"Взлет и падение Третьего рейха" - Уильям Ширер

Берлинскую прессу в этот день стоило поглядеть. Газета "Берзен цейтунг" писала: "Англия хладнокровно шагает по трупам малых народов. Германия защищает слабые государства от английских грабителей с большой дороги, и Норвегии следовало бы понять справедливость действий Германии, призванных обеспечить свободу норвежского народа". Рупор Гитлера "Фелькишер беобахтер" поместила аншлаг на всю страницу. "Германия спасает Скандинавию! " — Прим. авт. }. В 10. 55 он послал Брейеру "исключительно срочную" телеграмму: "Еще раз решительно внушите норвежскому правительству, что сопротивление совершенно бессмысленно".

Однако незадачливый немецкий посол этого уже не мог сделать. Норвежский король, правительство и члены парламента к этому времени бежали из столицы на север, в горы. Сколь ни безнадежным казалось положение, они были полны решимости сопротивляться. В сущности, в некоторых районах с появлением на рассвете немецких боевых кораблей сопротивление уже началось.

Датчане оказались в более безнадежном положении. Их прекрасное государство не было приспособлено к обороне. Оно было слишком маленькое и слишком равнинное, а большая его часть — Ютландия — была открыта для танков Гитлера. Не было никаких гор, где могли бы укрыться король и правительство, как в Норвегии; бесполезно было ждать и какой-либо помощи от Англии. Словом, датчане оказались слишком цивилизованны, чтобы сражаться в таких условиях; во всяком случае, они не сражались. Генерал Приор, главнокомандующий армией, практически один высказался за сопротивление, но его предложение отклонили премьер Торвальд Стаунинг, министр иностранных дел Эдвард Мунх и король, который, даже получив 8 апреля скверные известия, отверг предложение командующего о проведении мобилизации. По причинам, которые остались неясны автору этих строк даже после обстоятельного изучения соответствующих материалов в Копенгагене, военно-морской флот Дании не произвел ни единого выстрела ни со своих кораблей, ни с береговых батарей, когда немецкие транспорты с войсками проходили вблизи этих орудий, способных разнести их вдребезги. В Ютландии произошло несколько стычек между армией и оккупантами, королевская гвардия произвела несколько выстрелов возле королевского дворца в столице, потеряв несколько человек ранеными. Ко времени, когда датчане заканчивали свой завтрак, оккупация завершилась. По рекомендации правительства, но вопреки мнению генерала Приора король капитулировал.

Планы захвата Дании, построенные на внезапности и обмане, как видно из захваченных немецких военных архивов, были разработаны с удивительной педантичностью. Генерал Курт Химер, начальник штаба оперативной группы, сформированной для захвата Дании, прибыл поездом в гражданской одежде в Копенгаген 7 апреля, чтобы лично провести там разведку в целях осуществления необходимых мер по швартовке транспорта "Ганзештадт Данциг" с войсками и техникой. Командир батальона также находился в Копенгагене пару дней в гражданской одежде, чтобы набросать план порта, пристаней, пирсов и т. д. Все это было необходимо для захвата крупного города.

Поэтому нет ничего странного в том, что планы генерала и майора, командовавшего батальоном, были претворены в жизнь практически без сучка и задоринки. Транспорт с войсками подошел к Копенгагену перед рассветом, проследовал мимо береговых батарей форта, охранявших гавань, и датских патрульных кораблей и спокойно пришвартовался у пирса Лангелини в центре города, всего в 50 метрах от Цитадели, где размещался штаб датской армии, на некотором расстоянии от дворца Амалиенборг, постоянной резиденции короля. Оба объекта были быстро захвачены единственным батальоном без какого-либо заслуживающего упоминания сопротивления.

В верхнем этаже дворца под трескотню автоматных выстрелов король совещался со своими министрами, которые ратовали за капитуляцию без сопротивления. Только генерал Приор умолял разрешить ему оказать сопротивление. В самом крайнем случае, по его мнению, король должен был укрыться в расположенном поблизости военном лагере у Хевелте, чтобы избежать пленения. Но король согласился с министрами. Как утверждает свидетель, присутствовавший при этом, монарх спросил, "сражались ли солдаты достаточно долго", на что Приор ответил отрицательно {Общие потери Дании составили 13 убитых и 23 раненых. Немцы потеряли примерно 20 человек. — Прим. авт. }.

Генерала Химера задержка обеспокоила. Он позвонил в штаб комбинированных операций, созданный в Гамбурге, — датские власти не удосужились прервать телефонную связь с Германией — и, как он сам рассказывает, попросил несколько бомбардировщиков с ревом пронестись над Копенгагеном, "чтобы вынудить датчан принять" условия ультиматума. Переговоры велись шифром, и в люфтваффе решили, что он действительно просил бомбардировать столицу, и обещали сделать это незамедлительно — в конечном счете ошибка была исправлена. Генерал Химер говорит, что "бомбардировщики с ревом пронеслись над датской столицей и произвели соответствующее впечатление: правительство приняло германские требования".

