Призрачная любовь - Лаура Уиткомб

— Нет.

— На парня из фильма… Как же он назывался? Нет, это не то. — Либби нахмурила брови. — Короче, ты похож не на того, а на другого парня.

— Который был с актрисой, напоминающей тебя? — с едва уловимым сарказмом спросил Митч.

— Из рекламы «Ливайс»? — с восторгом уточнила девушка.

— Нет, другая девчонка. Если ты что-то забыла, спрашивай Райну.

Джеймс вернулся и остановился у почти пустого ряда позади Митча и его компании. Он сел на второе сиденье от прохода, а я устроилась на первом. Когда свет в зале погас, Джеймс откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня. Митч повернулся к нам и раздраженно прошептал:

— Что с тобой происходит?

— Тише, — одернула его Либби.

Джеймс снял куртку и стал смотреть на экран. Он опустил руку на подлокотник, и наши пальцы переплелись. Я видела, как его коричневая рубашка приподнималась и опадала в ритме дыхания. Свет от экрана двигал неясные тени по его рукам и груди. Две пары, сидевшие перед нами, прижимались друг к другу. Голова Даун покоилась на плече Криса. Райна держала в зубах леденец и позволяла Джеку откусывать кусочки сладости, пока они целовались. Либби поворачивалась к Митчу через каждые несколько секунд и призывно поглядывала на него, но тот не шевелился. Джеймс тоже сидел тихо, за исключением эротической сцены, в которой мужчина и женщина, ограбившие банк, занимались любовью под громкую музыку. Им удалось убежать от полиции, и они решили немного расслабиться. В кульминационный момент я опустила взгляд, рассматривая руку Джеймса.

Мне больше нравились немые фильмы. Там музыка играла важную роль. Она как будто создавала звуковые образы. Безмолвие актеров лишь углубляло их эмоции. И когда вы смотрели в их глаза, ваш разум понимал секретный код. Вы чувствовали, насколько искренней и правдивой была игра исполнителей. Приходя в кинотеатр вместе с моим Рыцарем, я часто смотрела не на экран, а на зрителей. Свет и тени мелькали на их лицах, и я видела, как люди в своих сердцах создавали из одинаковых образов совершенно разные истории. Досадно, что современные фильмы расчленяли сюжет песнями и заполняли каждый момент ненужными звуками и словами. Они не оставляли места для игры воображения.

Джеймс смотрел на экран и смущенно ежился при стонах и криках. Либби прошептала что-то в ухо Митча. Когда она отвернулась, тот долго с ошеломленным выражением смотрел на ее профиль.

После сеанса Либби уехала вместе с сестрой. Им с трудом удалось втиснуть троих человек на заднее сиденье машины. Опустив оконное стекло и помахав Митчу рукой, она прокричала:

— Позвони мне!

Мы смотрели на ее белозубую улыбку и качавшиеся черные локоны. Митч выглядел уставшим и больным. Когда он направился к своей ржавой колымаге, Джеймс решил подбодрить его:

— Эта Либби горячая штучка. Она запала на тебя.

— Ты, наверное, шутишь.

Митч повернулся к Джеймсу:

— Почему, когда коп насел на нас, ты пытался спрятаться за сиденьем?

— Я не прятался.

— Ты даже врать не научился. Никогда не играй в покер на деньги.

Мы поехали домой. Я сидела сзади. Джеймс выставил локоть в открытое окно.

— Спасибо, — сказал он.

— За что? — спросил Митч.

— За то, что оплатил мой ужин и билет в кино.

— Когда я найду для тебя приличную работу, ты можешь сделать для меня то же самое.

— Договорились.

Последовала долгая пауза. Затем Джеймс спросил:

— А как Либби заставила тебя вильнуть на дороге?

— Я больше не хочу о ней слышать, — сердито ответил Митч. — Ни одного чертова слова, ты понял?

Джеймс засмеялся.

Когда мы вернулись домой, Митч пошел спать. Я села за стол Джеймса. Среди рисунков чудовищ появился новый образ. Он отличался от рычащих существ. Это был легкий карандашный набросок женских глаз. Во мне туманом заклубилось удовольствие. Я знала, кто послужил моделью для эскиза. Джеймс вытащил из комода трусы и белую майку. Вернувшись из ванной в нижнем белье, он сел на кровать.

— Значит, прошлой ночью тебе удалось заснуть? — спросил он.

— Да.

Джеймс откинул одеяло и лег ближе к стене, оставив для меня широкое пространство. Я села рядом с ним:

— У тебя была жена в прошлой жизни?

Ох уж это любопытство! Я притворилась, что меня не заботит его ответ. Джеймс ответил не сразу:

— Вряд ли. Я так не думаю.

Затем он спросил:

— А ты нашла в той жизни настоящую любовь?

— Нет, — ответила я. — Только мужа.

— Извини.

Он не стал расспрашивать меня о деталях. Впрочем, я при всем желании не смогла бы предоставить их ему.

— Интересно, почему, войдя в тело Билли, ты вспоминаешь о прошлом небольшими фрагментами? — спросила я.

— Возможно, это требует времени.

Лично я не хотела вспоминать вообще ни о чем.

— И что вернулось к тебе в первую очередь, когда ты стал Билли?

Он улыбнулся:

— Дырка на ступени нашего крыльца, которая выглядела как кошачий глаз.

— Я боюсь, что не смогу взять себе чужую плоть.

Меня терзала лунная горячка. Я хотела прикасаться к Джеймсу по-настоящему, физически.

— Завтра мы поищем тело, которое можно спасти, — тихо ответил он.

Я легла лицом к нему.

— Тебе это понравится, — сказал Джеймс. — Вернув себе плоть, ты сможешь чувствовать запах травы. Пить воду. Ты сможешь поднять камень и бросить его. Все будет хорошо.

В его голосе прозвучала такая убежденность, что я не смогла не поверить ему. Я опустила руку на его ладонь, которая покоилась на одеяле. Мои пальцы погрузились в тело Джеймса и неосознанно скользнули от его бедра к груди. Почувствовав покалывание, я отдернула руку. С его губ сорвался тихий стон. Глаза Джеймса расширились от изумления.

— Извини, — сказала я, испугавшись, что могла случайно остановить его сердце.

Его ладонь импульсивно дернулась и прижалась к твердой выпуклости под трусами. Лицо Джеймса покраснело. Я спрыгнула с кровати и отлетела в угол комнаты.

— Извини, — хрипло произнес он. — Все в порядке.

Он взял подушку и прикрылся ею.

— Это моя вина, — прошептала я.

Мне хотелось улететь.

— Прости, если обидел тебя, — сказал Джеймс. — Ты удивила меня.

— Я вернусь утром.

— Нет-нет, — взмолился он. — Отдохни в постели. Меня устроит сон на полу.

Я покачала головой.

— Пожалуйста, — добавил Джеймс. — Я не засну без тебя.

Он встал, держа подушку перед собой. Я подлетела к нему и легла в постель, смущенная и втайне польщенная. Мимолетное воспоминание о теплой коже под прохладной простыней заставило меня покраснеть. Я с улыбкой посмотрела на него. Мне было приятно лежать в его постели, а не сидеть на крыше в одиночестве. Джеймс выключил свет, улегся на полу и сунул подушку под голову. Я услышала его шепот: