будем стоять безунастнОу в то время как на их фронте ведутся гигантские бои».

Американский фронт британской дипломатии вызывал у Черчилля глубокие раздумья. Черчилль был достаточно проницателен для того, чтобы видеть происходящее в ясном свете: два самых мощных члена коалиции, Америка и Россия, могут при определенных обстоятельствах согласовать свои военные и послевоенные планы без него. Какой должна быть позиция Лондона? По крайней мере, тактика должна быть изменена. Находившимся вокруг него дипломатам и военным Черчилль посоветовал не выказывать в беседах с американскими партнерами излишней проницательности и эрудиции — это вызывает «естественное противодействие». Американцам нужно потакать в деталях, добиваясь от них уступок в главном. Со своей стороны, американцы, ожидая «Куин Мэри», были полны решимости занять более жесткую, чем в Касабланке, позицию. Англичанам на этот раз не удастся навязать им своей стратегии, как это было в Северной Африке, — так думали в Белом доме и Пентагоне накануне встречи.

Весна стояла в полном цвету, когда Уинстон Черчилль прибыл в Вашингтон 11 мая 1943 года. Следовало скоординировать дальнейшие проекты, поскольку североафриканская операция закончилась — двумя днями ранее немецкие и итальянские войска сдались в Тунисе. Геббельс записал в дневнике, что «американцы счастливы, как дети, взять впервые в плен немецкие войска». Однако все битвы, где начали побеждать западные союзники, — Тунис, Гуадалканал, Эль-Аламейн — были, по словам британского историка Мартина Гилберта, лишь «периферией территорий, контролируемых державами «оси». Континент Европы и огромные островные пространства Юго-Восточной Азии были еще под контролем тех, кто начал войну. Союзники, при всех их недавних триумфах, стояли на окраинах огромных регионов, видя перед собой противников, которых еще предстояло сокрушить».