Внедрение в ЧК - Вадим Владимирович Чинцов

и небольшой авиаотряд. В штат сотрудников поезда входило множество военных и гражданских специалистов-снабженцев. В поезде издавалась собственная газета «В пути», служившая для агитации среди красноармейцев: в её новостных материалах освещались как внутрироссийские, так и мировые события. Сам Лев Давидович размещался в отдельном вагоне, принадлежавшим раньше царскому министру железных дорог, о котором он отзывался как о комфортном, но малопригодном для работы, часть вагонов поезда имела броневую защиту. Состав вели сразу два паровоза: один не мог справиться с весом. Мы с казачками неплохо разместились в купейном вагоне вместе с агитаторами, сопровождающими Троцкого. До Петрограда поезд добрался через сутки, за это время я познакомился почти со всеми сотрудниками наркома, осмотрев весь состав, кроме вагона самого Троцкого — чинами я пока не вырос, чтобы пить чай с наркомом. Заодно ближе узнал своих подчиненных — все трое из казачьей бедноты, земляные наделы их семьям выделены старшиной были неудачно расположенными — где пересекались с оврагами, где земля давала небогатые урожаи. У казачьей бедноты, составлявшей около половины казачьего населения, душевой надел равнялся фактически двум-трем десятинам. Не голодали конечно, но полностью зависели от старшины, поэтому и революцию восприняли как возможность изменить несправедливую жизнь.

ПетроЧК находилась на улице Гороховой, в бывшем здании Петроградского градоначальника. Первый Председатель, Урицкий, будучи противником проводимых властями карательных мер, активно и небезуспешно противодействовал внедрению практики взятия заложников и внесудебным расстрелам, решительно возражал против крайних форм репрессий и насилия по отношению к политическим противникам. При обвинении в мягкотелости, Урицкий дал ответ — «Ничуть я не мягкотелый. Если не будет другого выхода, я собственной рукой перестреляю всех контрреволюционеров и буду совершенно спокоен. Я против расстрелов потому, что считаю их нецелесообразными. Это вызовет лишь озлобление и не даст положительных результатов». Период, когда Урицкий вступил в должность председателя ПетроЧК, характеризовался ростом числа краж и убийств, совершаемых уголовными преступниками, нередко под видом чекистов. Частым явлением стали и беспорядочные расстрелы, многие из которых совершались пьяными красноармейцами, а также красногвардейцами и анархистами. Стремясь воспрепятствовать росту насилия, преступлений экономического характера и злоупотреблений властью, но избегая при этом методов террора, Урицкий, как глава ПЧК, не давал санкции на применение расстрелов. В марте он издал правила, целью которых было упорядочивание обысков, а также выявление и задержание коррумпированных сотрудников ЧК и лиц, выдававших себя за чекистов. При этом отряды Красной армии были лишены права проведения обысков.

Зато следующие председатели пролили море крови, та же Варвара Николаевна Яковлева отличалась нечеловеческой жестокостью. Участие Яковлевой в терроре подтверждают расстрельные списки, публикуемые за её подписью в октябре-декабре восемнадцатого года в газете «Петроградская правда». Расследовала деятельность своего предшественника, Глеба Бокия. «Бокию принадлежала блестящая идея выкачивания денег из заложников. Не хочешь сидеть за решеткой — плати, и ты на свободе. Это золотое в прямом смысле слова правило председатель Петроградской ЧК применял к своим особо богатым клиентам. Заложников арестовывали тайно, то есть, попросту говоря, похищали, затем держали на конспиративных квартирах и после получения выкупа переправляли через финскую границу — всё честно. Правда, огромные деньги не значились ни в одной ведомости, ни в одном приходном ордере. Об астрономических суммах, получаемых таким образом, правительство узнало из донесения пламенной большевички Яковлевой — заместителя Бокия. Следствие, проведённое по прямому указанию Ленина, установило причастность к тайной операции верхушки ЧК во главе с „железным Феликсом“. Впрочем, раздувать огонь не стали, и Бокий с подельниками отделался легким испугом — его всего лишь временно отстранили от занимаемой должности».

Прибыв в Петроград, мы оказались в прифронтовой полосе. Незадолго до моей командировки, в мае, состояние Петроградского фронта осложнялось пораженческим поведением тогдашнего председателя Петроградского Совета Зиновьева. Не веря в успешную оборону, Зиновьев и его сторонники в партийном и советском руководстве Петрограда приняли решение об эвакуации заводов Петрограда и отдали распоряжение о затоплении кораблей Балтийского флота. Из Петрограда от Зиновьева в Москву полетели панические телеграммы с требованием снять с Восточного фронта возможно больше частей для переброски их в Петроград.

Ленин с недоверием отнесся к истеричным телеграммам Зиновьева. Подозрительно поспешные распоряжения зиновьевцев об эвакуации заводов и потоплении кораблей грозили серьезными последствиями: город лишился бы средств обороны с моря, а демонтаж и эвакуация заводов намного снизили бы производство оружия и боеприпасов, в которых ощущалась острая нужда на всех фронтах. Снятие же войск с Восточного фронта, на чем настаивал Зиновьев, могло привести к поражению в Гражданской войне.

Четырнадцатого мая Ленин телеграфно потребовал от Петроградского комитета обороны: дать исчерпывающий ответ: по каким соображениям было решено эвакуировать некоторые заводы Петрограда и окрестности, кем и почему дано было распоряжение о потоплении судов, общее число мобилизованных рабочие и оставшихся на заводах, используются ли действительно на нужды обороны все мобилизованные, чем вызвано назначение Комиссаров по государственным заводам, производился ли огульный призыв граждан или с соблюдением постановления центральной власти. Возглавляемый Лениным Совет Труда и Обороны отменил общую эвакуацию Петрограда и решил поставить оборону Петрограда под непосредственный контроль Совета Труда и Обороны.

Спустя три дня, семнадцатого мая, Ленин направил Сталина в Петроград для руководства его обороной. Вместе со Сталиным в Петроград были направлены ответственные работники ВЧК. Там были учреждены должности начальника внутренней обороны Петрограда и начальника тыла Межозерного района седьмой армии. Одновременно была значительно усилена охрана границы и линии фронта, чтобы затруднить сношение шпионов с противником. Эти мероприятия были прямо направлены на выполнение решения Совета Обороны, который постановил поручить ВЧК принять меры по установлению особо строгого контроля при въезде в Россию беженцев из союзной англичанам Финляндии и Мурманского края, который на тот момент был оккупирован английскими войсками.

Энергичные действия Сталина стабилизировали обстановку. И, тогда для поддержки наступления на Петроград английская агентура в городе, в штабах седьмой армии и Балтийского флота, возглавляемая Полом Дюксом, организовала двенадцатого июня, мятеж на фортах береговой обороны «Красная Горка» и «Серая Лошадь». По приказу командования Балтийского флота линкоры «Петропавловск» и «Андрей Первозванный» вышли в море и начали обстрел мятежных фортов. Для наступления на «Красную Горку» и «Серую Лошадь» с суши была сформирована береговая группа войск. Утром пятнадцатого июня началось наступление на мятежные форты и к семнадцатого июня, мятеж был полностью ликвидирован.

Глава 11

Трое суток я почти не спал, проводя инспекцию Особого отдела, поручив своим пластунам найти проход в Финляндию, куда буквально менее недели назад после провала мятежа сбежал офицер британской внешней разведки МИ-6, специалист по России Пол Дюкс. Оба его важнейших связных, Надежда Петровская