Ковчег Завета. От Синая до Пруссии - Анатолий Бахтин

Наконец, вероятно в 30-х гг. XII в., было обнаружено секретное хранилище, в котором находился Ковчег. Разумеется, это очень приблизительная дата, но в любом случае это произошло до начала 80-х гг.

Достоверных фактов, свидетельствующих о том, что он действительно был обнаружен, конечно же, нет. Однако такое предположение можно сделать, располагая некоторыми косвенными данными, опираясь на которые, мы попытаемся проследить дальнейшую судьбу этой реликвии.

Так, английские исследователи, авторы книги «Священная загадка», полагают, что помимо огромного количества ценностей тамплиерами была обнаружена «еще какая-то вещь. Нечто очень значительное, что должно было содержаться в секрете и доверяться лишь очень малому числу сеньоров высшего ранга. <…> Тамплиеры сохранили эту тайну до конца своей жизни нераскрытой, ненарушенной. Что она могла заключать в себе? Или, может, под охраной тамплиеров находилось сокровище, невыражаемое и настолько ценное, что даже пытки не смогли разомкнуть их уста, сокровище, не принадлежащее ни материальному, ни финансовому миру, абсолютная первостепенная тайна»[156].

Есть несколько предположений, что́ это могла быть за тайна. Английские исследователи полагают, что она была как-то связана с Христом, с историей его жизни и смерти, расходящейся с церковной, официальной, версией. Другой крупный исследователь в области генеалогии, Лоренц Гарднер, утверждает, что поиски тамплиеров успешно завершились к 1127 г. Они отыскали не только Ковчег, но и несметное количество золотых слитков и драгоценностей. В 1956 г. в Манчестерском университете обнаружили свидетельства, подтверждающие это. В том же году завершилась расшифровка Монетного свитка из Кумранских пещер. Текст его свидетельствует о том, что «несметные сокровища» вместе с целым штабелем золотых слитков и драгоценностей были погребены под Иерусалимским храмом. Извещенный об ошеломляющем успехе тамплиеров, святой Бернар немедленно отправил Хуго де Пейну послание, предписывающее ему прибыть на открывающийся в скором времени церковный собор в Труа. Хуго и его рыцарская команда, захватив с собой предвещавшую блестящие перспективы находку, в должное время покинули Святую землю. Святой Бернар по этому поводу писал: «Работа с нашей помощью была завершена, и рыцари отправлены с грузом через Францию и Бургундию ко двору графа Шампанского, под защитой которого могут быть предприняты все меры предосторожности, исключающие вмешательство светских и духовных властей»[157].

Эта цитата еще не свидетельствует о факте прибытия Ковчега во Францию в 1127 г., так как далее Гарднер пишет: «Графский двор в Труа был хорошо подготовлен к предстоящей работе по дешифрированию тайнописи. В течение продолжительного времени при дворе охотно финансировали пользовавшуюся авторитетом школу каббалы и прочие эзотерические учения»[158]. Сам Гарднер так объясняет, для чего это понадобилось: «Кроме золотых слитков, тамплиерам удалось отыскать в Иерусалиме также и множество рукописных книг на древнееврейском и восточно-арамейском языках. <…> Многие из них относились ко времени, предшествовавшему созданию Евангелия, и содержали сведения, написанные рукой непосредственных участников событий того периода. Данные манускрипты, разумеется, никогда не публиковались, да и не могли быть допущены церковной иерархией для массового пользования»[159].

Что касается Ковчега, то он, скорее всего, не покидал горы Мориа, к тому времени находившейся полностью в руках тамплиеров. Храмовники не являлись временщиками на Святой земле, они расположились здесь на века, поэтому вывозить Ковчег во Францию не имело смысла, он находился на предначертанном ему месте. Более того, присутствие Ковчега на этой земле являлось гарантией присутствия на ней христианства. И только крайняя необходимость вынудила их покинуть эту землю, забрав с собой Ковчег.

В скором времени, имея программу на перспективу, храмовники – как правило, франкоговорящее рыцарство[160] – для расширения своего влияния на италоговорящее население (которое преобладало среди христиан в Средиземноморье) решают основать еще один орден.

Они обратили внимание на госпиталь, созданный еще в 1070 г. в Иерусалиме торговцами из Амальфи (Италия). Основанный на территории бенедектинского монастыря, он служил для оказания помощи больным пилигримам с Запада. Первым главой этого учреждения стал брат Жерар де Торн, выходец из Амальфи[161]. Затем госпиталь перенесли ближе к храму Гроба Господня и посвятили его святому Иоанну Элеймону (Милостивому), патриарху Александрийскому. Многие знатные паломники, посещавшие во второй половине XI в. Землю обетованную, дарили госпиталю на богоугодное дело крупные суммы, которые способствовали его процветанию.

