Прошлое не продаётся - Алексей Макеев

– Минут через пять, – взглянув на часы, коротко бросил Гуров, встав и отвернувшись.

Следом за ним встал и отвернулся Стас.

– Лев, давай выйдем, – брезгливо фыркнул он. – На его морду глядеть-то западло, не говоря уже о том, чтобы дышать одним воздухом.

– Что, вопросов больше не имеем? – вполголоса осведомился Гуров.

– Да пошел он в задницу! – плюнул Крячко. – Он нас послал? Я его тоже уделаю. Крутанем эту «Чайку», я негласно толкну байку, что нам в этом самое активное содействие оказал этот пернатый. Но тогда он будет уже не Журавлевым, а петухом общипанным.

Он небрежно толкнул дверь, выходя в коридор. Не оборачиваясь, следом за ним шагнул Гуров.

– Подождите, – неожиданно окликнул водила. – Ну ладно, потолкуем. Но только честно скажите: вы что, и в самом деле так же думаете, как вот сейчас толкали про патриотизм? Я ментов тоже видел немало, и все были на одно лицо. Вернее, на один запрос: дай и отваливай.

– Что касается твоего вопроса, то здесь, по-моему, разговора про деньги никто не заводил. Так что ответ уже понятен. А потолковать можно, но только по делу, – приостановившись, через плечо бросил Гуров.

– Лады, – обреченно вздохнул водила. – Спрашивайте.

– Вопрос я уже задал, – спокойно повернулся к нему Гуров. – Кто заказчик похищения детей?

– Распоряжение, где забрать пацанов и куда их везти, отдал Эдуард Чахлов по телефону. Это крупная шишка в «Чайке». Если по правде, то я и в самом деле толком не знал, что за перевозку нам поручили, – кривясь и хмурясь, заговорил Журавлев. – Мы с напарником, это Константин Сомов, действительно работаем в охранной фирме «Арес». Нас частенько по запросу «Чайки» направляли к ним то для охраны офиса, он в Лефортове, то для ответственных перевозок.

– И вы даже не догадывались, кого, куда и зачем везли сегодня? – Гуров с сомнением покачал головой. – Ну хорошо. И дальше?..

– Глава этой фирмы – Зобов Юрий Афанасьевич, кличка Босс. Пацанов мы должны были привезти в чей-то загородный дом, он на улице Северной, номер пятнадцать, в дачном массиве Зайцево. Это по Ленинградскому шоссе, пятидесятый километр за МКАД направо. А его этот дом или нет – не знаю.

– Кто он и чем занимается? – спросил Гуров, опершись плечом о дверную притолоку.

– Да вроде строительством. – Журавлев пожал плечами. – Лично я его не видел ни разу. Костя лишь как-то сопровождал в сторону Ярославля. Даже дальше, под Вологодчину. Там есть село Озерцы. А километрах в пяти от него, в лесу, старый, заброшенный монастырь. И вот они его вроде бы реставрируют. А там чего реставрировать? Одни фундаменты остались да кое-какие стены от построек. Набрали они там местных алкашей, бомжей из Ярославля, и что-то, я так понял, ищут. Вроде бы роют шурфы для осмотра фундаментов. Скорее всего, ищут какой-нибудь монастырский клад. Кто-то из замов Босса там со своими головорезами днюет и ночует.

– У них что, есть и своя охранная структура? – удивился Гуров.

– Есть. Но я так понимаю, нас они нанимали, если была какая-то работенка, на которой можно только замараться. А так – мы чужие, ничего на бумаге не оформлено. Случись что, во всем виноваты только мы одни.

– А с таким человеком, как Антошин, сталкиваться не доводилось?

– Немного знаю, – кивнул водила. – Как-то недели две его возил. Он у Босса вроде помощника на все случаи жизни. Но с Эдиком они как кошка с собакой. Эдик, он себе на уме, хочет быть у Босса единственным и незаменимым. Поэтому и подставляет Антошина не по делу. Ну, это так мне наши парни рассказали, кто это дело знает. Последнее время между ними вообще война началась. Эдик подстроил, чтобы долю Антошина урезали. Теперь Антошин сам ее увеличил. Босс, я слышал, этим очень недоволен. Но без Антошина ему все равно не обойтись. Он на всякую выдумку мастак и к кому хочешь подход найдет, у Эдика с этим туго. Так что зря он пыжится, Антошина ему не спихнуть.

– А вот тут ты ошибаешься. – Гуров, прищурясь, смотрел в окно. – Минувшей ночью Антошина взорвали на пороге собственной квартиры, а его детей взяли в заложники. Их-то вы и везли. Хорошо, случай помешал довезти их до места назначения. А то ведь неизвестно, что с ними было бы в дальнейшем. Кстати, как же вы влетели в ДТП? И почему сбежал твой напарник с места происшествия? Ты же уверяешь, что вы и близко не знали, для чего и куда везли мальчишек.

