Теледжиннсовщина - Дмитрий Мансуров

Словно в подтверждение его пессимизма, с первого этажа донеслось гневное и жутко непечатное перечисление недостатков, родственников и умственных способностей двоих недоумков. Кто-то из жильцов поднимался по лестнице, сопровождая подъем то ли выразительным чтением стенных надписей, то ли собственных мыслей относительно тех, кто это написал. В любом случае, он был явно раздражен. Но кое-что в его словах Петра заинтересовало: двумя недоумками оказались не те, о ком он подумал поначалу, а совершенно неизвестные, посторонние личности.

Человек, поднимавшийся на этаж, перебирал врученные ему встретившейся на выходе парочкой брошюрки о вреде паразитов, одну за другой швыряя их на пол. Петр хмыкнул: религиозным «просветителям» нет дела до земных проблем. Им бы со своими страхами и страстями разобраться. Что ты: мысли от увиденного на одном только первом этаже надо замаливать неделю, а парочка сумела добраться до третьего!

Он прикрыл дверь, посмотрел в глазок и прислушался. Поносивший весь белый свет мужик лет сорока остановился напротив. Поковырявшись в замке, он пнул собственную дверь, а на прощание так злобно взглянул на квартиру Игоря, и такое сказанул напоследок про соседа, телевизор и неизвестных двоих, что изумленный Петр понял: он и есть тот самый ближний. Зашел в гости после вчерашнего погрома, увидел чудо-технику и решил заполучить ее себе на память. И почти заполучил, но что-то пошло не так.

Надо бы с ним переговорить.

«Дзынь»! — лениво и тихо звякнул звонок, Михалыч пробурчал ругательства себе под нос куда громче. Дверь открылась, он открыл рот, чтобы повторить вышеназванное в сторону гостя, но почувствовал на языке ствол пистолета и решил промолчать.

— Здравствуйте, я ваша нелепая Смерть! — вежливо, в противовес совершенным действиям, поздоровался Петр. — Вы имеете право хранить гробовое молчание в личном гробу, если его у вас нет, то вам предоставят бесплатный государственный! У Вас есть последнее право на исповедь, но за то, в чем Вы покаетесь, Вам успеют набить морду на этом свете. Так что поторопитесь с раскрытием грехов и быстренько отходите в мир иной, не дожидаясь помощи добрых людей! Считаю до трех!

— Фы хто?!! — прошепелявил Михалыч: ствол мешал нормально разговаривать. Язык не поворачивался сказать что-нибудь, даже не эдакое, а обычное простое: риск продырявиться был налицо.

— А ты не видишь?

— Фишу!

— Тогда рассказывай!

— А фде офдеф?

— Опытный?! — приметил Петр. — Ты его держишь в зубах и пытаешься затопить дуло собственными слюнями, чтобы он не выстрелил. Извини, этот номер не пройдет. Где телевизор? В смысле, где Игорь? Ну, и телевизор, заодно.

Михалыч побледнел, в который раз проклиная тот момент, когда решил отдать и вернуть технику: если своровавшие телевизор недоумки намекали на убийство, говоря про непредвиденные осложнения, то дело — труба.

— Нифехо не фнаю!

— А если стрельнуть… — лицо Михалыча приобрело земляной оттенок. Петр мысленно чертыхнулся, увидев, как быстро Михалыч привыкает к земле, и поправился. — …в смысле, подумать? Кстати, можно войти?

Михалыч посторонился. Петр вошел в квартиру и опустил пистолет. Стряхнул его и скривился, увидев, насколько Михалычу удалось его заполнить.

— Итак, что ответите, уважаемый сударь, на мой скромный вопрос? Сами понимаете, я — не милиция, и вежливости не обучен.

Михалыч глубоко вздохнул.

— Как будто они обучены! — вырвалось у него.

— А то как же? — возразил Петр. — Есть еще люди в милицейских погонах! Нет, конечно, я подозреваю, что и у них не все в порядке, и что во время дежурства в ночное время на милицию и гаишников нападают всякие оборотни и вампиры, превращая последних в себе подобных, но некусаных, а, стало быть, честных, еще хватает, можете мне поверить. Понятное дело, зарплата маленькая, но хорошая совесть — вещь такая, что до уровня зарплаты ей опускаться стыдно.

— Ха! — коротко прокомментировал Михалыч.

— Вопрос повторить? — напомнил Петр, повышая голос. — Я уже разок сказал, что не обучен вежливости. Намек ясен?

— Это не я! Они сами виноваты! — сдался Михалыч, заподозрив, что болтает с ненормальным. Как бы на самом деле не пристрелил, чего доброго. — Я приказал им просто украсть телевизор! Они не убийцы! Игоря не должно было быть дома днем! Он в отпуске, ему на пляже загорать надо, а не дома сидеть!

— Тогда, где он?

— На пляже.

— Без обуви?

— Ну, да, там все так ходят.

— Ладно, следующий вопрос, который беспокоит меня больше всего: в честь чего вам дался этот телевизор? Что в нем такого?

— Словами это не описать, — протянул Михалыч. — А эмоции здесь бессильны.

— Я не люблю, когда со мной разговаривают загадками!

— Большего я сказать не могу. Просто не в силах, — появление нового, вооруженного огнестрельным оружием конкурента на обладание волшебной техникой грозило уменьшением количества невооруженной конкуренции.

— В таком случае, ты признан виновным по всем статьям моего краткого уголовного кодекса и подлежишь суровой расправе. — Петр поднял пистолет и прицелился Михалычу в голову. — Ну, что, сразу контрольный, чтоб побыстрее?

— А последнее желание? — взвизгнул Михалыч, отшатываясь.

Петр пожал плечами: почему бы и нет?

— Давай!

Михалыч вспомнил всю свою жизнь и выкопал из глубин памяти давнюю заветную мечту, как нельзя лучше подходящую к сложившейся ситуации:

— Хочу умереть от старости!!! — воскликнул он.

Петр наклонил голову набок и поинтересовался:

— А ты в зеркало давно смотрел, молодящийся ты наш?

— Я настаиваю! — надавил Михалыч: традиции последнего желания, да и терять больше нечего. Все, что мог потерять, он добровольно отдал в чужие руки, идиот.

— Ну, будь по-твоему! — согласился Петр. — Отправь меня по адресу, где находится то, что я перечислял, и смерть от дамы в капюшоне будет тебе обеспечена.

Михалыч не просто назвал адрес, но еще и, от греха подальше, нарисовал путь-дорожку на бумаге, чтобы Петр не вздумал возвращаться, если заблудится.

— А позвольте поинтересоваться, как ты догадался? — коверкая стили обращения в произвольном порядке, спросил он.

— Когда идешь один — ругайся молча, — посоветовал Петр. — Люди, вроде меня, настораживаются, прислушиваются и узнают массу любопытного. А пока ты сидишь, стареешь и ждешь даму с косой, сделай доброе дело: если Игорь жив-здоров и действительно отдыхает на пляже, знать не зная про ограбление, передай ему, пусть мне перезвонит.

А когда Петр спустился на первый этаж, то столкнулся с запоздавшим просителем, ввалившемуся в подъезд на обшарпанных костылях.

— Разворачивай, приятель, тебе здесь не грозит! — остановил он инвалида с табличкой на груди, на которой было криво накарябано: «Помагите глухонемогу индвалиду!». — Конкуренция не дремлет! Здесь уже пробежались, все забрали. Остальное со следующей зарплаты. Подающим тоже надо на что-то жить.