После завоевания Иерусалима крестоносцами Готфрид Бульонский отдал Жерару распоряжение заботиться о раненых и больных. Но количество их после штурма было столь велико, что Жерар де Торн попросил выделить ему несколько помощников. Узнав об этом, четверо рыцарей из свиты Готфрида вызвались оказать ему помощь в уходе за страждущими. В их числе были Раймунд де Пюи, Дюдон де Компс, Конон де Монтегю и Гастус. Для стабильного существования Готфрид пожаловал этому госпиталю деревню Сальсала, находящуюся в окрестностях Иерусалима. Многие знатные рыцари, исцеленные братьями милосердия, одаривали госпиталь землями и имениями не только в Палестине, но и в Европе[162].

В начале XII в. госпиталь приобрел известность по всему Восточному Средиземноморью. Это был крупный центр, который мог принимать до двух тысяч паломников и больных. Жераром была выстроена новая церковь, посвященная Иоанну Крестителю. На всей территории Палестины и за ее пределами госпиталь основал свои филиалы. Они были организованы и в Европе, особенно много их было в Италии и Провансе.

Длительное время на первом месте была забота о больных и паломниках. Многие бывшие рыцари-воины превратились в монахов, приняв устав бенедиктинцев[163]. Ведя аскетический образ жизни, они обязаны были добывать себе пропитание милостыней. Они носили черное платье с узкими рукавами и нашитым на груди белым крестом: белый цвет символизировал их целомудрие. Четыре конца креста обозначали главные христианские добродетели: справедливость, силу духа, благоразумие и воздержание.

Присмотрев этот уже известный госпиталь, тамплиеры после смерти Жерара де Торна вступили в переговоры с его преемником Раймундом де Пюи (1121–1157), предложив ему поменять статус ордена с монашеского на рыцарский. Раймунд – рыцарь от рождения, человек тщеславный и француз по происхождению – после длительных переговоров дал согласие. Во времена его правления постепенно произошла трансформация госпиталя Святого Иоанна. Новый руководитель к лаврам госпитальной деятельности добавил и лавры защитника паломников. Из монашеско-благотворительной организации он вскоре перерос в мощный рыцарский орден, который сочетал дело милосердия с военными задачами.

Раймунд де Пюи принял титул магистра ордена и выработал его первый устав, в котором разграничиваются функции священников и мирян; обязанностью последних стало военное дело. Сам орден получил официальное название «орден всадников госпиталя Святого Иоанна», но уже Иоанна Крестителя. Имя покровителя общины Иоанна способствовало утверждению официального их названия иоанниты, а закрепившееся в полном названии ордена слово «госпиталь» позволило называть его членов также и госпитальерами.

Папа Иннокентий II (1130–1143) утверждает знамя ордена: белый крест на красном фоне. Позже, в 1134 г., в специальной булле он изымает орден из ведения местных властей, в том числе и церковных, и переводит его в непосредственное подчинение Риму. Папа Анастасий IV вскоре после вступления на папский престол в 1153 г., совершенствует орденский устав, в котором разделяет мирян на рыцарей и оруженосцев. Изменения произошли и в одеянии. Если для монахов-иоаннитов по-прежнему оставалась черная сутана, то рыцари облачились в малинового цвета тунику-котту и черную плащ-накидку. Без изменения остался белый крест на левой стороне груди[164].

Благодаря протекции ордена тамплиеров и при поддержке Святого престола иоанниты набирают мощь и становятся влиятельной силой на Ближнем Востоке. К 1180 г. госпитальеры насчитывали в своих рядах 600 рыцарей. Постепенно орден обрастает пожертвованиями, землями и поместьями, которые ему передают как частные лица, так и государи Европы и Палестины. В XIII в. иоанниты владели 19 тысячами поместий, приобретенных за счет пожертвований, купли, обмена или отошедших к ордену после смерти его членов.

Вскоре в ряды иоаннитов стали принимать всех желающих дворян Европы, и орден превратился в интернациональное братство. В связи с этим он был разделен на семь наций, или языков, согласно странам, выходцами из которых являлись его члены. Это были нации Италии, Арагона, Прованса, Франции, Англии, Оверни, Германии и Кастилии-Португалии[165]. В первой половине XII в. по примеру тамплиеров проводится административное деление владений, принадлежащих ордену, на командорства; они объединялись в бальяжи, из которых образовывали приорства и великие приорства. Центральная резиденция иоаннитов до 1187 г. располагалась в Иерусалиме, неподалеку от храма Гроба Господня.