Крещение огнем. Борьба исполинов - Максим Калашников

Отметим: при этом американцы очень боялись того, что русские прознают о поставке спутниковых фото через Пакистан. Что мы предпримем ответные шаги.

Зря боялись. Ни черта Москва не предприняла.

Рейган сделал еще один шаг: недвусмысленно заявил, что в случае ядерной войны США хладнокровно уничтожат прежде всего не группировки советских войск, не промышленность или важные мосты, а партийно-советскую верхушку нашей страны.

В 1981–1982 г г. Пентагон наметил три тысячи важнейших целей для ядерных ударов по Советскому Союзу. Все они были «штабами» управления того или иного уровня. Их молниеносное сожжение должно было убить 110 тысяч функционеров коммунистической партии СССР и советских чиновников. Разворачиваемая система баллистических ракет класса МХ имела управляемые с помощью спутниковой системы «Навстар» боеголовки высочайшей точности попадания. Ракету МХ демонстративно назвали «охотницей за головами кремлевских лидеров». Впервые человек в образе христианского фанатика грозил смертью конкретно советской элите.

Достойное продолжение гитлеровской стратегии! Били-то по психике не всего советского народа, а по сознанию наших руководителей. Точечно и умело! И коленки у Кремля стали слабнуть, когда США принялись размещать в Западной Европе ракеты средней дальности, которым лету до Москвы было 10–15 минут. В расчете на то, что в Кремле просто не успеют дать команду советским ядерно-стратегическим силам…

СССР мог бы ответить тем же и заявить о плане встречного террористического удара. Пригрозить, что мы ударим по средоточиям западной элиты, по местам ее деловой активности, управления, житья и даже отдыха.

Но… Москва на это не пошла.

Удар по самому уязвимому звену СССР

Наш враг нащупал самое уязвимое звено Красной империи и ударил в него так сильно, как только смог. Что это за звено? — советская высшая бюрократия.

Забудьте, когда вам говорят о том, что СССР рухнул из-за нехватки средств, технологий или тяжести гонки вооружений. И денег, и мозгов, и золотых рук, и возможностей производить непобедимое оружие у нас хватало. Даже с лихвой. Главная наша слабость крылась в области метаистории.

Дело в том (и мы об этом написали в первой книге «Крещения огнем»), что Советский Союз был в ХХ в. «гостем из будущего», попыткой создать социум третьего тысячелетия в прошлом веке. Другого выхода у русских просто не было: без советского проекта старая капиталистическая Россия просто распалась бы и исчезла. Накопившиеся противоречия и диспропорции в обществе превратили Российскую империю 1910-х г г. в готовый рвануть паровой котел. Не было бы колоссального внутреннего перенапряжения — не смогли бы вызвать революцию ни доллары американских банкиров-масонов, ни марки немецкого Генштаба. Ни пломбированный вагон с Лениным из Второго рейха, ни пароход с Троцким из США. В рамках привычной капиталистической логики ХХ в. Российская империя, свалившись в кровавый хаос Гражданской войны всех против всех, должна была повторить судьбу Австро-Венгрии и Османской империи. То есть развалиться на массу мелких «суверенных государств».

По обычной исторической логике, нас в ХХ в. не должно было быть. Русская элита — генералы, промышленники и политики, сбросив царя в феврале 1917-го (без всякого участия большевиков-коммунистов), породили хаос и распад. Вам напомнить, как в реальной истории все эти врангели, деникины, юденичи, колчаки и атаманы семеновы, даже воюя с одним врагом — красными, при этом ожесточенно грызлись между собою? Словно Китай те же времен, бывшая Российская империя без коммунистов разлеталась на куски во главе с военными «патриотическими» диктатурами. Была бы Украинская соборная держава, Центророссия, республики Сибирская и Дальневосточная. Плюс самостийные Войско Донское, националистические республики Грузия, Азербайджан и Армения, татарские «суверенитеты» в Поволжье и Крыму. Не исключено, что Северо-Запад с Петроградом (до Пермской земли включительно) тоже выделился бы в «независимое государство». Туркестан уходил однозначно.

Красные, победив, снова объединили страну. Они — как бы ни вопили антисоветчики о миллионах жертв коммунистического террора — спасли Россию. Потому что распад страны в начале ХХ в. унес бы жертв раза в два больше. Можно представить жизнь во всех этих обломках империи. Диктаторы-генералы на белых коньках во главе. Попы с церквами (муллы с минаретами). Дородные купчины («национальный капитал») и еврейские банкиры. Малоразвитая промышленность. В основном — сырьедобывающая. Основное население — крестьяне. Нищета и коррупция повсюду. Иностранные концессии. Пограничные конфликты между опереточными «самостийностями».

Затем этот мусор местечковых, слабых и коррумпированных самостийностей попадал бы под протекторат Британии и Франции, а потом наворачивался на гусеницы немецких танков.

Гитлеровская Германия расщелкала бы все эти украины, петербургии и «донские республики» как семечки. Да и что они, аграрно-сырьевые, могли бы противопоставить стальной немецкой машине агрессии — с ее танками и авиацией? Обломок Российской империи, Польшу (что была куда более развитой в царские времена, нежели Украина), фрицы в 1939-м растерзали за три недели — а затем истребили 6 миллионов поляков. «Суверенную Украину» тридцатых годов Третий рейх покорил бы дней за десять. (Так было с Югославией в 1941-м). Враз получив и уголь, и железо, и марганец, и продовольственные ресурсы, и миллионы рабочих рук. Столько же ушло бы на захват казачьего «независимого» Дона. Немцы припали бы к нефтяным промыслам Майкопа и Грозного, к скважинам в Азербайджане и Поволжье. И тут же миллионная японская армия прибрала к рукам огромные куски Сибири. И никакие американские военные базы в «русской» Дальневосточной республике не спасли бы от японского вторжения.

Напомнить, какую долю восточных славян планировали уничтожить немцы при колонизации захваченных русских земель?

Русские обманули судьбу, невероятным броском уйдя от нее в будущее. СССР во многом предвосхитил реалии XXI в. Но вот беда: для строительства такой страны, общества будущего, со всемерным развитием личности и творческих сил человека, требовались и соответствующие технологии. Не тракторы-керосинки, не токарные станки и печи-домны, не ДнепроГЭС и Магнитка, а нечто намного более продвинутое. Для полноценной жизни (и полного раскрытия возможностей Красного проекта) СССР требовалась, например, полностью роботизированная промышленность, которой не нужны были многомиллионные армии рабочих и менеджеров. Промышленность гибкая, перенастраиваемая, требующая лишь творцов-изобретателей и инженеров. Нужны были генная инженерия и Интернет, компьютеры и нанотехнологии, оптоэлектроника и организационные компьютерные технологии, способные породить государство и корпорации с минимальным и «плоским» (а не пирамидальным) бюрократическим аппаратом. Словом, СССР нуждался в том, что преодолевало экономику с ее дефицитом ресурсов, уничтожало чиновничество и низводило товарно-денежные отношения на самый низкий уровень. Безлюдное производство не давало расплодиться глупым, неразвитым «частичным людям» — придаткам к машинам и конвейерам. Наоборот, огромные ресурсы уходили бы на колоссальную сферу воспитания и подготовки людей наивысшего качества, сильных, творческих и умных. Технологии будущего обеспечивали бы при этом главные жизненные блага для всех и с мизерными затратами ресурсов: жилье, энергию, пропитание, одежду. Причем самого высокого качества. Дома — индивидуальные, пищу — чистую и здоровую. Медицину — футуристическую, «здраворазвивающую». А развитая компьютерная техника, информационные и организационные технологии рыли могилу многочисленной бюрократии.

Но таких технологий не было ни в 1917-м, ни во времена сталинского рывка. Ни гораздо позже. СССР вынужден был жить на технологической базе прошлой эпохи. Именно это его и погубило. Сначала пришлось применять жесточайшие методы для постройки индустрии уровня хотя бы ХХ столетия, что обернулось массовыми жертвами и породило миллионы недовольных. А потом, чтобы поддерживать функционирование и развитие созданной индустрии Фабричных Труб, пришлось содержать огромную бюрократию и армии «частичных людей», негармонично развитых и примитивных. И еще — сохранять товарно-денежные отношения.

Разрыв между проектом и имеющимися технологиями стал для нас роковым. Расплодившаяся бюрократия ни в какое будущее идти не желала. Во-первых, ей в голову лезли мысли: «А чего это мы, советские начальники, вынуждены жить так скромно по сравнению с западными топ-менеджерами и владельцами компаний? Почему вынуждены довольствоваться „Волгами“ и одноэтажными государственными дачами? Мы хотим разъезжать в „Мерседесах“ и жить в шикарных особняках, иметь счета в швейцарских банках и загорать под пальмами!» Во-вторых, бюрократия при этом осталась бюрократией, успешно гасившей опасные для себя направления в развитии советских технологий. Все, что могло дать СССР действительно дешевые и качественные жизненные блага, все, что могло заменить старые и затратные отрасли на небольшое суперэффективное производство, подавлялось. И это мы с Сергеем Кугушевым описали в книгах цикла «Третий проект». Наконец, технологи будущего грозили сделать бюрократию ненужной, вели дело к ее радикальному сокращению. А этого госчиновники ох как не желали! И выше мы уже рассказали, как чиновники в начале 70-х задавили развитие в СССР организационных технологий, антибюрократичных по сути своей.