Определенные затруднения возникли при поисках радиосредств, потребовавшихся, чтобы передать обращение к датским войскам о капитуляции правительства, поскольку местные радиостанции в столь ранний час еще не работали. Обращение было передано на датской волне с помощью передатчика, который привез с собой немецкий батальон, а генерал Химер предусмотрительно раздобыл грузовик, чтобы доставить радиостанцию в Цитадель.

В 2 часа дня генерал Химер в сопровождении немецкого посла Сесиля фон Ренте-Финка нанес визит королю Дании, который уже не был сувереном, но еще не осознавал этого. В немецких военных архивах сохранилась запись беседы Химера с королем:

"Во время аудиенции семидесятилетний король выглядел потрясенным, хотя внешне держался превосходно, сохраняя королевское достоинство. … Король заявил, что он и его правительство сделают все возможное, чтобы сохранить мир и порядок в стране и устранить любые трения между датчанами и немецкими войсками. Он хотел избавить свою страну от дальнейших несчастий и бед.

Генерал Химер ответил: лично он очень сожалеет, что был вынужден явиться к королю с такой миссией, но он только выполняет долг солдата… Мы пришли сюда как друзья и т. д. … Когда король спросил, может ли он держать при себе телохранителей, генерал Химер ответил… что фюрер наверняка позволит ему сохранить их возле себя. Он в этом не сомневался.

Король заметно приободрился, услышав это. В ходе аудиенции… он становился все более раскованным и в заключение обратился к генералу Химеру со следующими словами: "Генерал, могу я, как старый солдат, сказать вам кое-что? Как солдат солдату? Вы, немцы, опять совершили невероятное. Следует признать, это было проделано великолепно! "

Около четырех лет, пока фортуна не отвернулась от нацистов, датский король и его народ, добродушный, цивилизованный и беззаботный, доставляли очень мало беспокойства немцам. Дания приобрела известность как "образцовый протекторат". Монарху, правительству, судам и даже парламенту и прессе завоеватели на первых порах предоставили на удивление большую свободу.

Их даже не беспокоили семь тысяч евреев, проживавших в Дании. Пока не беспокоили. Однако датчане, позднее других народов оказавшиеся под пятой немецких оккупантов, в конце концов поняли, что дальнейшее "лояльное сотрудничество", как это у них называлось, с тевтонскими тиранами, жестокость которых с каждым годом и с каждой неудачей на фронтах усиливалась, невозможно, если они хотят сохранить хоть малую толику чувства собственного достоинства и чести. Они стали понимать, что Германия в конечном счете может проиграть войну и что маленькая Дания не безнадежно обречена, как считалось вначале, находиться в вассальной зависимости от гитлеровского государства, построенного на принципах отвратительного "нового порядка". И началось сопротивление.

Норвежское сопротивление

В Норвегии сопротивление началось сразу, хотя, разумеется, не повсюду. В Нарвике, незамерзающем порту и конечном пункте железной дороги, по которой сюда доставлялась шведская руда для Германии, начальник местного гарнизона полковник Конрад Сундло, который, как мы убедились, являлся фанатичным последователем Квислинга, сдался немцам без единого выстрела. Местный начальник военно-морских сил был человеком иного склада. При появлении десяти немецких эсминцев у входа в длинный фьорд норвежский старый броненосец "Эйдсволд", один из двух находившихся в гавани, дал предупредительный выстрел и просигнализировал эсминцам, чтобы те сообщили, кто они и куда следуют. В ответ контрадмирал Фриц Бонте, командовавший немецкой флотилией, послал к норвежскому кораблю офицера на катере с требованием сдаться. Тогда же немцы прибегли к своему обычному вероломству, хотя немецкий морской офицер позднее приводил в свое оправдание довод, что на войне приказ превыше законов. Когда офицер на катере передал сигнал немецкому адмиралу, что норвежцы намерены оказать сопротивление, Бонте выждал, пока катер отойдет в сторону, и стремительно торпедировал "Эйдсволд". Тогда открыл огонь второй норвежский линкор — "Норге", но и с ним немцы разделались очень быстро. Триста норвежских моряков — экипажи двух кораблей — погибли. К 8 часам утра Нарвик уже был захвачен десятью немецкими эсминцами, проскочившими через грозный британский флот, и оккупирован двумя батальонами нацистских войск под командованием бригадного генерала Эдуарда Дитля, старого баварца, закадычного друга Гитлера со времен "пивного путча", которому еще предстояло проявить командирскую изобретательность и смелость, когда дела в Нарвике пошли туго.