Титаникус - Дэн Абнетт

Файст уже держал её наготове в ноосфере.

— Проходи, — раздался из аугмиттеров голос чудовища.

Он вышёл в открытый зал на верхних этажах огромной пирамиды. Скошенные светопанели наполняли помещение дневным излучением. Тёмный мрамор брусчатки пола окаймляло золото. Гололитические дорожки инфосвета поднимались из напольных проекторов, словно дым от благовоний. Небольшие группы людей, кажущихся карликами в огромном помещении высотой с темплум, стояли и общались в ожидании.

<Файст!> — раздался отрывистый инфокант.

— Магос?

Магос Иган подошёл с улыбкой, хотя и выглядел напряжённым.

— Ты пришёл. Молодец, молодец. Ты пришёл.

— Конечно, я пришёл, магос. Вы меня вызвали. Это насчёт…

— Да, Файст. Соберись. Адепт сеньорус прислал за нами.

— Омниссия! Я не готов к этому.

— Конечно, готов, Файст. Конечно, готов.

— Но, сэр…

— Ты был у меня самым умным и самым лучшим, Файст. И это всё благодаря тебе. Не подведи меня. Не подведи Аналитику.

Аналитика была управлением магоса Игана, и, хотя Иган был старшим магосом, её часто обделяли вниманием. Файст понимал важность момента и что от него зависит.

<Кто остальные, магос?> — тихо прокантировал он.

<Посмотри сам, адепт>, — дёргано откантировал Иган, выдавая свою нервозность.

<Прошу вас, сэр. Я не хочу, чтобы они знали, что я изучаю их через ноосферу.>

<Ладно, Файст. Это экзекутор-фециал Инвикты Крузиус со своим фамулюсом. Вон там, тот зверюга — Лау, глава скитариев Инвикты. С ним разговаривает Энхорт, экзекутор-фециал нашего Темпестуса. Позади них собрались магосы архива во главе с магосом Толемеем и магосы производства во главе с магосом Кейто.>

<А что за женщина с Крузиусом? И имперский солдат рядом с ней?>

<А, какая-то сявка Алеутона со своим охранителем.>

<А в принцепской раке?>

<Это Принцхорн, мальчишка-принцепс, которого мы даём Инвикте, чтобы ввести в строй их оставшуюся махину. Тише, сейчас появится Имануал.>

Файст прежде никогда не был в Аудиенции. Он резко втянул воздух, когда на дальней стене огромный барельеф с символом Механикус повернулся с каменным скрежетом, и стена разошлась в стороны, словно две подвижных скалы. Из открывшегося прохода выдвинулись золочёные платформы хоров и распахнулись, словно крылья гигантской металлической птицы. Хористы выпевали сложные математические мелодии на тринадцатиголосом бинарном канте, и звуки, выходя из аугмиттеров, превращались в гололитические потоки данных, вьющиеся в воздухе подобно развёрнутым знамёнам.

В столбе золотого света, между крыльями хоровых платформ на пол Аудиенции опустился трон адепта сеньорус.

Соломан Имануал был стар и почти целиком состоял из бионики. Он восседал, словно феодальный король на престоле, подключённый к матрице трона через запястье, сердце, хребет и подмышечную впадину. Резная статуя, пустившая в кресло корни.

Трон встал на платформу с мягким стуком. Имануал поднял руку и через ноосферу приказал хору замолчать.

<Благодарю, что посетили меня в столь ранний час>, — прокантировал он.

<Глубокоуважаемый владыка>, — произнёс в ответ Крузиус, — <я прошу вашего позволения говорить голосом из уважения к моей гостье.>

Ноосфера внезапно потемнела. Имануал склонил голову и обратил взор на Этту Северин.

— Леди, — неразборчиво произнёс он, — не вы ли избранный свидетель лорда-губернатора?

— Я, сэр, — ответила она.

Файст внутренне посочувствовал Северин: находиться в окружении столь большого числа модифицированных людей для неё было малоприятно.

— Добро пожаловать, леди. Кузница приветствует вас. Где адепт Файст?

Файст внезапно ощутил внутри страх, от сочувствия к имперской женщине не осталось и следа.

Иган подтолкнул его. Файст выступил вперёд.

— Файст — это я, владыка.

— Дай-ка мне взглянуть на тебя. Хмм. Недурно сконструирован, я считаю. Ты многих привёл в замешательство своим предложением, адепт.

— Приношу свои извинения, милорд.

— Не думаю, что у него есть причины для извинений, адепт сеньорус, — сказал Крузиус.

— Пояснение: предложение адепта фактически подразумевает, что в наших методах архивного хранения присутствует изъян, — произнёс магос Толемей.

— Не столько изъян, сколько пробел, Толемей, — ответил Крузиус.

— Вы хотите сказать, — осторожно спросил Энхорт, — что Кузница Ореста оказалась плохо подготовленной к войне?

Экзекутор-фециал, как и Крузиус, Энхорт был сдержан и вежлив, но в голосе его скользило раздражение.

Крузиус покачал головой:

— Если Кузница Ореста и плохо подготовлена, то вина лежит не на этой планете. Я уверен, что все мы едины во мнении, чей это промах. Но сейчас это не тема для обсуждения. Орест в состоянии войны, и мы должны обратить в дело все доступные ресурсы, если хотим победить.

— Тут никаких возражений нет, экзекутор, — сказал Толемей, — и, как один из таких ресурсов, архив предоставляет всю возможную информацию.

— До определённых пределов, — ответил Крузиус. — Магос Иган и его Аналитика обрабатывали оперативные данные с фронта с того момента, как началась война. По моему предложению они приступили к анализу особенностей вражеских махин. Все Титаны когда-то были нашими, даже эти непотребства. Я полагал, что мы получим информацию огромного стратегического значения, если сможем идентифицировать эти машины, изучить их историю и технические характеристики. Что приводит нас к пробелу. Адепт Файст? — Крузиус посмотрел на Файста и ободряюще кивнул.

Файст прочистил горло:

— Как показал опыт, хотя на кадрах оперативной съёмки можно различить многие опознавательные знаки и надписи, ни один из них не совпадает с хранящимися в наших архивах. Запросы сравнительной схематики неоднократно возвращались с пометкой «Данные не найдены».

— Но вы считаете, что мы располагаем этими данными? — спросил адепт сеньорус.

— Я уверен в этом, — ответил Файст. — Их просто нет в свободном доступе. У нас есть эти данные, но мы не можем до них добраться. Махины, которые мы пытаемся исследовать, могут восходить по времени к горианским пластам архивов, а все подобные материалы секвестированы.

— И по множеству существенных причин, — произнёс адепт сеньорус. — Многие из них опасны и неточны. Многие из них затронуты Ересью. Однако, Файст, я внимательно рассмотрел ваше прошение и считаю, что Аналитике должен быть дан чрезвычайный доступ к секвестированным материалам.

— Это запретные катушки, адепт сеньорус, — напомнил магос Толемей главе кузницы. — Привилегии доступа должны быть получены с самого Марса.

— Я запрошу их лично, — ответил Соломан Имануал. — Работа должна идти без задержек. Объявляю благодарность магосу Игану и адепту Файсту за вынесение этой темы к нашему рассмотрению.

— Вы, кажется, озадачены, мамзель? — задал Крузиус вопрос Этте Северин, когда они покинули Аудиенцию.

— Слегка, — ответила она. — Надо ли понимать так, что кузница владеет значительной базой данных, содержащей информацию, которая может оказаться жизненно важной для войны, но использует только её часть?

— Можно сказать и так, — ответил Крузиус. — Позвольте вас спросить, мамзель: у вас не было когда-нибудь воспоминаний столь неприятных, что вам хотелось бы никогда о них не вспоминать?

Северин пожала плечами. Ей было неудобно отвечать на столь личный вопрос в пределах слышимости майора Готча.

— Полагаю, что, наверное, были, экзекутор.

— Данные, раскрыть которые мы только что получили разрешение — именно такие воспоминания. Они относятся к ранней истории, к тёмным временам — к вещам, которые нам пришлось спрятать, чтобы о них не думать.

Он замолк и повернулся к ней.

— Война растревожила старые раны, мамзель. Она вынуждает нас копаться в том, что Механикус предпочли бы забыть.

Она чувствовала едкий графитовый запах Астроблемы и размышляла, сколько времени пройдёт, прежде чем розовый песок заметёт её труп.

— Ты в порядке, Калли? — спросил Биндерман, высокий и тощий схольный учитель.

— Нормально. Просто думаю.

— Это то, чего я стараюсь не делать, — признался Биндерман.

— Чего они там застряли? — заныл Кирил Антик.

— Может у них проблемы? — предположил Ларс Вульк. — Ты ведь знаешь, что такое проблема, да, Антик? Это как когда ты не можешь закрыть рот и перестать ныть хотя бы на пять минут. Или когда нам приходится тебя терпеть.

— Довольно, Ларс, — миролюбиво произнёс Биндерман. Большой громила с Бастионов кисло посмотрел на схольного учителя, но замолчал. Вульк мог бы переломить Биндермана пополам как прутик, но, похоже, с уважением относился к спокойной выдержке учителя.

— Кто-то идёт! — прошипел Ласко, помощник ткача из Гинекса, сидевший сжавшись возле узла разбитого трубопровода. Во мгновение ока все вскинули карабины и прицелились.