Истинная. Ты моя навсегда (СИ) - Дари Адриана

— Прошу прощения, Ваше Величество, — Лиса опускается на одно колено и склоняет голову. — Я подвергла опасности вашу пару, мой король. Я достойна наказания.

— Организуй помощь раненым и расследование под стенами, — приказывает Керни.

Пока он отдает ей указания, я, все еще сжимая кинжал, прячу его в карман. Теперь я точно уверена, что мне нужно все рассказать королю оборотней. Я ему верю. И, похоже, теперь только ему.

Глава 24.2

— Керни, я должна, — делаю шаг к королю, когда Эрнетта превращается в лису и скрывается в зарослях кустарника.

— Ты должна была оставаться в замке, — обрывает меня оборотень, нависая надо мной. — А вместо этого…

Беспокойство, раздражение, ощущение, что не защитил… Чувства Керни, а кажется, как будто мои.

Он заставляет меня смотреть ему в глаза, а там янтарь будто бы плавится, перетекает, бурлит. Чувствую себя нашкодившим ребенком, настолько мне стыдно и… страшно. Что бы сделал Зордан за непослушание?

Перед мысленным взором проносятся картины того, как девушек привязывали к столбу в центре нашей деревни. А вот наказание у них могло быть разным: от плетей до… Зажмуриваюсь и задерживаю дыхания от картин того, как иногда поступали с девушками.

Знаю, что тут этого не будет… Но он же меня накажет все равно? За ослушание. Иначе же не может быть.

— Ты меня… боишься? — Керни проводит большим пальцем по моей щеке.

Гнев, который бушевал, словно утихает, а меня охватывает заботой, как теплым пуховым платком.

— Не тебя… — я сглатываю ком в горле и понимаю, что это действительно так. — Своего прошлого.

Внезапно земля уходит из-под ног. Керни подхватывает меня на руки и прижимает к себе. А я обвиваю его шею своими руками и кладу голову на плечо, чувствуя жаркий степной запах и понимая, как на самом деле замерзла в этом проклятом тумане и осенней вечерней промозглости.

Возможно, это первый раз, когда я просто позволяю себе ощущать. Не думать, не просчитывать, не ожидать чего-то от Керни. А просто испытывать все те эмоции, которые меня сейчас накрывают.

Доверие.

Ощущение заботы.

Тихая радость, что Керни рядом.

Он заносит меня в комнату и опускает на пол, все еще прижимая к себе. Утыкаюсь носом в его грудь, впитывая суховатый аромат летней степи, смешанный с запахом дыма и крови. Внезапно меня охватывает волнение: он же был на стене, не ранен ли?

— Ты как? — я упираюсь ладошками в его грудь, чувствуя под пальцами влагу.

Перевожу взгляд: вся рубашка в крови, как и теперь мои пальцы. Отчетливый след от меча… От волнения перехватывает дыхание, и я дрожащими руками расстегиваю пуговицы, чтобы проверить раны…

— Ну-ну, — раздается тихий грудной смех. — Мне очень нравится, что ты так спешишь оставить меня без одежды. Знал бы, что для этого нужно просто сказать, что мы женаты, не медлил бы.

Я замираю, распахнув глаза, и приоткрываю возмущенно рот. Я о нем беспокоюсь, а он!

— Все хорошо, Эйра, — он перехватывает мои пальцы и чуть-чуть сжимает. — Это была царапина, которую мой песец легко залечил. Но мне правда очень приятно, что ты беспокоишься обо мне. Значит, ты тоже начала чувствовать…

Он притягивает меня к себе, склоняется и замирает в миллиметре от моих губ:

— Ты же чувствуешь, да? — в голосе сквозит улыбка, дыхание Керни переплетается с моим.

Чувствую. И вместо ответа преодолеваю крошечное расстояние, которое сейчас кажется просто огромной пропастью, касаясь его губ своими.

Сладко. Нежно. Головокружительно. Даже несмотря на то, что практически невинно.

— На тебя сегодня свалилось слишком много, Эйра, — шепчет Керни. — Отдохни. Ложись спать. Завтра поговорим.

Неосознанно вцепляюсь ткань его рубашки.

— Стой…

— Утром, Эйра, все утром, — Керни обхватывает ладонями мои щеки. — Луноликая свидетель, как бы я сейчас хотел сам искупать тебя, согреть и успокоить. Но внизу гости, надо закончить бал, всех успокоить и разместить. И если я задержусь еще хоть на секунду, я не уйду до самого утра.

Он касается губами моего лба и делает шаг назад, потом еще один, а потом скрывается за дверью. Щелчок замка, и я остаюсь одна, а вся тяжесть всего, что произошло, обрушивается на меня вместе со звенящей тишиной.

Кинжал оттягивает карман, сейчас становясь невыносимой ношей. Вытаскиваю его и отшвыриваю, как что-то грязное и противное. Он лежит на полу, чуть сверкая золотом в блеске свечей в канделябрах, а мне кажется, что к нему и приближаться не стоит. Как будто один его факт присутствия в комнате уже пачкает.

Но я не могу его просто выкинуть. Я должна рассказать о нем Керни. Рассказать все. С самого начала. Даже не так… Еще раньше. С моего детства…

Не пускаю служанок, которые стучатся ко мне. Сама распутываю всю прическу, складывая шпильки и заколки на туалетный столик, стаскиваю с себя платье и стратательно обмываюсь в едва теплой воде.

Тщательно, с усердием тру себя, стараясь смыть все прикосновения тумана. Есть в нем что-то отдающее мертвечиной, и кажется, что это все впиталось в мою кожу. Не хочу нести это с собой в кровать.

Одевшись, залезаю в кровать и уже оттуда смотрю на все еще лежащий у стены кинжал. Нет ни сил, ни желания поднимать его. Я должна дождаться, когда вернется Керни. Наверняка, когда он придет, я услышу, как хлопнет его дверь. Не могу ждать до утра.

Я так думаю. Но проходит пять минут. Десять. Полчаса… И усталость от событий дня настолько перевешивает, что я не выдерживаю и погружаюсь в беспокойный сон.

Меня будит распахнувшееся с грохотом окно, через которое врывается безумный ветер, приносящий туман.

— Эйра… Предательница… — шепчет голос в нем. — Ты всегда была такой… Ты предала мать, не оставшись с ней, когда король оборотней напал…

— Ты предала клан и оставила в живых короля оборотней… — вторит ему другой.

— Ты предала сестру, оставив ее одну, и ушла с королем оборотней… — присоединяется третий.

— Ты предала того, кто заботился о тебе и стала женой короля оборотней… — шипит снова первый.

— Пришло время все исправить, — голоса окружают меня со всех сторон.

Я подскакиваю на кровати и натягиваю одеяло до самой шеи. Скольжу взглядом по комнате, но не вижу никого. Только голоса… Наполняющие мою голову. Заставляющие леденеть у меня в груди.

— Все беды от Керниола, — продолжается шелест. — Избавься от него!

Пытаюсь закрыть уши, сворачиваюсь в клубочек. Не хочу! Не хочу их слушать. Керни… Керни не такой. И все не так!

Комната плывет. Я сама как будто погружаюсь в темный водоворот, уносящий меня вниз, на самое дно. Но дно чего? Моей души?

Керни. Керни! Помоги. Я знаю, что ты меня слышишь. Ты меня чувствуешь. Как бы я ни боялась истинности, что бы это ни было, я тоже чувствую тебя. Я готова… принять тебя.

По всему телу проходят дикие импульсы боли. Как будто все мои суставы выкручивают, выламывают. Пытаюсь открыть глаза, но вокруг все плывет и качается. Золотой блеск в темноте заставляет опомниться.

Всего лишь на мгновение я будто выныриваю из вязкого болота, но и этого достаточно, чтобы увидеть, что я стою над спящим Керни и держу занесенный кинжал.

Глава 25. Признание

Все происходит в одно размазанное мгновение. Керни вскидывает руку и перехватывает мое запястье, отводя его в сторону, опрокидывает на кровать и нависает сверху.

В его глазах горит янтарный нечеловеческий блеск, а из груди оборотня вырывается животное рычание. На щеке Керни красной полосой наливается мелкий порез.

— Вот уж поистине острые чувства, — ухмыляется он, прижимая к кровати мои запястья. — Но мне кажется, можно было начать с простого, сначала без лишних игрушек. А то так и пораниться можно.

Он… шутит? В этой ситуации?

Темнота будто коконом окружает нас, и единственный свет сейчас — от оборотнического сияния глаз Керни. Пытаюсь понять, что там, за ними, но передо мной будто стена.