Путеводитель по Библии - Айзек Азимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
18. ВТОРОЕ ПОСЛАНИЕ К ФЕССАЛОНИКИЙЦАМ
Человек греха
Человек греха
Второе послание к фессалоникийцам, должно быть, последовало сразу же за первым, так что его также можно датировать 50 г. и считать, что оно было написано в Коринфе.
Очевидно, Первое послание Павла наделало много шуму. Некоторые из фессалоникийцев отвергали возможность Второго пришествия, так как все, казалось, развивалось очень плохо, а преследователи казались очень могущественными.
Поэтому Павел снова энергично описал Судный день, как время наказания тех, кто казался столь торжествующими теперь:
2 Фес., 1: 7–8. А вам, оскорбляемым, отрадою вместе с нами, в явление Господа Иисуса с неба, с Ангелами силы Его, в пламенеющем огне совершающего отмщение не познавшим Бога и не покоряющимся благовествованию Господа нашего Иисуса Христа…
Он убеждает их, что приходит великий день, но указывает на то, что необходимой прелюдией к этому дню является временный триумф зла. Сама жестокость времен с этой точки зрения является не чем иным, как еще одним свидетельством близости Второго пришествия:
2 Фес., 2: 3–4. Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога.
Это реминесценция отрывка из Книги Даниила, упоминающем о селевкидском преследователе Антиохе IV:
Дан., 11: 36. И будет поступать царь тот по своему произволу, и вознесется и возвеличится выше всякого божества…
Таким образом возникает некоторая параллель. Поскольку успех к Маккавеям пришел только после мрачных дней правления Антиоха IV, так и Второе пришествие произойдет после темных дней «человека греха». Действительно, слова Даниила можно рассматривать как обращение непосредственно к Маккавейской эпохе и в конечном счете к Судному дню.
Возможно, Павел повторяет здесь еврейскую мистическую мысль (у которой, в свою очередь, могут быть вавилонские и персидские корни), в которой есть некоторая симметрия между началом и концом творения. Так, как намекается в некоторых библейских стихах, небо и земля были сотворены, но вначале через уничтожение Тиамат в вавилонском мифе или Левиафана. В конце этого творения происходит второе творение более великолепного вида, которое появляется после второй победы над старым врагом.
Иезекииль описывает такое последнее сражение между силами добра и зла в своем описании Гога из земли Магога. Как только Гог был уничтожен, было установлено идеальное царство.
Создатели еврейской легенды за столетие до Иисуса этому последнему искусителю Бога дали имя Велиар. Возможно, эта легенда о Велиаре основывалась не только на Антиохе IV, но впоследствии также и на других великих врагах еврейского национализма типа Помпея и Ирода Великого.
Именно на этого последнего врага ссылается Павел, когда намеренно связывает противоположности:
2 Кор., 6: 15. Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным?
В Евангелиях Иисус перечисляет бедствия, которые пали бы на мир перед Страшным судом, и это включает в себя грешников, которые притворно говорят от имени Бога. Это лжемессии:
Мф., 24: 24. Ибо восстанут лжехристы…
В Первом послании от Иоанна такие лжемессии упоминаются как «антихристы» («враждебные Христу»).
1 Ин., 2: 18. Дети! последнее время. И как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов…
Когда говорится о «лжехристах» и «антихристах» во множественном числе, это упоминание могло быть о злых людях или злых силах вообще. Однако Павел использует единственное число. Он говорит о «человеке греха». Он говорит так, как если бы Антихрист был конкретным человеком или силой, главным делом которого является противостоять Богу, добиться временного триумфа, а затем быть уничтоженным в окончательном поражении.
По-видимому, было бы вполне разумно предположить, что единственным Антихристом является Сатана, но конкретно это не утверждается. Поэтому в разные времена истории выбор падает на какого-нибудь конкретного человека, который мог бы, по-видимому, играть роль Антихриста.
Возможно, Павел имел в виду Калигулу, который в 41 г., примерно за десятилетие до того, как были написаны Послания к фессалоникийцам, приказал, чтобы ему поклонялись как богу в самом храме.
Однако Калигула был убит прежде, чем он смог полностью воплотить свой дурной замысел, и, в любом случае, мир все еще существовал. Десяток лет или около того после этих посланий Нерон начал свое преследование христиан в Риме, а затем многие, должно быть, думали, что наконец Антихрист уже здесь. Возможно, и другие преследующие императоры — Домициан, Деций, Диоклетиан, — в свою очередь, казались подходящими для этой роли.
В Средние века христиане в нехристианах видели антихристов, а во времена Реформации обвинения обильно летели в обоих направлениях. Отдельные реформаторы были провозглашены антихристами католиками; отдельные римские папы были удостоены такого титула протестантами.
Поскольку мир продолжал существовать и Второе пришествие было отсрочено, несмотря на всех этих антихристов, использование этого термина стало менее частым. Даже люди, которые, по-видимому, были для своих врагов совершенными образцами Антихриста, такие, как, например, Ленин или Гитлер, редко (или никогда) не провозглашались с этим титулом.
19. ПЕРВОЕ ПОСЛАНИЕ К ТИМОФЕЮ
Эфес * Именей
Эфес
После Второго послания к фессалоникийцам идут три послания, приписываемые Павлу, которые в значительной степени связаны с практическим уведомлением об управлении церковными делами и которые поэтому часто называются «пастырскими посланиями».
Слово «пастор» первоначально означало пастыря, но со временем стало чаще использоваться для обозначения священника, который считается пастырем душ. Существует метафорическая точка зрения на людей как на овец, за которыми наблюдают религиозные руководители, обычно описанные в Библии как пастыри. Наиболее часто приводимый пример:
Пс., 23: 1. Господь — Пастырь мой; я ни в нем не буду нуждаться…
Первое из пастырских посланий написано к Тимофею. Это — одно из пары таких посланий, и поэтому оно называется Первое послание к Тимофею:
1 Тим., 1: 1–2. Павел, Апостол Иисуса Христа по повелению Бога, Спасителя нашего, и Господа Иисуса Христа, надежды нашей, Тимофею у истинному сыну в вере…
В этом послании описывается состояние дел, которое было довольно тревожным. Павел говорит о себе как свободном и о своих путешествиях:
1 Тим., 1: 3. Отходя в Македонию, я просил тебя пребыть в Ефесе и увещевать некоторых, чтобы они не учили иному…
и:
1 Тим., 3: 14. Сие пишу тебе, надеясь вскоре прийти к тебе…
По-видимому, ситуация, описанная в Первом послании к Тимофею, не может соответствовать ни одному периоду, описанному в Деяниях, и единственной альтернативой (если только Павел действительно автор этого послания) является предположение, что упоминаемое время должно прийти после окончания Деяний.
Повествование Деяний заканчивается в 64 г., когда происходило преследование Нероном христиан в Риме. Было бы, по-видимому, естественно предположить, что Павел был предан мученической смерти во время этого преследования. Однако в свете Первого послания к Тимофею обычно предполагается, что Павел был освобожден, возможно, как раз перед пожаром в Риме, который служил предлогом для преследования.
Если бы Павел потом тут же покинул Рим, чтобы отправиться на восток, то он был бы вне города, когда Нерон схватил проживающих там христиан, скормил их львам и сделал из них живые факелы.
Согласно этой точке зрения, Тимофей, который оставался с Павлом во время своего римского заключения, сопровождал апостола в Эфес и оставался там, отвечая за эфесскую церковь. Согласно более поздней традиции, Тимофей оставался епископом Эфеса всю оставшуюся жизнь, будучи преданным мученической смерти к концу царствования римского императора Домициана, во время еще одного и более масштабного преследования христиан.
Однако некоторые доказывают, что пастырские послания являются не произведениями Павла, но более позднего автора, который пытался придать своей точке зрения на церковную организацию больший авторитет, выдавая свои послания за произведения апостола. Это сделало бы ненужным высказывать проблематичное предположение об освобождении Павла из римского заключения в 64 г. Это также объяснило бы тот факт, что стиль, словарь и отношение пастырских посланий кажутся нетипичными для Павла.