– Да подрезал нас один козел на «десятке», – зло поморщился водила. – И выскочил-то хрен поймешь откуда. Но и ему перепало, даже хуже, чем нам. У него, говорили, обе ноги переломаны, ребра помяты и репу подрихтовало! А сдернул Сомов, я так понимаю, только из-за того, что запаниковал. Ну, тут и в самом деле как не запаникуешь, если вот-вот менты нагрянут, а у нас в кабине двое пацанов, которые нам и не знакомые, и не родня. Как объяснить, что они там делают? Мне статью серьезную пришьют?

– Будем выявлять все обстоятельства, – пожал плечами Гуров. – Во всяком случае, свое положение ты сам можешь менять и к лучшему, и к худшему. Ага, вот и охрана. Пару дней будешь здесь, потом переведем в другую клинику, чтобы тебя твои же «арендаторы» не убили. Вот только что сюда подруливала «Тойота». Похоже, из той конторы. Так что охрана тебе лишней не покажется.

Когда приятели вышли из вестибюля клиники в тень раскидистых лип, Стас, изобразив жест ликования, с долей сарказма воскликнул:

– Да здравствуют наши московские лихачи! – И тут же, о чем-то припомнив, хлопнул себя по лбу: – Эх, черт побери! Мне же надо ехать забирать свою тарантаску. Звонил мастаку, он сказал, что уже покрасили, завтра будет полностью готова.

– Нет, почтеннейший. – Гуров отрицательно качнул головой. – Завтра ты и в самом деле поедешь. Но только в село Озерцы. Надо срочно выяснить, что и как там «реставрируют» ребята из «Чайки». А я порыскаю по Москве, попытаюсь прозондировать саму фирму. Да и в массив Зайцево нелишне наведаться. Приятелей Антошина надо бы навестить.

– Партия сказала: «Надо!», комсомол ответил: «Есть!» – Стас дурашливо вскинул к голове растопыренную пятерню. – Слушаюсь и повинуюсь, о мой господин!

– Да-а… – Гуров сочувственно вздохнул. – Вот уж кого действительно роняли с большой высоты. Ты бы в клоуны пошел. Тебя и учить не надо. Ну, что скукожился? Заберешь свою тачку чуть попозже, дня через три. Что за проблема? Давай я позвоню, объясню ситуацию.

– Ха! Ха! Ха! – На лице Стаса играла иронично-снисходительная ухмылка. – Представь себе, я предвидел такой вариант развития событий и предпринял превентивные шаги – заранее уведомил СТО, что машину смогу забрать не ранее чем через неделю.

– Думаю, – Гуров перешел на серьезный тон, – что тебе в Озерцах лучше всего появиться без лишней рекламы. Ну, наподобие вековечного шабашника, искателя длинного рубля.

– Ух ты! – Крячко почесал затылок. – А по какой части я шабашник? Это же надо уметь или плотничать, или кирпичи класть. Я же в этом ни бум-бум. А так кто мне поверит?

– Лопату в руках держать умеешь? Вот и хорошо. Объявишь себя шабашником-землекопом. Если что – немедленно звони.

ГЛАВА 8

Спозаранок, не заезжая в управление, Гуров отправился в клинику, где находились на излечении пострадавшие во время взрыва приятели Антошина – Якимчук и Дорохин. Зайдя в палату отделения реанимации, он увидел лежащих на специальных койках двоих мужчин, с ног до головы обмотанных бинтами, из-за чего они были похожи на египетские мумии, по недоразумению попавшие вместо музея в клинику. Подле них на стульях сидели две молодые женщины, которые о чем-то оживленно разговаривали с пострадавшими. Сопровождавший Гурова дежурный врач вошел первым, и обитатели палаты на его появление практически не отреагировали. А вот на Гурова обратили внимание все четверо, мгновенно, на полуслове оборвав разговор.

Поздоровавшись, Гуров подошел к ним поближе. Дежурный врач, изобразив торжественный жест, словно палату почтил своим присутствием сам министр здравоохранения, столь же торжественно известил:

– Старший оперуполномоченный по особо важным делам, полковник милиции Гуров Лев Иванович!

Со стороны подобное представление выглядело столь внушительно, что по всем законам логики живые мумии были просто обязаны вскочить на ноги и вытянуться по стойке «смирно». Но ничего подобного не произошло. Мумии разом отвернулись к стене, давая этим понять, что общаться с сыщиком они никак не настроены. Сиделки, хотя и без особого рвения, на ноги поднялись, но только для того, чтобы чуть ли не хором выдать раздраженное:

– А по какому вопросу?

– Лев Иванович вам все объяснит. – Добродушно улыбнувшись, дежурный врач покинул палату.

– Ну, поскольку меня уже представили, я хотел бы узнать, с кем, так сказать, имею честь общаться? – обратился он к сиделкам, присев на свободный табурет. – Вы родственницы пострадавших?

– Я жена вот его, Якимчук Елена, – указала на одну из мумий женщина с огромными серьгами в ушах. – Но общаться с вами мой муж вряд ли сможет. – Тон женщины был сух и категоричен.