В плену нашей тайны - Ники Сью
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Оф, гляньте на эту мокрую крысу, — фыркнула девчонка, замечая меня в дамской комнате.
— Ты бы лиф сменила, — прыснула другая. Я открыла кран и подставила под струи воды ведро.
— Можешь не смотреть, — спокойно ответила. Честно, мне было наплевать на всех в этой школе и на их шутки. За последние пять лет у меня выработался стойкий иммунитет.
— Пошли от этой чокнутой, — кинула брюнетка. Они хлопнули дверью, выбегая паровозиком. В коридоре раздался звонок, напоминая о начале уроке. Послышались шаги, голоса, видимо народ торопился. Однако я никуда не спешила. Набрала полное ведерко, выждала полноценных пять минут, пока математичка усядется и разложится в кабинете. Алла Николаева не особо шустрая у нас.
Затем вышла в пустой коридор, и теперь уже без лишнего внимания направилась в кабинет. Одежда окончательно прилипла к телу, я немного дрожала. Но предвкушение мести подогревало, подобно теплой грелки, которую приложили к груди.
Возле класса я остановилась и сделала глубокий вдох. Что ж, идти в атаку всегда страшно. Но это отличает победителей от проигравших. Они хотя бы пытаются противостоять, а не прогибаются под общество. Вот и я буду пытаться.
Раз. Два. Три. Такое простое действие, без которого невозможно жить. Действие, которое я раньше считала спасательным кругом, сейчас превратилось в мой личный якорь.
Дернув ручку, и распахнув дверь, моментально ловлю на себе всеобщее внимание. Вот и Алла Николаевна уже смотрит, глазами хлопает от удивления. Кто-то свистит, кто-то бьет в ладоши, а кто-то вытащил телефон и снимает, подогревая атмосферу пошлыми шуточками. Уроды! Иначе и не назвать. Однако я не смотрю ни на кого, кроме демона. И он тоже, между прочим, не смотрит ни на кого, кроме меня. Сейчас я его эпицентр.
— Исаева! Почему вы мокрая?
— А ее давно никто не нагибал, да шизичка?
— Эй, детка, мои коленки свободны для тебя!
— Сняла бы уже свою кофточку, — нагло угорает дружный народ, объявший мне бойкот. Тем временем Вишневский успевает подняться из-за своей парты. Клянусь, его лицо помрачнело, а губы натянулись, словно нитки. Казалось, еще немного, и он разнесет парту перед собой, да и всю мебель в аудитории.
— Классная шутка, дорогой, — с усмешкой заявила я на весь класс, останавливаясь в метре от Яна. Затем подняла ведро, и со всей силы направила поток воды в сторону знатного юмориста.
— Ва-а! Какого! — ребята моментально взывали, то ли от смеха, то ли от шока, то ли от всего вместе. Математичка начала орать не своим голосом, а глаза Вишневского наливаться яростью.
— Ты спятила в конец? — прошипел он, почти не слышно, будто змея, готовящаяся совершить нападение на жертву.
— А ты не в курсе? — громко отвечаю с усмешкой в голосе. — Я давно спятила. У меня не все дома. Эй, — обвожу взглядом одноклассников, чувствуя, как в венах кипятком шпарит ненависть и злость. — Вы бы тоже держались подальше. А то я за себя не отвечаю. У чокнутых, знаете ли, проблемы с самоконтролем.
Демон резко выходит из-за своей парты, и буквально за секунду настигает меня. Хватает за локоть, явно намереваясь вытолкать из кабинета, но кто бы ему еще позволил.
— Руку убери! — рычу дергаясь.
— Давай, выходи немедленно, идиотка!
— А не пошел бы ко всем чертовым демонам! — кричу на весь класс. А там и рады, когда еще вместо математики будет цирк с клоуном и чокнутой в главной роли.
— Ты оглохла? — шипит Ян, крепче сжимая мою руку. Рывком он все же сдвигает меня с места, это вопрос времени, когда мы окажемся в коридоре.
— У меня с головой проблемы, забыл?
— Ева! — демон не сводит с меня своих горящих глаз. Боже, да в них огня столько, что будь он настоящий, случился бы пожар.
— Ян, руку убери!
— Исаева, Вишневский! — а вот это уже директриса, в компании с физруком и математичкой. — Оба за мной, немедленно! Дмитрий Максимович, — командует Юлия Витальевна. И концерт по заявкам на этой ноте прекращается. Физрук вырастает между нами с демоном, дергает его за локоть, выталкивая вперёд. Ну а меня под надзором ведет Алла Николаева.
Так мы оказываемся на ковре в главном кабинете школы. Тут и стол дубовый почти от стенки до стенки, и огромное кожаное кресло, и портрет президента в рамочке, а еще множество наград и медалей. Выслушиваем кучу вопросов, отвечаем односложно, словно сговорились. Иногда поглядываем друг на друга, явно желая совершить очередную пакость. Мне хочется дать пощечину Яну, а что ему хочется — одному дьяволу известно. Потому что человек, который подначивает других на подобные вещи — ненормальный! И у кого из нас еще с головой проблемы, ну серьезно!
По итогу разговора, в школу вызывают родителей немедленно. Нас с Вишневским не оставляют ни на минуту одних. Наверное, чувствуют эту наэлектризованность. Спички не хватает для пожара.
За мной приезжает папа, мама в очередной раз не может. Это нормально. Она всегда не может. К Яну тоже приезжает отец. Он лишь недовольно косится в его сторону, громко цокая. Интересно, они ладят? Нас заставляют пожать руки с демоном, но я отказываюсь. Пусть сам себе жмет, что хочет.
— Исаева! Да где это видано, чтобы девочка себя так вела! — возмущается директриса.
— Послушайте, вы вытащили меня с работы, потому что моему сыну на голову вылили воды? Я столько денег отстегиваю вашей школе, чтобы вы не могли решать такие проблемы самостоятельно, без моего участия! — возмущенно рычит отец Вишневского. Высокомерие так и прет со всех щелей.
— Ева, — шепчет папа. — Нужно помириться.
— В следующей жизни.
— Я домой, — подскакивает со стула Ян. Кидает на меня взгляд, полный презрения и ненависти.
— Вишневский! — вопит директриса.
— Всего доброго, — поддерживает сына его отец или отчим, кто он ему там, мне в принципе плевать.
— Но мы еще… — растеряно говорит Юлия Витальевна, однако дверь успевает хлопнуть раньше. В итоге меня отпускают без всяких рукопожатий. Правда, папе приходится выслушать целую лекцию о моем неправильном поведении. Родитель в свою очередь напоминает про то, что школа тоже должна
